Грег чуть не подавился.
- Вы шутите? Вы и вправду отправитесь в Буффало, или в Бостон, или еще куда-то, откуда приехали?
- В Балтимор. - Она широко улыбнулась ему. - Да. Я уеду. - Они часто общались после трудового дня, и не было ничего проще, чем лечь с ним в постель. Он ясно показал, что не прочь. Но она пыталась как-то устроить свою жизнь, упорядочить ее, а с подобными мужчинами это не просто. - Фантазии - это хорошо, - заключила она. - Но реальная жизнь мне ближе.
- Но вы так хорошо справлялись со своими обязанностями! Вы могли бы сделать карьеру в кинобизнесе. Если Рейни не в состоянии пока предложить вам другую работу, то я смогу. Из вас вышел бы первоклассный продюсер, и вы ворочали бы миллионами.
- Если бы деньги были главным для меня, я бы уже давно сделала иной выбор. Занятие кинопроизводством предполагает кочевой образ жизни, а мне это чуждо. Не говоря уже о том, что ты всегда на глазах у других и за каждым твоим шагом следят. Это просто сводит меня с ума.
- На этой картине более спокойная атмосфера, чем обычно. Можно сказать, мы вообще обошлись без скандалов. - Девушка подкатила тележку с десертом, и Грег взял пару кусочков торта. - Я надеюсь, Рейни продолжит заниматься режиссурой, и всегда готов работать с ней.
- Я смотрела весь материал, но я дилетант, - продолжала Валентина. - Как вы думаете, действительно получится хорошее кино?
Он стал серьезным.
- Надеюсь. Мы все выложились на съемках по полной. Но кино складывается из многих составляющих: правильный подбор актеров, операторская работа, редактура, монтаж… всего не перечислишь. Стоит где-то допустить ошибку, и все пойдет прахом. Так что я всегда диву даюсь, когда из хорошего материала удается сделать стоящий фильм.
- Неудивительно, что режиссеры и продюсеры не от мира сего. - Она колебалась, прежде чем задать следующий вопрос. - А напряженная атмосфера возникает в конце любой картины?
- У нас это чувствуется особенно скорее всего из-за сцен, которые еще предстоит снять. - Он взял кусок торта и разом уничтожил его половину. - Сплошное выворачивание кишок. Плюс этот чудовищный журналистский прессинг. Я думаю, от него Кензи становится сам не свой, а Рейни выглядит такой раздраженной.
Валентина нахмурилась. Газеты увеличивали тираж за счет Рейни и Кензи, а Найджел Стоун недвусмысленно намекал, что скоро обнародует шокирующие подробности о прошлом Кензи Скотта. С долей цинизма она подумала, не проводится ли вся эта кампания, чтобы создать больше шума к моменту выхода фильма.
Безусловно, налицо элемент спекуляции на смаковании отношений Кензи и Рейн. Памела написала статью, опровергающую якобы состоявшееся примирение между супругами, и вынесла слова Рейни в заголовок: «Просто хорошие друзья». Но было много невероятных историй, включая утверждения представительницы американского армрестлинга, что именно она стала причиной развода, так как ждет близнецов от Кензи. Рейни старалась не читать подобные глупости, но знала, что они существуют, и это действовало ей на нервы.
Но главный и истинный источник напряжения находился на площадке. Кензи уже отснялся в нескольких из наиболее откровенных сцен с Шарифом, которые объясняли, почему он дернулся в Англию эмоционально травмированным, а остальные кульминационные эпизоды предстояло снять текущим днем. Наблюдая, как Рейни и Кензи репетировали сцены между своими героями, Вэл задавалась вопросом: куда это их заведет? Она не представляла, как можно играть любовную сцену с мужчиной, который разбил твое сердце.
Отношения между ними становились все напряженнее. Почему люди не могут воспроизводить себе подобных, как амебы, без секса?
Без сомнения, Рейни и Кензи сыграют эту последнюю сцену на полном накале чувств. Профессионалы до мозга костей, они скорее дадут упечь себя в сумасшедший дом, чем покажут, что не справляются с возложенными на них обязанностями. Но Вэл будет по-настоящему рада, когда этот проект закончится и Рейн сможет больше не видеть Кензи и начать новую жизнь.
Пока ставили свет, Кензи, голый по пояс, искусно украшенный синяками, шрамами и каплями пота, ходил взад и вперед около съемочной площадки. Внутреннее напряжение не оставляло его. Ему предстоит адский выбор между высоким профессиональным мастерством и показом истинных уголков своей души перед безжалостным глазком камеры. Почему он делает это?
Из-за Рейни. Из-за Чарлза. Из-за того, что проклятое шоу должно продолжаться.
- Мы готовы, джентльмены, - объявил второй режиссер. Кензи вошел в импровизированную палатку - ткань с одной стороны и камера с другой - и позволил привязать себя цепью к столбу. Пока он устраивался в углу, Шариф пристально следил за каждым его движением, стремясь войти в образ своего героя. Роль Мустафы требовала от него виртуозного владения целым спектром эмоций, и, надо отдать ему должное, он справлялся как нельзя лучше.
По контрасту с ним Джон Рандалл был несчастной жертвой с исковерканным чувством собственного достоинства. Кензи следовало потребовать для себя роль Мустафы.
Сексуальные сцены снимались очень деликатно, едва намекая на суть происходящего. Смуглая рука на бледной коже… Тени, двигающиеся за пологом палатки, и другие нюансы, которые проясняли то, что случилось, без буквального изображения. Более явными были кадры жарких дебатов, веревка на стертом до крови запястье, полные обожания взгляды и мгновения удивительной нежности, включая ухаживание Мустафы за своим пленником во время лихорадки, когда несчастный был на грани смерти. Сейчас вся эта гамма противоречивых чувств должна была руководить его действиями. Кензи смотрел на свою Немезиду, испытывая подлинное отчаяние.
Рейн подала сигнал к началу. Длинная роба обвивала стройную фигуру Шарифа. Он вошел под тент и направился к Рандаллу.
- Несколько месяцев мы спорили, боролись и узнавали друг друга, как могут делать только два врага. Ты все еще хочешь уехать? Очень хорошо. Я отпущу тебя. - Он улыбнулся, открывая ровную полоску белоснежных зубов. - Если ты на коленях попросишь меня об этом.
- Британский офицер не просит пощады, - ответил Рандалл, с невероятным трудом поднимаясь на ноги.
- Тогда ты умрешь в пустыне, - спокойно провозгласил Мустафа. Его глаза язвительно сверкнули. - А ветер и песок отполируют твои кости.
- Убей меня, и покончим с этим! - взревел Рандалл. - Ты думаешь, в моей жизни осталось что-то ценное? - Крик шел из глубины души. Так истошно может орать человек, исчерпавший все свои лимиты, как физические, так и эмоциональные. Чья жизнь превратилась в ад.
Гримаса ярости и разочарования исказила лицо Мустафы. Властитель пустыни схватил Рандалла за плечи, заставляя встать на колени.
- Проси пощады, английский выродок!
- Нет! Лучше убей меня.
Двое мужчин смотрели друг на друга. Жизнь Рандалла висела на волоске. Мустафа спрятал оружие в ножны.
- Иди! Не хочу марать клинок кровью неверного.
