– Тебе обязательно идти?
Вэйн с некоторым удивлением посмотрел на меня и кивнул. А потом вновь сморщился от боли.
Ну да, о чём это я?! У чонрэйцев в крови уважение к старшим, особенно к родственникам. Не знаю, что должно случиться, чтобы чонрэец пошёл против воли отца.
В княжествах в этом плане всё же значительно легче. Нет, стариков у нас тоже уважали и старались следовать заветам предков… до определённой степени. Родителей ведь не выбирают, и они разные бывают, а некоторые наставления стариков давно морально устарели.
– Стася, спасибо, что рассказала. Ты иди. Будь осторожна… А мне надо к отцу. Он очень жаждет меня видеть, – Вэйн растянул губы в улыбке. Она вышла грустной и какой-то загнанной. В чёрных раскосых глазах плескался океан боли. И я не решилась бы сказать, какой больше – душевной или физической.
Отстав на пару десятков шагов, Вэйн шёл за мной до самого общежития. То ли нам было по пути, то ли он решил проследить, чтобы я, в одиночестве блуждая поздно вечером по замку, не вляпалась в очередные неприятности.
* * *
Поднявшись на чердак, решила сразу к себе не идти, а заглянуть в гости к однокурсницам. Там я была радостно встречена Маиной и удостоилась хмурого кивка Хойи.
– Стася, ты почему на ужин не пришла? – удивилась пухленькая чонрэйка.
– На завтрак что-то не то съела, – поморщилась я. – Весь день живот крутит. А может, нервы… Не знаю.
– К целителям не ходила? – спросила Тин-Хойя.
Покачала головой.
– Как-то не до того было. Да и не так уж я себя плохо чувствую.
– Странно… – протянула Маина. – В школе хорошо готовят. Я ни разу не травилась.
– Скорее всего, и правда нервы.
– Да, – согласилась девушка, – на тебя ведь столько всего навалилось! Если бы тело Сины нашла я, то, наверное, неделю бы есть не смогла.
– Вот только есть всё равно хочется…
– Кажется, у нас оставалось печенье, – сказала Хойя.
– Точно! Мы ведь его почти не ели… – Маина вскочила с кровати и принялась рыться в коробках и пакетиках на комоде. – Ты не подумай, что оно плохое. Пресное очень. Но если с желудком проблема – то, что надо. И чаем мы тебя напоим. Идёт?
– Идёт, – улыбнулась я.
Всё-таки удачно в гости заглянула. Где ещё в половине десятого вечера можно раздобыть еды?
Печенье оказалось вполне съедобным и по вкусу напоминало любимые с детства лесецкие баранки, вот только, разумеется, спокойно попить чаю мне не дали. Маина захотела ещё раз во всех деталях услышать, как мы нашли Сину, а также узнать, о чём со мной беседовали ректор и следователь. Пришлось вновь повторить рассказ, скрасив его некоторыми яркими, но не имеющими особого значения деталями.
– Тин-Шиюн тебе кем приходится? – спросила я у Хойи, которая в разговоре почти не участвовала.
– Дальний родственник. Я с ним плохо знакома.
– Не знаешь, он хороший следователь?
Девушка внимательно посмотрела на меня и кивнула.
– Насколько слышала, один из лучших.
– Да, я тоже про него слышала, – поддержала подругу Маина. – Дело ведь серьёзное. Второе убийство! И в этот раз его точно несчастным случаям не выставят!.. Хойя, надеюсь, твой дядька выставит Вэйна из школы. А то ведь страшно – жуть! Он уже двух однокурсниц убил. Боюсь, как бы мы не были следующими…
И разговор плавно вернулся к тому, какой Вэйн отморозок и психопат. Я не спорила, ибо понимала, что главную сплетницу школы не переубедить. Хойя тоже молчала, а Маина распалялась всё больше.
– Не помните, у Хани были серебряные шпильки? – не выдержав, перебила я.
– Изящные такие? С лилиями? – тут же деловито уточнила Маина.
Я мысленно возликовала.
– Да. Такие.
– Конечно, помню! Хани их очень любила, почти всё время носила. Кажется, ей их парень подарил.
– Какой парень?
– Марк, конечно.
– А больше она ни с кем не встречалась?
– Зачем ей встречаться с кем-то, если у неё был Марк? – удивилась Хойя.
И правда, зачем?
– Мало ли, – пожала плечами я. – Может, поклонник какой-то был…
– У Хани было много поклонников, – вздохнула Маина, – но кроме Марка её никто не интересовал.
– А почему спрашиваешь? – поинтересовалась Хойя.
– Вспомнилось вдруг. Я такую шпильку у себя в комоде нашла.
– Да? Покажи! – оживилась Маина.
– Я бы с радостью, но она куда-то запропастилась. Может, Сина взяла.
– Бедняжка Сина… – вздохнула пухленькая чонрэйка. – Вот ведь не повезло. Надеюсь, хотя бы убийца получит по заслугам.
Пока моя соседка была жива, никому до неё не было дела. И если бы ей пришлось покинуть школу и потерять дар, это тоже никого бы не удивило. А теперь внезапно у Сины появилось множество друзей, все переживали по поводу её гибели и мечтали, чтобы преступника жестоко наказали. Разумеется, личность убийцы ни у кого вопросов не вызывала.
* * *
Я расхаживала по узкой комнате из конца в конец. За окном завывал ветер, в безумном хороводе кружились крохотные снежинки. Хорошо бы ветер и завтра не стих. Тогда занятия по боевой и физической подготовке будут в зале, и не придётся на морозе бегать по сугробам…
После разговора с Маиной и Хойей вопросов только прибавилось.
Хани была популярной девушкой, со всеми дружила. Врагов у неё не имелось, а вот поклонников, наоборот, хватало. В Хани были влюблены Марк, Вэйн и неизвестно кто ещё… Но она выбрала лоссайца, а с драконом осталась в дружеских отношениях. Оба ничего девушке не дарили, и я была склонна им верить. Однако некий поклонник подарил Хани шпильки.
Стала бы я принимать подарок от парня, на благосклонность которого не собиралась отвечать? А потом ещё прилюдно носить этот подарок?..
Зацепка слабая. Возможно, Маина ошиблась и шпильки достались Хани иным образом. Это могла оказаться семейная реликвия или девушка сама их купила… Но всё же мне упорно казалось, что заколки подарил Хани убийца или тот, кто с ним связан. Должна быть причина, почему Сина нашла шпильку среди моих вещей и взяла на встречу с Марком.
И ещё вопрос. Куда подевалась вторая шпилька? Её вместе с остальными вещами передали семье Хани? Или она осталась у преступника?.. Такие заколки, насколько я знала, делали парными.
Глава 14
Утром, когда все спешили на завтрак, я притаилась в одном из ответвлений коридора и решила подождать Вэйна. Я боялась того, как прошла его встреча с отцом. Вдруг верховный маг опять вышел из себя.
Вэйна я увидела издалека. Его фигуру словно окружала аура отчуждённости – другие ученики не просто избегали его, они опасались даже идти рядом.
