Издевательства над арестованными не были лишь «отрыжкой» порядков, установленных при Ежове. Действовать именно так, а не иначе своих подручных наставлял лично Берия, что подтвердилось в ходе судебного процесса над ним. Он и сам не брезговал лично участвовать в выколачивании нужных показаний, для чего в приемной наркома хранились резиновые палки и другие приспособления для избиения узников.
Как и прежде, стоны несчастных не могли пробиться из-за толстых стен теперь уже бериевских застенков, а пропаганда делала свое дело, вещая о напряженной работе партии по преодолению ежовщины. В результате общественное сознание с благодарностью связывало меры по восстановлению законности, не замечая их косметического характера, с именами Сталина и Берии.
Последний же, очистив место от ежовцев, активно рассаживал свои кадры. Вместе с патроном из Закавказья перебрались многие его подчиненные. Многолетний помощник Берии, заведующий отделом ЦК КП(б) Грузии В.Н. Меркулов был назначен первым заместителем наркома внутренних дел СССР, заместитель наркома внутренних дел Грузии Б.З. Кобулов — начальником следственной части союзного наркомата, его младший брат А.З. Кобулов, бывший наркомом внутренних дел Абхазской АССР, стал первым заместителем наркома, но уже Украины, заведующий отделом ЦК компартии Грузии С.С. Мамулов — заместителем начальника, начальником секретариата НКВД СССР, нарком внутренних дел Грузии С.А. Го-глидзе — начальником УНКВД Ленинградской области, начальник «Колхидстроя» Л.Ф. Цанава — наркомом внутренних дел Белоруссии. Заместитель председателя СНК Грузии В.Г. Деканозов был вначале определен на должность заместителя начальника ГУГБ НКВД СССР, а затем заместителем наркома иностранных дел и по совместительству направлен в Берлин полпредом. Именно с их именами впоследствии оказались связаны массовые преступления.
Берия гораздо более чутко, чем его предшественники, улавливал различные устремления в «верхах». Так, Сталин не желал сокращения того потенциала дешевого труда, без которого не могла существовать советская экономика и который предоставлялся ГУЛАГом. Зная об этом, наркомвнудел превратил вверенное ему ведомство в крупнейший производственный наркомат. Силами заключенных, а их к началу Великой Отечественной войны в лагерях и колониях было более 2,3 млн человек, прокладывались судоходные каналы, строились аэродромы, железные и шоссейные дороги, возводились крупнейшие производственные комбинаты, добывалось золото, качалась нефть, заготавливался лес, производились снаряды и обмундирование.
Только за 1941–1944 гг. наркомат сдал в эксплуатацию группу авиационных заводов в районе г. Куйбышева и авиазавод в г. Омске, три доменные печи общей мощностью 980 тыс. т чугуна в год, 16 мартеновских и электроплавильных печей производительностью 445 тыс. т стали, прокатные станы общей производительностью 542 тыс. т проката, угольные шахты и разрезы общей производительностью 6790 тыс. т угля, 3573 км новых железных и 4700 км шоссейных дорог. В интересах воюющей армии было построено 612 оперативных аэродромов и 230 аэродромов с взлетно-посадочными полосами
[296].
При Берии появилась и новая форма «организации труда» ученых и инженеров. НКВД сосредоточил в своих руках работы по созданию образцов новой военной техники. В феврале 1939 г. в Болшево появилась первая «шарашка» — Особое техническое бюро, преобразованное позднее в СКБ-29. Заключенные — а это были крупнейшие отечественные конструкторы авиационной техники А.Н. Туполев, В.М. Петляков, В.М. Мясищев, С.П. Королев и многие другие — работали там над новейшими образцами техники. Такая форма «организации» труда ученых и конструкторов стала в те годы весьма популярной в НКВД.
Заслуги Берии в развитии пенитенциарной системы были отмечены присвоением ему в январе 1941 г. звания генерального комиссара государственной безопасности. Но настоящие лавры «Лубянского маршала» были еще впереди…
ОН — И МАРШАЛ, И ГЕРОЙ
Первое военное утро Берия встретил в сталинском кабинете, куда был вызван наряду с узким кругом высших руководителей. Советский лидер выглядел растерянным: Гитлер все-таки перехитрил его. А ведь до самого последнего момента казалось — все наоборот. Веру вождя в собственную проницательность активно питали многие его приближенные, в том числе Берия. Чего стоил хотя бы доклад наркома, датированный 21 июня 1941 г.: «Я вновь настаиваю на отзыве и наказании нашего посла в Берлине Декано-зова, который по-прежнему бомбардирует меня «дезой» о якобы готовящемся Гитлером нападении на СССР. Он сообщил, что это «нападение» начнется завтра… Но я и мои люди, Иосиф Виссарионович, твердо помним Ваше мудрое предначертание: в 1941 г. Гитлер на нас не нападет!..»
[297]
Правда, позднее ни незадачливый прогнозист, ни его адресат постарались об этом никогда не вспоминать.
С образованием Государственного Комитета Обороны Берия стал заместителем председателя, то есть Сталина. В годы войны эти два человека сблизились необычайно. Лаврентию Павловичу вождь поручал самые секретные и деликатные миссии.
Так, именно он осенью 1941 г. проводил зондаж настроений германского командования: не согласится ли Гитлер на своего рода второй Брестский мир? На судебном процессе 1953 г. обвинение вменило эти действия в вину бывшему наркому внутренних дел, который якобы действовал из изменнических побуждений за спиной вождя. Однако, по свидетельству маршала Г.К. Жукова, такую задачу — прозондировать настроения немцев через болгарского посла — перед Берией поставил не кто иной, как Сталин. Генсек пытался получить хотя бы недолгое перемирие за счет крупных территориальных уступок.
Через 12 лет в ходе следствия Берии было предъявлено обвинение в попытке сближения с врагом. Подследственный подтвердил, что по заданию Сталина он действительно пытался через третьи страны прощупать почву, на каких условиях Гитлер готов был прекратить войну. В связи с этим в приговоре появилась запись, что в 1941 г. Берия пытался втайне от советского правительства установить связь с главой фашистской Германии, предлагал уступить чуть ли не треть территории СССР — Украину, Белоруссию, Прибалтику, Карельский перешеек, Бесарабию, Буковину
[298]. Но если говорить напрямую, это обвинение висело в воздухе, не подкрепленное ни единым доказательством.
Война войной, но борьба с «врагами народа» продолжала оставаться «святым» делом для наркома внутренних дел. В октябре 1941 г. он отдал письменное распоряжение о расстреле без суда 25 высокопоставленных военных деятелей, арестованных по списку, который составили Меркулов и Кобу-лов. В этот список были включены член ЦК ВКП(б) начальник Управления противовоздушной обороны Наркомата обороны СССР, Герой Советского Союза генерал-полковник Г.М. Штерн, кандидат в члены ЦК командующий войсками Прибалтийского военного округа генерал-полковник А.Д. Локтионов, заместитель наркома обороны и начальник Разведывательного управления Герой Советского Союза генерал-лейтенант И.И. Проскуров, начальник ВВС дважды Герой Советского Союза генерал-лейтенант Я.В. Смушкевич, начальник Главного управления ВВС РККА Герой Советского Союза, генерал-лейтенант авиации П.В. Рычагов и другие.
