Сталину нужны были именно такие не рассуждающие крестьянские парни, в пику военспецам Л.Д. Троцкого. Когда последний попытался, используя права председателя РВС, снять Кулика с должности начарта 14-й армии, ему воспрепятствовал именно Сталин, поддержанный Г.К. Орджоникидзе. Под руководством Ворошилова Кулик участвовал в разгроме антисоветского мятежа, поднятого в мае 1919 г. командиром 6-й дивизии Н.А. Григорьевым на территории Херсонской и Екатеринославской губерний. Получил за это орден Красного Знамени.
Вторым орденом Красного Знамени он был награжден уже за действия в качестве начальника артиллерии 1-й Конной армии, куда получил назначение по ходатайству члена РВС армии Ворошилова.
Вместе они служили и по окончании Гражданской войны в Северо-Кавказском военном округе. Позднее оба перебрались в Москву. В 1925 г. после смерти М.В. Фрунзе Климент Ефремович стал председателем Реввоенсовета СССР и народным комиссаром по военным и морским делам, а Кулик, в свою очередь, был назначен начальником управления в Главном артиллерийском управлении РККА.
В 1930 г. он недолго командовал Московской пролетарской дивизией, откуда был направлен на учебу в Военную академию им. М.В. Фрунзе. Затем пять лет состоял в должности командира-комиссара 3-го стрелкового корпуса, после чего в мае 1937 г. был назначен начальником Артиллерийского управления РККА (так некоторое время называлось ГАУ).
До поры до времени сохранять динамизм в служебном росте позволяли близкое знакомство с руководителями государства и репутация первоконника, высоко ценившаяся в РККА. В январе 1939 г. Кулика назначили заместителем наркома обороны СССР и присвоили звание командарма 1-го ранга. Вся грудь была в орденах, правда, немалую часть их составляли награды юбилейные (например, третий орден Красного Знамени Кулику был вручен к 10-летию обороны Царицына, а второй орден Ленина — к 20-летию РККА).
В целом спокойное течение жизни до войны отравляли Григорию Ивановичу упреки в темных родственных связях, недостойных такого высокого руководителя. Как следует из упомянутой выше справки начальника военной контрразведки Михеева, окружение Кулика было «явно шпионским». Первая жена Григория Ивановича происходила из классово чуждых: была дочерью кулака. С ней будущий маршал расстался, лишь получив выговор от Центральной контрольной комиссии ВКП(б) за попытку спасти своего тестя от раскулачивания.
Вторая жена, Кира Ивановна, с точки зрения родственных связей была еще хлеще. Она носила аж четыре фамилии — Симонич-Плавнек-Шапиро-Кулик. Происходила из дворян. Ее отец, граф Симонич, предводительствовал дворянством в бывшем Царстве Польском, руководил отделом царской контрразведки в Гельсингфорсе, за что был расстрелян ВЧК в 1919 г. Мать с 1934 г. жила в Италии, покинув СССР.
Братья Киры Ивановны, Константин и Сергей, были в свое время расстреляны за шпионаж. А ее сестры, как утверждали компетентные органы, тоже работали на иностранные разведки, тем более, что две из них, будучи замужем за иностранцами, проживали в Италии и Германии. По агентурным сведениям, маршал, находясь в заграничной командировке, тайно встречался со старшей, Александрой.
Как ни советовали ему доброжелатели, стремлением отмежеваться от такой родни не горел. И откуда в нем, полуграмотном сыне бедного полтавского крестьянина, зародилось такое стремление к голубой крови?
К «гнилым» родственным связям Кулика добавились обвинения во вредительстве. «По агентурным и официальным данным устанавливается, — докладывали в июле 1941 г. контрразведчики, — что Кулик Г.И., будучи начальником Главного артиллерийского управления КА, проводил вредительскую деятельность, направленную на срыв обеспечения Красной армии всеми видами вооружения. Примерами подрывной деятельности Кулика служит снятие с валового производства крайне необходимых для армии артиллерийских систем и боеприпасов к ним, торможение в принятии на вооружение новых образцов наземной и зенитной артиллерии, стрелкового и минометного вооружения…
В результате снятия с производства крайне необходимой для армии полковой, дивизионной и противоракетной артиллерии на 16 июля с. г. в распоряжении ГАУ КА иссякли все запасы 45-мм противотанковых пушек, 76-мм дивизионных пушек, обр[азца] 1902—[19] 30 гг. Ф—22, УСВ и 76-мм полковых пушек. Из более крупной артиллерии в запасах ГАУ КА на 16 июля с. г. состоят единицы артсистем»
[203].
Что говорить, порядка в Главном артуправлении Красной армии и впрямь недоставало. Но не потому, что там засели некие заговорщики. Причины были куда банальнее: на смену многим сгинувшим в вихре репрессий талантливым военачальникам пришли сталинские выдвиженцы, многие из которых не отличались военными способностями, но были безусловно преданны вождю.
Кулик как раз и был одним из них. Начальником Главного артиллерийского управления он стал, возвратившись из Испании, держался заносчиво, хотя особых оснований к тому не имел. Ставший в годы Великой Отечественной войны начальником артиллерии Красной армии главный маршал артиллерии Н.Н. Воронов считал, что «Г.И. Кулик был человеком малоорганизованным, много мнившим о себе, считавшим все свои действия непогрешимы-ми. Часто было трудно понять, чего он хочет, чего добивается. Лучшим методом работы он считал держать в страхе подчиненных. Любимым его изречением при постановке задач было: «Тюрьма или ордена»
[204]. Ему явно недоставало инженерных знаний, умения работать со специалистами и ГАУ, и оборонных заводов.
Мнение Н.Н. Воронова разделял маршал Г.К. Жуков. Впервые он столкнулся с Куликом на Халхин-Голе, где с июля 1939 г. разгорелся военный конфликт с Японией и куда замнаркома прибыл то ли для помощи, то ли как контролер. Тогда командовавший войсками комкор Жуков не позволил Кулику вмешиваться в управление войсками, считая его некомпетентным. «Я не могу отметить какую-либо полезную работу с его стороны», — напрямую ответил Жуков на вопрос Сталина, как помогал ему Кулик.
В воспоминаниях Жукова есть и иные свидетельства того, насколько Григорий Иванович безнадежно отстал от требований современной войны. На совещании высшего руководящего состава Красной армии в декабре 1940 г. даже Сталин осудил отсталость его взглядов на использование бронетанковой техники: Кулик предложил не торопиться с формированием танковых и механизированных корпусов, а танки небольшими частями — поротно и побатальонно — использовать только для непосредственной поддержки пехоты. Не случайно нарком обороны маршал С.К. Тимошенко бросил реплику: «Руководящий состав армии хорошо понимает необходимость быстрейшей механизации войск. Один Кулик все еще путается в этих вопросах»
[205].
«СЧИТАЮ НЕОБХОДИМЫМ АРЕСТОВАТЬ…»
Тем не менее Григорий Иванович до самой войны сохранял доверие Сталина и оставался основным докладчиком ему по вопросам артиллерии. Из-за недальновидности и низкой профессиональной подготовки заместителя наркома наша армия лишилась некоторых образцов артиллерийского вооружения, показавшего высокие боевые качества. Жуков считал, что именно по «авторитетному» предложению Кулика накануне войны были сняты с производства 45- и 76,2-мм пушки, выпуск которых с большим трудом пришлось налаживать уже в ходе войны. Не была принята на вооружение отличная 152-мм гаубица. Не сумел оценить Кулик и такое мощное реактивное оружие, как БМ-13 («катюши»).
