Вообще, удивительно, насколько быстро могут работать мозги, когда их подстёгивает страх, а сзади тянет жареным от собственного подгорающего хвоста.
Встав на ноги и вытряхнув осколки из волос, Тома поправил очки на переносице — модель, разработанная для фритрейсеров и паркурщиков с честью выдержала прошедшее испытание, не слетев, не разбившись и не потерявшись. Даже коннект с остальными устройствами ни разу за бой не потеялся.
Демон за Томой не последовал. А в Приложении погас значок активной «дуэли» с Киотским Демоном, очередной раз подтвердив предположение Томы о том, что тот, если не сам автор этого Приложения, то уж как минимум его администратор с рутовскими правами.
«Дуэль» отменена. Значит, Демон не захотел его преследовать. Отпустил, значит… Надолго ли? Почему-то Томе казалось, что встреча их не последняя. И схлестнуться с Финальным Боссом ещё придётся… на то он и Финальный Босс.
Вот только, как валить такого Монстра, Тома не мог пока даже приблизительно представить. Слишком, просто подавляюще слишком, тот был силён. Во всех смыслах и аспектах он был на голову выше Томы. Даже просто сбежать от него оказалось делом, выпившим силы парня до самого доннышка.
Тома стёр кровь с лица, поправил свой галстук и похромал на выход.
* * *
Глава 38
* * *
В квартире Кобаяси было пусто. Девочки в постели не было. Это…нельзя сказать, что не расстроило парня. Да, именно вот так: через два «не». То есть, нельзя сказать, что Тома расстроился, не найдя свою эксцентричную спутницу там, где он её оставил. Но и обратное утверждать будет не до конца правильным. Всё же, хоть они и знакомы меньше суток, но… как-то притёрлись, что ли?
Тома тряхнул головой, отгоняя непрошеные мысли и рассуждения, сам же поковылял в душ. Точнее, сначала к боксу приёма товаров из автоматической доставки, чтобы забрать аптечку, которую заказал, ещё пока ковылял к лифту из чьей-то разгромленной квартиры. Как раз, должны были уже доставить.
Кстати, о квартире: туда Тома вызвал «наряд» роботов уборщиков с программой максимально полной уборки и дезинфекции помещения — ни к чему своими отпечатками и кровью разбрасываться, где ни поподя.
Аптечка уже пришла. Тома забрал её и поплёлся в душ — сначала смыть с себя всю грязь, кровь и осколки, какие нет необходимости доставать пинцетом из-под кожи.
Ополоснувшись, без мочалки, с одним только гелем для душа, чтобы не потревожить впившиеся в кожу кусочки битого стекла и не сделать хуже, Тома вернулся на кухню. Включил свет, уселся на стуле возле стола, разложил инструменты и медикаменты с бинтами и пластырями, и принялся за мелкий «саморемонт».
Так его и застала вернувшаяся Кобаяси: сидящим на стуле в трусах и очках посреди её кухни с пинцетом в одной руке и коммуникатором в другой. На коммуникаторе был включен на полную яркость фонарик-вспышка камеры. Сама камера была выставлена на максимальные разрешение и зум. Коммуникатор был синхронизирован с очками, на которые подавал изображение с камеры. Тома рассматривал в камеру ранки на своей голове, после этого пинцетом выковыривал из них всё лишнее и обрабатывал антисептиком. Делал он это всё шипя и матерясь на восьми языках. Или больше. Что-то отдельное вычленить из того потока сознания и эмоций, что изливался сейчас шипящим полушёпотом в одинокой кухне, было бы довольно трудно.
— Давай сюда, — хмыкнула Кобаяси, подходя и забирая у Томы пинцет.
Тот глянул на неё, чуть сжался, но протестовать не стал.
Кобаяси сняла с него и с себя очки, свои нацепила ему, его себе. Забрала коммуникатор и принялась исследовать голову неудавшегося каскадёра.
Хотя, к слову сказать, не так уж и много тот нацеплял стекла: три небольших ранки на олове, пара царапин на спине и на локте. Но поковыряться в них-таки пришлось.
— Не шипи, — хмыкнула Кобаяси. — Вот, зацени лучше свою «акробатику», — сказала она, запуская видеозапись, в которой были он и Киотский Демон на крыше.
Что ж, со стороны это смотрелось круто. Даже очень круто. Но очень коротко. Вся схватка не заняла и пятнадцати секунд. Просто: рррррраз!.. и всё. Тишина, темнота… и звук сыплющегося где-то внизу на асфальт стекла.
Однако, видеозапись на этом моменте не заканчивалась. Она продолжалась.
Киотский Демон повернулся спиной к камере, подошёл ближе к краю крыши… снял маску и потёр глаза. Видимо, свето-шумовой гранатой ему всё же неплохо попало по ним, даже не смотря на светофильтры, что в ней установлены. А они в ней установлены! Тома в этом просто уверен.
Подошёл к краю крыши и аккуратно глянул вниз. Затем вернул маску на лицо.
Дальше… дальше было ещё интереснее. Из темноты, с другого края крыши вышел ещё один человек… Ещё один Киотский Демон. То есть: черные косоде с хакама, желтая соломенная шляпа и белая «безликая» маска вместо лица.
Вот только… это была женщина. Намётанный взгляд обмануть сложно. Хоть издалека и были эти двое похожи, но разница была, и была заметной. Мужчина-Демон был ниже Женщины-Демона. Ненамного, но ниже.
Тома, кстати, только сейчас обратил внимание, что Киотский Демон невысок. И крепким телосложением не отличается: тонок и строен. Тома не знал, чем это смогло бы ему помочь, но в памяти отложил.
— Кажется, ты создал Монстра, — произнесла Женщина-Демон. Голос был искажён. Видимо, в маске был установлен специальный вокодер. И говорила она почему-то по-русски, причём, без акцента. — Признай, он тебя сделал. Ну, признай!
— Я жив, — прозвучал такой же искажённый ответ от Мужчины-Демона. — Он жив. Ничья.
— Но это твоя первая «ничья» за всё время.
— Вторая, — не согласился с ней Мужчина-Демон.
— Это не считается, — ответила Женщина-Демон, подходя и нежно, по-хозяйски, опустила руки на плечи Мужчины-Демона. А затем обняла. — Эта крыса просто оказалась слишком живучей… Дурацкие шляпы, — переключилась Женщина-Демон на головной убор, который не позволял ей нормально обнять мужчину и опустить голову ему на плечо. — Зачем мы их вообще носим?
— Хорошо скрывает волосы и причёски, — не оборачиваясь, ровно и спокойно ответил Демон-Мужчина. — Да и образ получается законченным. Целостным.
— Любишь ты… всю эту театральщину.
— Картина должна быть совершенной. Иначе нет смысла браться за кисть, — ответил он.
— Сколько раз тебе говорить: совершенство пугает. Оно неприятно. Оно отталкивает. Всегда надо оставлять какую-нибудь деталь, что будет выбиваться, будет вводить небольшой диссонанс, конфликт в картину. Только тогда ей будут верить. Тогда она будет проходить без подозрений и сопротивления. Но в глаза бросаться она не должна. Не как окурок на идеально чистом плацу, брошенный напротив генеральской трибуны.
— Я перфекционист, — ответил всё так же ровно Мужчина-Демон.
— А я художник, — ответила Женщина-Демон. Какое-то время они стояли молча. Мужчина-Демон смотрел на звёзды. — Тусклые они здесь, — заметила Женщина-Демон.
