— И ты способен создать армию убийц за месяц?
— Могу и быстрее, — пожал плечами Кашим.
— А кто-то ещё сможет?
— Нет. Вся «фишка» технологии завязана на меня. Я сам являюсь «донором навыков». Кто-то другой просто наделает склонных к суициду и не имеющих желания жить психов.
— А сам ты, насколько я понимаю, лишать себя уникальности и плодить конкурентов не намерен?
— Совершенно правильно понимаешь, — ответил Кашим. Иван помолчал с минуту, раздумывая, побарабанил пальцами по столу, потом спросил. — А что ты вообще делал в Ниппоне? Зачем тебе эта технология?
— Решил, наконец, просто спросить? — доброжелательно улыбнулся Кашим.
— Да, — пожал плечами Император.
— Правильно, — кивнул Кашим. — На фиг лишние сложности.
— Так ты ответишь?
— Конечно.
— И?
— В Сектор Ниппон я прилетел готовиться к отцовству, когда узнал, что Ленка беременна — видимо, прерванный акт действительно ненадёжный метод контрацепции.
— А технология тут причём?
— Вань, уж тебе-то ведь не надо объяснять, в каком неспокойном и небезопасном мире мы все живём?
— Не надо, — подтвердил Иван.
— Вот я и хочу максимально возможно подготовить своего ребёнка к выживанию в этом жестоком мире. Дать ему максимально возможную базу. И у меня был инструмент для этого. Логично же, что я решил им воспользоваться? — пожал плечами Кашим.
— Логично, — вздохнул Иван и потёр переносицу. Потом снова поднял взгляд. — А убийства эти все? Гражданская война, блокировка Сектора?
— Инструмент был. Но он был несовершенный. Не доведённый до ума. Плохо изученный и с неизвестными побочными эффектами. Логично же, что я не стану применять несовершенную, возможно опасную, технологию к своему ребёнку? — снова спросил Кашим, а Император вынужден был кивнуть, признавая его правоту.
— Логично.
— Вот я и доводил технологию до ума, имея под рукой великолепный испытательный полигон и кучу «добровольцев».
— А Глеб с классом тогда зачем?
— Тут сразу несколько целей, Вань. Во-первых, в Киото я успел поработать только в яслях и детском саду, получив опыт взаимодействия с младшим возрастом деток. А на Припяти я устроился в школу — то есть, стал получать опыт общения с более старшими представителями этого вида разумных. А во-вторых: кроме технологии самой «передачи навыков», нужно было ещё отработать программу их раскрытия и тренировки тела под необходимые кондиции. Тот же Тоширо не мог полноценно использовать весь усвоенный «арсенал» из-за физической неподготовленности тела, вывозил только за счёт просто нереальной удачи и нестандартных решений. Нелогичных решений.
— Кто такой Тоширо?
— Последний Ниппонский подопытный. Самый удачный образец. Единственный, из моих подопытных, кому я оставил жизнь.
— Почему? — удивился Иван.
— Почему единственный? Или, почему оставил?
— И то и другое, — хмыкнул Император.
— Единственный — потому, что слишком опасно было оставлять их в живых: больше половины «протекли крышей» — несовершенство технологии, что тут скажешь, а оставшиеся «нормальными» и не были никогда.
— А Тоширо?
— А с Тоширо слишком опасно связываться: Карма ОЯШа — это слишком серьёзно. Он умудрился подстрелить меня из древней пороховой «пукалки», в темноте, на вскидку, в падении… а потом ей же засветить мне в бровь. Ну его, к Демону!
— То есть, ты его стреманулся? — изумлённо вытаращил глаза Иван.
— Можно и так сказать, — легко пожал плечами Кашим. — Степень риска при его устранении перевесила возможную опасность от него. Парень, в принципе, спокойный, пока его не трогают, сам агрессии не проявляет, «Хитрых Планов» не мутит, на «Мировое Господство» не замахивается… Аниме вот снял. Красивое. Мне понравилось.
— Как называется? — заинтересовался Иван.
— «Третий Киотский Турнир Убийц», — ответил Кашим.
— А почему «Третий»? — не понял Иван.
— Потому, что третий был последним. И он в нём участвовал. Автобиографичное аниме. Он там вообще только своё имя изменил, всё остальное, прямо, как есть, пересказал. Даже девушки своей имя менять не стал.
— Обязательно посмотрю, — сделал запись в своём ежедневнике Император. Потом отложил планшет и поднял взгляд на Кашима. — И как? Если судить по тому, что класс Глеба «засветился», то «операцию» ты над сыном провёл?
— Да, — кивнул Кашим.
— А мне? — спросил Иван, не отводя взгляда. — Мне ты передашь навыки? И можешь не говорить, что в этом осталось что-то опасное, иначе бы ты ни за что не сделал этого с сыном.
— Ты уверен, что оно тебе надо? — спросил Кашим. — Ты Император, а не оперативник конторы. Твоё дело — думать, решать, управлять, а не бегать и стрелять.
— Ты только что сам говорил о том, что живём мы в очень неспокойном мире, который не безопасен даже для Принцев и Императоров.
— Что ж, — взял паузу Кашим. — Я могу это сделать. Но только с одним условием.
— Каким? — напрягся Иван.
— После этого ты никогда и ни за что не убьёшь человека. Пообещаешь мне это? — спросил Кашим.
— Это тебе настолько важно? — вскинул брови Император.
— Да. Это, для меня, важнее всего остального, — убрал улыбку с лица парень с глазами Ангела. — Сам я начал убивать в десять. И это стало для меня так же естественно, как дышать. Во многом, как раз из-за «Хипноса», ведь мне воткнули в голову опыт десятков профессиональных убийц. И технология была… очень несовершенна. Я получил не только их навыки, но и кучу их привычек, пристрастий, реакций, маний, фобий, даже воспоминаний… Я очень долго потом от всего этого мусора избавлялся, но убийство уже прочно вошло в мою природу. Мне уже не остановиться. И никогда не вернуться в «нормальное» общество. У убийц два пути: продолжать убивать, либо сходить с ума, безуспешно пытаясь стать снова такими же, какими были до убийства. Ты ещё не убивал. И я не хочу, чтобы ты переступил в себе эту черту. А мои навыки и знания… очень специфичны. И заточены как раз на максимально быстрое и эффективное убиение себе подобных. «Когда в руках молоток, всё вокруг становится похожим на гвозди». И мои навыки — тот ещё «молоток». Из ста испытуемых в Ниппоне не «слетел с нарезки» и не погиб только один — Тоширо. Но он ОЯШ, а им положено превозмогать, творить невозможное и всякую дичь. А вот среди «школьников» с Припяти уже шесть лет живы все. И вполне себя комфортно чувствуют в «нормальном» обществе, хоть и маются дурью, пытаясь «копать» под меня. А их главная установка какая, тебе известно?
— Установка?
— Да, установка. «Якорь», который я эти годы старательно загонял им в подсознание, всем вместе и каждому в отдельности.
