Утро было ранним, но вероятность того, что возлюбленный уже проснулся, существовала. И пусть Тит не собирался прощаться, увидеть того, кого он так любил, очень хотелось.
Как только танцор начал подходить к номеру, дверь отворилась, и в коридор вышел сонный Арон. Молодой человек, прищурившись, посмотрел на Тита и зевнул.
– Ты к Гойо так рано?
– Да… – Парень замялся, сжимая в кармане письмо. – Он спит?
– Когда это у нас блондинчик вставал в восемь утра? – На лице Арона нарисовалась улыбка. – Спит, конечно, но можешь разбудить. Я пошел за чаем.
Он хлопнул Тита по плечу и поплелся вдоль длинного коридора.
Тит оглянулся на парня и на пару секунд задумался.
«А ведь я вижу его в последний раз… Мы никогда не были близки, но, черт, как же странно принимать тот факт, что ты больше не сможешь видеть людей, которые постоянно мелькали рядом. Надеюсь, он не причинит Арии боль».
Парень тихо повернул ручку двери, зашел внутрь и сразу же увидел двуспальную кровать, на которой распластался Гойо. Не торопясь, приблизился к ней и остановился напротив, смотря на идеальный профиль своего парня. Молодой человек не позволял себе выпускать эмоции, но осознание, что он никогда больше не увидит Гойо, убивало.
– Спасибо, что благодаря тебе я впервые понял, каково это, когда тебя искренне любят и принимают таким, какой ты есть, – почти беззвучно прошептал он, легонько проведя пальцем по его гладкой щеке. – Я всегда буду тебя помнить.
«Чем дольше ты здесь, тем больнее. Ну же, уходи», – пролетело в его голове.
И он ушел. Ушел, напоследок глянув на парня, навсегда запечатлев в памяти этот момент. Момент, когда он понял, что никогда в жизни никого не любил настолько сильно, как его.
Тит уложился минута в минуту и в назначенное время уже был в лаборатории. Двери перед ним открылись, и на пороге его встретил Августин. Мужчина выглядел мрачнее обычного.
Парень остановился и посмотрел ему в глаза.
– Готов? – произнес куратор.
«Разве к этому можно быть готовым?» – подумал Тит, но ответил иначе:
– Абсолютно. Испытание тяжелое?
– У тебя не будет испытания. – Августин поджал губы и направился к своему столу.
Тит продолжал стоять, непонимающе следя за ним.
– Было принято решение не погружать тебя в испытание. Мы достанем из твоей головы парочку воспоминаний, и на их основании Орлеан решит, какой дать узор.
– Снова копание в воспоминаниях? А вы никак не уйметесь, я смотрю. И какие же вас интересуют? – Молодой человек уверенно прошел вперед и сел в белое кожаное кресло.
– Самые последние. Одно из них ты помнишь хорошо, но оно обрывается. День рождения твоей матери.
Тит несколько секунд смотрел на Августина, а потом отвел взгляд.
– Я помню, как начал избивать отца. В тот вечер он окончательно сломил меня. Я больше не мог. Эмоции вырвались наружу. Помню, как меня оттащили, а дальше кромешная тьма.
– Я подключу аппарат стимуляции мозговой деятельности. Он заставит тебя вспомнить, что было дальше. После я задам тебе вопрос, ответ на который и станет решающим, и далее город определит твою сторону.
Куратор встал и принялся подключать к его голове провода. Сердце Тита заколотилось. Ему не было страшно до этого момента.
– Августин… – настороженно произнес он. – Что происходит?
– Ты о чем? – ответил мужчина, закончив с подключением.
– Зачем вам нужны мои последние воспоминания?
– Поймешь все сам, когда увидишь. Начинаем?
Тит вздохнул, а потом кивнул в знак согласия.
– Из глубин сознания —
– Нет, мне есть дело до того, что происходит у тебя в постели! – выкрикнул отец, встав из-за стола. – Я растил сына не для того, чтобы он спал с мужчинами! Ты позор нашей семьи! Я уже начал задумываться, а не изменила ли мне твоя мать с кем-то, потому что не понимаю, как у меня могло родиться вот это… – Он ткнул в него пальцем и сморщился.
– Я не «это, я – человек. – Парень встал из-за стола, смотря в глаза отцу. – Мне жаль, что мой родной отец считает меня каким-то мусором лишь из-за того, что я отхожу от норм. Мне жаль, что мой родной отец избивал меня до полусмерти. Мне жаль, что мой отец вообще является им, потому что уж лучше без отца, чем с таким! – В глазах молодого человека сверкнули слезы.
Мужчина вышел из-за стола, подошел к Титу и со всего размаха ударил его в лицо. Из носа моментом потекла кровь. Тит вытер ее и расправил плечи.
– Поговори мне здесь еще, щенок! – Отец замахнулся, и вновь удар. – Вытри кровь. Не удивлюсь, если ты еще и заразишь тут всех.
После этих слов парень выпрямился и со всего размаха ударил отца с ноги в живот, из-за чего тот повалился на пол.
– Господи, разнимите их кто-нибудь! – выкрикнула мама.
Родственники кинулись вперед, но Тита уже нельзя было остановить. Он подошел к отцу и начал бить так, что тот не мог подняться.
– Ты убивал меня! Убивал всю жизнь! От моей души не осталось ничего, урод! Все мои комплексы, чувство неполноценности, нежелание жить и ненависть ко всему миру из-за тебя! – выкрикнул он и нанес очередной удар. Слезы смешались с кровью.
К нему подходили мужчины и пытались оттащить, но лишь получали в ответ. Где-то эхом слышались рыдания матери и каких-то женщин.
– Не зря я хотел, чтобы мать сделала аборт, – прохрипел отец и из последних сил плюнул кровью Титу прямо в лицо. – Не могу жить, зная, что у меня такой сын…
Тит держал его за воротник рубашки и в слезах смотрел на окровавленное лицо. Эти слова окончательно сломали его.
– Так не живи, – крикнул он, приподнял мужчину и со всей силы швырнул его в стол.
Отец Тита, как тряпичная кукла, повалился на него и ударился виском прямо об угол. Из головы потекла новая порция крови. Родственники с ужасом подбежали к нему, а Тит лишь смотрел, не осознавая, что он натворил.
– Скорую! Вызывайте скорую! – вопила мама.
Отовсюду слышались голоса. Тит находился в таком состоянии, что ничего не понимал.
– У него нет пульса…
– Он мертв, он, черт возьми, мертв!
– Из глубин сознания —
– Я не хотел этого. Не хотел, чтобы ты умирал. – Тит оглянулся по сторонам, а потом положил на могилу цветы. – Мне нельзя сюда приходить. Мама сказала, что больше не хочет меня знать. У меня скоро суд. Кажется, это последние дни на свободе. Неужели так сложно было просто понять меня, пап? – Молодой человек шмыгнул носом и выдохнул, смотря в небо. – Меня все называют убийцей. Но можно ли назвать убийцей того, кого убивали всю жизнь? Можно ли назвать убийцей того, кто оказался заложником несчастного случая? Наверное, можно. Наверное, так и есть, но… – Парень запнулся, встал с корточек и притронулся к холодной плите. – Если после смерти и есть какая-то жизнь, то надеюсь, что там ты осознаешь одну простую истину: детей рожают для того, чтобы любить, а не уничтожать.
