Я непонятно как успела вскочить, опрокинув стул, и сместиться на пару метров, оказавшись возле узкого окошка, забранного решеткой.
— Ты забываешься, человек, — прошипел советник. — Помни, что жить тебе столько, сколько я этого пожелаю. Не забыл еще, как гнил на каменоломнях Южного королевства? Хочешь обратно?
Дерил издавал невнятные хрипы, пытаясь разжать пальцы эльфа, сомкнувшиеся на его шее. Любопытно, что Верисель хоть и был выше человека на голову, вовсе не выглядел таким уж сильным. Или это обманчивое впечатление?
Да, под одеждой у него тренированное тело бойца с железными мускулами. Так, а картинка-воспоминание того, как ощущается это самое тело на мне, совсем некстати.
— Верисель, отпусти его, — мой голос прозвучал неожиданно хрипло. Помотав головой, я смогла сказать уже нормально, — если раздавишь ему трахею, придется тратить на него магию жизни, чего не хотелось бы.
Эльф разжал пальцы, и Дерил с хрипами сполз на пол, пытаясь заново научиться дышать.
— Да, по всплеску элитари тебя мгновенно вычислят, — нехотя согласился Верисель. — Вот теперь я вижу, Ленариэль, что ты по-прежнему моя принцесса, — он улыбнулся, подходя ко мне. — Тебя всегда возбуждало насилие.
Что ж, прекрасно. Точнее, фу, гадость какая. Надеюсь, мне удалось сдержаться и не выдать своего отвращения от этих слов и от картинок, которые, будь они неладны, полезли мне в голову. Когда уже это прекратится?
— Если ты определился, наконец, со своим отношением, то скажи мне, будь так любезен… — почти прошептала я ему в губы,… а потом резко добавила громким голосом, — ради чего ты выдернул меня с площади на глазах у половины столицы? — я с возмущением ткнула черный камень эльфу под нос.
Все, что угодно, лишь бы он снова не начал приставать. Прошлый опыт подсказывал, что Вериселя не смутит даже наличие зрителя.
— Хотел поговорить, — невозмутимо сообщил эльф, пытаясь забрать у меня камень. — Ты ведь избегаешь меня, Ленариэль. Вот и пришлось идти на крайние меры.
— Из-за твоих мер меня сейчас ищут, заглядывая под каждый куст! — возмутилась я. — Что я, по-твоему, должна говорить Тайрониру?
— Как мило ты зовешь его по имени! — прошипел Верисель. — Он уже не узурпатор и не захватчик твоего наследия?!
— Прошу прощения, господа эльфы, но вы не могли бы поворковать уже без меня? — подал голос пришедший в себя Дерил. — Я бы хотел, чтобы мне все-таки заплатили.
— Заплати ему, — сказала я Вериселю, выворачивая из его цепких пальцев камень. — Если передумал убивать, конечно.
— Что? — возмутился Дерил. — Вы не можете убить меня!
Верисель посмотрел на меня, держащую камень, а потом перевел взгляд на человека:
— Не бойся, не буду. Но знай свое место! Ты жив лишь благодаря мне! А теперь выйди, и дай мне поговорить с Ленариэль.
Дерил молча смерил нас оценивающим взглядом, усмехнулся, но ничего не сказал, а молча покинул комнату. На шее у наемника явно пропечатались синяки…
Мы с Вериселем остались вдвоем. И… что теперь? Мне сильно не понравилось то, как нехорошо заблестели глаза эльфа, когда он придвинулся ко мне вплотную. — Признаться, Ленариэль, мне даже нравится твоя игра, — прошептал он, наклоняясь. — Ты искусно притворяешься, лучше, чем кто-либо из тех, кого я знаю. Скажи, ты специально разыгрывала влюбленную дурочку передо мной?
— Ты тоже не был образцом для примера, — сказала я, пытаясь унять бешено стучащее сердце. — А для слабой женщины очень легко принять дурман от вирсении за влюбленность!
Перебирая подробности отношений Ленариэль с советником, я все больше убеждалась в том, что Весисель просто заморочил девчонке голову, планируя использовать ее в борьбе за трон. Самое противное, что средств он не выбирал, предпочтя даже не соблазнить ее, а одурманить наркотиком. Да, она испытывала к нему яркое, незамутненное вожделение, которое и сейчас отражалось во мне в виде памяти тела, будоража кровь и заставляя нервно сглатывать слюну.
Но если задуматься, то непонятно, чего в этой тяге было больше — истинного влечения или, так скажем, химической зависимости? Я склонялась больше ко второму.
А Вериселя, похоже, продолжало тянуть к Ленариэль, точнее, ко мне — он уперся в стену, расположив руки по обеим сторонам от моей головы, и произнес с придыханием:
— И теперь ты решила отмстить мне? — его ладонь медленно легла мне на шею, не сжимаясь, но слегка прихватывая. — Не отдаешь камень силы, будто бы можешь настроить портал… что ты задумала, Ленариэль?
— Лучше скажи, чего ты добиваешься? — поинтересовалась я. — Неужели ты устроил весь этот переполох, перенес меня сюда, только чтобы поговорить?
— Ради тебя я еще и не на такое способен, — усмехнулся Верисель. На удивление, мне показалось, что говорил он искренне. — Вокруг тебя постоянно слуги и охрана. А ночью ты… спишь с ним! — пальцы на моей шее легонько сжались.
Мысль о том, что этой самой рукой он только что чуть не задушил здорового мужика, совсем не добавила оптимизма. Как же мне надоело бояться! За что мне все это?
Я никогда не изменяла ни мужу, ни парням, с которыми встречалась до него. Даже мальчику, с которым дружила в школе! Почему я должна отвечать за поступки другой женщины, думая о том, что будет, когда ее, точнее, уже мой муж узнает о грехах Ленариэль?! Зачем мне такое счастье?!
Почему я не могу шарахнуть этого гада какой-нибудь боевой магией? Файербол, например, зарядить между глаз?!
Или…
Может, просто выйти отсюда, оседлать грифона, и полететь, куда глаза глядят? Вон, Мериивель уже предлагал бежать к людям… Правда, его наполеоновские планы по завоеванию мира мне вообще не подходят, но сама идея, надо сказать, не дурна.
Глава 40
Но вначале, конечно же, нужно было разобраться с Вериселем. Есть большое сомнение в том, что советник позволит мне просто так уйти от него.
— О чем еще ты хотел поговорить? — спросила я, отворачиваясь от его жадных губ.
Эльф отстранился и уставился на меня с прищуром.
— Для чего весь этот спектакль с потерей памяти? — спросил он. — Знаешь, как я был зол на то, каким образом ты решила это провернуть! Ты могла умереть, Ленариэль! А вместе с тобой погиб бы наш ребенок!
— И что, ты бы пожалел? — с искренним любопытством поинтересовалась я.
— Ленариэль, — Верисель снова попытался поцеловать меня, но я опять отстранилась. — Почему ты отворачиваешься от меня?
— Ненавижу, когда вместо того, чтобы отвечать по существу, мужчина пытается заткнуть женщину поцелуем, — сказала я снова абсолютную правду.
Кстати, мне начала даже нравиться необходимость быть все время искренней. Оказалось, вполне возможно заставить собеседника думать то, что тебе нужно, не говоря ни слова лжи.
