Впрочем, тут я погорячилась. Чонрэй – великая цивилизация, которая тысячи лет развивалась независимо, а потому неудивительно, что их культура и традиции отличались от привычных.
Чонрэйская империя раскинулась на целый материк, который по размеру превосходил все княжества вместе взятые. В древности на этой территории существовало множество царств, но потом они объединились под рукой Великого дракона – императора Рассветной империи, как иначе ещё называли Чонрэй.
Теперь чонрэйцы – один народ. Разве что на севере люди более высокие и худощавые, а на юге низкорослые и круглолицые… К слову, не мешало бы изучить историю Чонрэя, чтобы лучше разбираться в местных реалиях. А поскольку этот предмет значился только в расписании первого курса, то придётся самостоятельно нагонять программу. Несколько книг по истории я уже взяла в библиотеке, но свободного времени катастрофически не хватало – если выдавалась свободная минутка, я посвящала её ненавистному лоссайскому языку…
На Лоссайском архипелаге свою письменность так и не изобрели – дикарям и пиратам она была не к чему. Лишь пару столетий назад островитяне прекратили разбойничьи набеги и взялись за торговлю. Впрочем, и сейчас немало лоссайских кораблей ходили под пиратскими флагами, да и некоторые купцы, завидев слабую добычу, не брезговали взяться за сабли.
Для своих нужд лоссайцы приспособили чонрэйскую письменность. Но то, что в Чонрэе было слогом, состоящим из двух-четырёх букв, то у островитян стало словом, а иногда и целым предложением… Неудивительно, что от попыток выучить лоссайский у меня голова шла кругом.
В Союзе княжеств и Тиллине письменность, по сути, была одна – алфавит отличался лишь написанием нескольких букв, но на этом, разумеется, различия языков не исчерпывались – иная фонетика, другая грамматика… В самом Союзе насчитывалось пять диалектов – по числу княжеств. Хотя относительно недавно их было шесть, да и на юге материка существовала ещё пара государств. Но Тиллин явно решил последовать примеру Чонрэя – сначала поработил слабых соседей, а затем покусился на враждующие между собой северные княжества.
Велецкое княжество пало пятьдесят лет назад. Из правящей семьи удалось спастись лишь княгине с малолетним сыном, которые нашли укрытие в Лесецке. Та война объединила северян, и все последующие походы тиллинцев оборачивались неудачами. Да только земли Велецкого княжества было уже не вернуть, и у моего отца не осталось иного выбора, как принести присягу Норлесскому князю, а потом положить свою жизнь в войне с Тиллином, когда тот напал на его новую родину.
Я тоже собиралась последовать примеру отца, да не вышло… Когда на престол взошёл новый великий князь, я отчётливо поняла, что меня либо лишат дара и выдадут замуж, либо упокоят вечным сном в родовой усыпальнице. В одном не сомневалась – магом мне не стать. Девушке с такой родословной, к тому же одной из лучших учениц академии, никто не разрешит жить по собственному разумению. У меня оставалось лишь два пути. Или затаиться – отказаться от родового имени и возможности изучать искусство управления энергетическими потоками, или отправиться в далёкий и загадочный Чонрэй.
Губы невольно дёрнулись в горькой улыбке. Я дважды княжна, вот только одного княжества уже не существует, а во втором сменился правящий род. Теперь я сирота, за которую некому заступиться, да и средств к существованию у меня почти не осталось…
В дверь тихонько постучали. Затем, не дождавшись ответа, ещё раз.
Пересилив себя, я выбралась из тёплой постели и подошла к двери. В коридоре стояла пухленькая чонрэйка, закутанная в пушистый розовый халат.
– Чаю выпить не хочешь? – опередила меня с вопросом Маина.
– Приглашаешь в гости? – на всякий случай уточнила я.
Девушка кивнула.
Сил идти куда-то не было – больше всего хотелось закрыть глаза и рухнуть в объятия сна. Но в моём положении, когда по-дружески приглашают в гости, отказываться не следовало, да и любопытство полдня не давало покоя. А потому я подхватила с кровати тёплый плед и направилась за однокурсницей.
Комната Маины и Хойи почти не отличалась от нашей с Синой – та же планировка, та же казённая мебель. Разница лишь в деталях: у окна стоял низенький столик, заставленный вазочками с печеньем и конфетами, на самом окне висели шторы с нежным рисунком, на кроватях – ворох подушек, а на стенах – множество акварелей.
– Это Хойя рисует, – заметив мой взгляд, пояснила Маина.
– Красиво.
Хойя хмуро кивнула. Поджав под себя ноги, она сидела на кровати.
Я не покривила душой, Тин-Хойя и правда рисовала хорошо – её пейзажи хотелось рассматривать, ими хотелось любоваться. Вот маленький мальчик поднимается по ступеням древнего храма. Вот ветка цветущей сливы отражается в воде. Вот рассвет над горами… Но больше всего было пейзажей городских улиц – как широких и парадных, так и узких, где обшарпанные дома тесно жались друг к другу и громоздились один на другой.
– Очень красиво… – повторила я.
– Да ты не стой. Присаживайся, – засуетилась Маина. – Угощайся.
Закутавшись в плед, я присела на стул.
– Будешь? – гостеприимная чонрэйка указала на небольшой графин из тёмного стекла, который стоял на низеньком столике.
Тин-Хойя предупреждающе шикнула на подругу, а потом, поморщившись, отвела взгляд.
– А что это? – спросила я.
Маина протянула мне графин. Приподняв крышку, я вдохнула густой тягучий аромат: мёд, травы… и алкоголь. Определённо, алкоголь.
– А можно?
Однако вопрос – глупее не придумаешь.
– Можно, если ты нас коменданту не сдашь, – процедила Хойя.
Врождённая паранойя настойчиво требовала отказаться от угощения. Вот только если бы девушки хотели меня подставить, то принесли бы графин с настойкой в мою комнату, а не пригласили к себе.
– Так мы же в лечебных целях, – улыбнулась Маина. – Но чай тоже есть. Кстати, можно эту настойку в чай добавить.
– Тогда мне лучше в чай, – в ответ улыбнулась я, возвращая графин хозяйке.
– Спасибо, что не выдала Марка, – неожиданно сказала Хойя. – И что не дала ему убить Вэйна.
– Спасибо, что предупредили.
Если бы я пошла на поводу у эмоций и рассказала, что Марк избил Вэйна, то стала бы врагом всего курса, а может, и всей школы. Тут и пятьдесят баллов – сомнительный приз, меня бы так затравили, что сама из Чонрэя предпочла бы сбежать.
– Сина тебе про Хани не рассказывала? – спросила Маина.
– Нет. А кто это?
– Вот дела! Сина раньше такой болтушкой была… – сказала девушка, протягивая мне чашку чая. – Хотя они ведь были лучшими подругами. Когда Хани умерла, Сина очень переживала.
– Тогда мы все переживали, – буркнула Хойя.
Я сделала два маленьких глотка из чашки и на мгновение прикрыла глаза, чувствуя, как по телу разливается блаженное тепло.
