Теперь он говорит: «Да, дурак. Черт меня толкнул!» А ты сам черта толкай, а то черти могут тебя еще раз туда затолкнуть»
[42].
Решением пленума ЦК первые заместители главы правительства В.М. Молотов, Г.М. Маленков и Л.М. Каганович, а также секретарь ЦК Д.Т. Шепилов были выведены из руководящих органов партии и освобождены от государственных постов.
Для Булганина же было сделано исключение, хотя он и проявил, как говорилось в постановлении, «политическую неустойчивость, выразившуюся в поддержке им на определенном этапе антипартийной фракционной группы». С учетом того, что в ходе пленума он признал и осудил свои ошибки, помог разоблачить «фракционную деятельность антипартийной группы», было признано возможным ограничиться объявлением Булганину строгого выговора с предупреждением. Пожурили, но простили колебания и председателю Президиума Верховного Совета СССР К.Е. Ворошилову.
Сделано это было, как уже говорилось выше, для того, чтобы затушевать остроту и скрыть масштабы оппозиции Хрущеву, возникшей в высших эшелонах власти, и тем самым поддержать его авторитет в массах. К тому же Никите Сергеевичу ничто не помешало удалить Булганина уже в следующем году, а Ворошилова отправить на пенсию с его декоративного поста чуть позднее, в 1960 г.
Характерная, не раз уже нами здесь подчеркнутая деталь: Хрущева спас бывший министром обороны Жуков, но через четыре месяца убрали и Жукова, хотя он и поддерживал первого секретаря ЦК. Оппозиционно же настроенный партократ Булганин оказался «идейно ближе» и потому удержался на должности.
Когда в марте 1958 г. Николай Александрович был снят с должности председателя Совета министров, он в течение неполных двух месяцев возглавлял правление Государственного банка СССР, а затем был отправлен в провинцию — председателем Ставропольского совнархоза. Его вывели из состава Политбюро ЦК, а в 1960 г. уволили на пенсию.
26 ноября 1958 г. указом президиума Верховного Совета СССР Булганин был понижен в воинском звании до генерал-полковника и 30 декабря 1959 г. уволен с военной службы в отставку.
Свои дни он доживал на подмосковной даче, скончавшись в феврале 1975 г.
…Вот мы в адрес Булганина: и такой он, и сякой, и льстивый чиновник, и человек, предпочитавший достигать своего не прямотой и честностью, а окольными путями, могущий подставить ножку и наступить на упавшего. Но тут не только вина человека, но и его беда. Такова была система сталинской власти: либо ты подминаешь, либо тебя подминают. А в таком случае осмотрительность, собственное уничижение, умение подольститься к тирану, действия из-за кулис оказываются гораздо эффективнее, чем смелость «свое суждение иметь», честность и прямота.
Соотношение сил в правящей элите постоянно менялось, возникали и исчезали различные группировки, которые не на жизнь, а на смерть грызлись между собой за власть, за влияние на вождя. Чтобы выжить, надо было все время быть настороже, отлично владеть искусством политической мимикрии, интересами дела прикрывать бешеные усилия, чтобы удержаться в кресле.
«Высокий руководитель, — был убежден адмирал Н.Г. Кузнецов, — должен не считаться со своими собственными интересами и опасностью быть снятым с поста, если дело касается принципиальных вопросов». По логике булганиных, рассуждать так мог лишь законченный простак, политический самоубийца. Не случайно того же Кузнецова несколько раз снимали с должности, понижали в воинском звании и даже отдавали под суд. А вот Булганин ошибся всего один раз, да и то на излете политической карьеры.
Климент Ворошилов: «Я — РАБОЧИЙ И НЕ ИМЕЮ ВОЕННОЙ ПОДГОТОВКИ»
Перед тобой, читатель, — во многом уникальный и уже в наше время извлеченный из секретного архива Политбюро ЦК КПСС документ. Он прямо обращен к Клименту Ефремовичу Ворошилову — «первому красному офицеру» и первому же Маршалу Советского Союза, человеку, с 1920-х гг. пребывавшему в ближайшем окружении И.В. Сталина. Как же надо было досадить своему могущественному покровителю, чтобы заработать столь уничижительные оценки.
«РЕШЕНИЕ ПОЛИТБЮРО ЦК ВКП(б)
(Протокол 36, пункт 356)
О РАБОТЕ ВОРОШИЛОВА К.Е.
1 апреля 1942 г.
1. Война с Финляндией в 1939–1940 гг. вскрыла большое неблагополучие и отсталость в руководстве НКО. В ходе этой войны выяснилась неподготовленность НКО к обеспечению успешного развития военных операций. В Красной армии отсутствовали минометы и автоматы, не было правильного учета самолетов и танков, не оказалось нужной зимней одежды для войск, войска не имели продовольственных концентратов. Вскрылись большая запущенность в работе таких важных управлений НКО, как Главное артиллерийское управление, Управление боевой подготовки, Управление ВВС, низкий уровень организации дела в военных учебных заведениях и др.
Все это отразилось на затяжке войны и привело к излишним жертвам. Тов. Ворошилов, будучи в то время народным комиссаром обороны, вынужден был признать на Пленуме ЦК ВКП(б) в конце марта 1940 г. обнаружившуюся несостоятельность своего руководства НКО.
Учтя положение дел в НКО и видя, что т. Ворошилову трудно охватить такое большое дело, как НКО, ЦК ВКП(б) счел необходимым освободить т. Ворошилова от поста наркома обороны.
2. В начале войны с Германией тов. Ворошилов был назначен главнокомандующим Северо-Западным направлением, имеющим своею главною задачею защиту Ленинграда. Как выяснилось потом, тов. Ворошилов не справился с порученным делом и не сумел организовать оборону Ленинграда. В своей работе в Ленинграде т. Ворошилов допустил серьезные ошибки: издал приказ о выборности батальонных командиров в частях народного ополчения, — этот приказ был отменен по указанию Ставки, как ведущий к дезорганизации и ослаблению дисциплины в Красной армии; организовал Военный совет обороны Ленинграда, но сам не вошел в его состав, — этот приказ также был отменен Ставкой как неправильный и вредный, так как рабочие Ленинграда могли понять, что тов. Ворошилов не вошел в Совет обороны потому, что не верит в оборону Ленинграда; увлекся созданием рабочих батальонов со слабым вооружением (ружьями, пиками, кинжалами и т. д.), но упустил организацию артиллерийской обороны Ленинграда, к чему имелись особенно благоприятные возможности и т. д.
Ввиду всего этого Государственный комитет обороны отозвал т. Ворошилова из Ленинграда и дал ему работу по новым воинским формированиям в тылу.
3. Ввиду просьбы т. Ворошилова он был командирован в феврале месяце на Волховский фронт в качестве представителя Ставки для помощи командованию фронта и пробыл там около месяца. Однако пребывание т. Ворошилова на Волховском фронте не дало желаемых результатов.
Желая еще раз дать возможность т. Ворошилову использовать свой опыт на фронтовой работе, ЦК ВКП(б) предложил т. Ворошилову взять на себя непосредственное командование Волховским фронтом. Но тов. Ворошилов отнесся к этому предложению отрицательно и не захотел взять на себя ответственность за Волховский фронт, несмотря на то, что этот фронт имеет сейчас решающее значение для обороны Ленинграда, сославшись на то, что Волховский фронт является трудным фронтом и он не хочет провалиться на этом деле.
