— Что, в первый раз видишь Проклятые земли? — Шамир подъехал ко мне и попытался поддержать за локоть.
Улыбнулась и отстранилась. Справлюсь
— Да. Производит впечатление.
— Многие в первый раз пугаются, девочка, в этом нет ничего зазорного. Я был тут уже десятки раз, и до сих пор милостью богини жив. Но за последние годы они разрослись уж очень сильно.
— Почему так, Шамир?
— Всё проклятые маги — отступники, будь они неладны, — он сплюнул на землю. — Такими темпами зараза доберётся к Мирду уже на моём веку. Не хотелось бы застать такое в родном городе, — с этими словами он пришпорил коня и направился вперёд.
На этот раз мы не стали ждать ночи, чтобы разбить лагерь — остановились сразу, как достигли границы отравленной магии земли. Людям было приказано выбирать место для стоянки и располагаться для ночлега. Часть эльфов, до этого возглавлявшая колонну, поехала вперёд и рассредоточилась вдоль опушки леса.
— Куда это они? — удивилась я.
— Осматривают местность, — ответила мне Сирень, ехавшая рядом. — Ищут старую дорогу и проверяют границы на наличие опасных существ. Теперь вперёд всё время будут высылать разведчиков, иначе двигаться опасно.
Разведчиков? Интересно, эльфов или людей? Зачем они вообще столько рейнджеров набрали?
— Решено разбить лагерь здесь и ждать возвращения разведчиков, — к нам неслышно приблизился ушастый телохранитель наследника, Илидориан. — Лиирра Сирениеллоараэль, прошу вас прийти к шатер Повелителя после заката, будет совет.
— Да, лиир, спасибо, — Сирень улыбнулась. На лице эльфа, обычно невозмутимом и надменном, промелькнула ответная улыбка. Он развернулся и быстро направился прочь.
Мы не спеша двинулись за ним. Все уже разбивали лагерь возле небольшой рощицы с небольшим озерцом посередине. Мы остались втроём — я, Сирень и Иллора.
— Вот интересно, — обратилась я к Иллоре, — если у одного родителя будут синие глаза, а у другого — голубые, какого цвета будут глаза детей?
— Не знаю, но думаю многое зависит еще и от их родителей, — отстранённо ответила она, — какой у них цвет глаз. И какого оттенка больше. Так, наверное. А почему ты спрашиваешь?
— Ну, я вот знаю, что если выберу себе голубоглазого мужа, дети у нас будут с карими глазами, как у меня, потому что ген карих глаз доминирует над голубым. А вот что будет, если девушка с голубыми глазами выйдет замуж за мужчину с синим цветом глаз? Какого цвета глаза будут у их детей?
Сирень, до этого как будто мечтавшая о чем-то, вдруг покраснела. Есть контакт!
— Я не знаю, на что ты намекаешь, Сана, но уверяю, что ты ошибаешься!
— Я ни на что не намекаю, высокая госпожа Сирениеллоараэль. Я прямо говорю, мне нравится ваш выбор.
Мы уже подъехали к разворачивающемуся лагерю и поэтому не стали дальше разворачивать тему. Сирень ограничилась возмущённым взглядом в мою сторону и спешилась. Мы последовали её примеру и отправились помогать разбивать шатёр.
Вообще мы с Иллорой считались не столько отрядными целительницами, сколько свитой и компаньонками знатной эльфийской дамы. И были обязаны сопровождать её везде и заботиться о нуждах. Главное — не выбиться из роли и при свидетелях не обратиться к ней без должного произнесения всех слогов зубодробительного эльфийского имени. Страшно представить, но я уже начинаю привыкать выговаривать эти лингвистические конструкции.
Обустраивая наш шатёр, я думала о Сирень. Хорошо, что я смогла передать ей элитари — теперь она сможет выйти замуж и родить детей. Ведь ситуация, когда пары эльфов живут в браке и не могут родить даже одного ребёнка, была довольно распространена, и с каждым годом положение всё ухудшалась. Среди простых эльфов картина была чуть получше, они гораздо чаще женились по любви, чем аристократы. Но у представителей высоких домов типична была ситуация, когда двое считаются мужем и женой, но совместно не живут. Ну да, попробуй десятки, а то и сотни лет пожить с тем, кого тебе навязали, если любви между вами так и не возникло. А разводы среди эльфов были не приняты. Редкой была ситуация, как у Сирень, когда с её подачи они с мужем публично признались в своей бездетности. Лишь бы теперь ей снова не навязали неугодного мужа. А то получится, что я оказала ей медвежью услугу, передав элитари, и её теперь выдадут за того, кого выберет правящий дом. Хотя, телохранитель наследника должен занимать приличное положение в обществе, чтобы побороться за такой ценный приз. А он ей нравится. Поживём — увидим.
Закончив с шатром, я отправилась за сумками. Иллора уже расседлала лошадей и теперь мило беседовала с самым молодым рейнджером отряда, Витаэлом, которого я про себя окрестила Виталиком. Что поделать, у людей имена хоть и не такие жуткие, как у эльфов, но всё же непривычные. Виталик располагал к себе прямотой и искренностью, а также открытым дружелюбием ко всем. По контрасту с надменными эльфами с вечно каменными мордами и держащимися вежливо, но отстранённо рейнджерами это подкупало. С другой стороны, я сама не стремилась к лишнему общению — дыры в моей легенде по-прежнему не могли не вызвать вопросов. По этой самой легенде, травница Сана прибыла из северного королевства Лилевии для обучения целительскому делу в Мирде. Карту этой самой Лилевии я, конечно же, в подробностях рассмотрела, но искренне надеялась, что мне не придётся обсуждать тамошние достопримечательности или, к примеру, политическую ситуацию с кем-то, кто там на самом деле был. Так что лучше помалкивать, зарабатывая репутацию угрюмой и любящей одиночество особы.
Притащив сумки в наш шатёр, я застала Сирень за установкой заклинания, не пропускающего звуки. Предосторожности никогда не бывают лишними, особенно когда тебя отделяет от мира лишь тонкий слой ткани, а вокруг полно эльфов с длинными ушами. Кстати, сама ткань шатра была напичкана просто паутиной различных заклинаний — защищала от сырости, ветра, насекомых, от простых магических атак. И всю эту красоту Сирень учила меня различать и, при необходимости, вплетать в неё вот такие дополнительные опции, как звуконепроницаемость. И у меня это медленно, но постепенно начинало получаться. Заклинание, маскирующее ауру, которому меня научил еще Эльмир, я держала все время, и теперь постоянно пополняла свою копилку новыми знаниями.
Наш шатёр состоял из трех «комнат» — спальных отсеков для Сирень и нас с Иллорой и общей «комнаты». Негоже ведь эльфийке спать вместе с человечками. Защиту же всегда ставили на весь шатёр. Закончив с заклинаниями, Сирень повернулась ко мне. На лице у неё была неопределимая гамма эмоций. Похоже, сейчас кто-то решительно будет пытаться доказать, что она не верблюд. Дай-ка я её опережу.
— Сирень, как считаешь, у Иллоры к Витаэлу чувства или просто интерес?
Эльфа, похоже, уже заготовившая монолог, удивлённо на меня воззрилась.
— Ну вот смотри: они мило общаются, она улыбается ему. Такого я в больнице раньше за ней не замечала. Она вообще мужчин сторонилась, ну кроме пациентов, так это не то совсем. А тут она сама ищет возможности поговорить с ним и я видела, как они переглядываются. Или просто женские чары проверяет?
