— Ох и накручено же там.
— Но ты справился, — утвердительно произнесла я.
— Справился, — с толикой гордости отозвался Дан. — И опробовал. Наши люди протянут куда дольше, но…
Он не договорил, но этого и не требовалось. Угроза духов и неминуемое таяние Теней висели над нами подобно занесенному клинку. И что со всем этим делать — непонятно.
Дан щелкнул пальцами, и комната погрузилась во мрак, который был рассеян вспышкой света.
— Что ж, — с оттенком веселья хмыкнул Дан, — форма изменилась, а суть осталась прежней.
Курлыкающий Проглот устроился между нами и уложил голову на мой живот. Потеревшись об него клювом, он прикрыл глаза, и сияние его перьев понемногу погасло.
— Доброй ночи. — Я с трудом сдержала зевок.
— Доброй ночи, — тихо ответил Данриэль и шепнул Проглоту: — Завтра мы с тобой серьезно поговорим, приятель.
Уснула я с улыбкой, а через несколько часов проснулась с криком, застрявшим горле.
Рывком сев, я потянулась к спящему Дану, вот только… Вот только мои полупрозрачные пальцы прошли сквозь плечо мужа. Резко обернувшись, я чуть подлетела вверх и увидела саму себя — бледную, напряженную и спящую.
Тихое курлыканье Проглота отвлекло меня от подступающей паники.
— Твои проделки? — хмуро спросила я и оказалась втянута в поток света.
Выбросило нас где-то далеко на севере, на берегу свинцово-серого моря, неподалеку от массивных скал.
— И что мы тут делаем? — поежилась я и вздохнула. — Это — реальность?
Проглот грустно курлыкнул и вновь стал потоком света. В следующий момент мы очутились над морем. Точнее, над его очень странной частью — посреди морской ряби был участок неестественно ровной воды, под чьей толщей скользили блеклые силуэты.
— Это Разлом? — тихо спросила я, и Проглот утвердительно курлыкнул.
Время от времени силуэты пытались вырваться наружу, но вода их не пропускала и они возвращались в глубь.
— То есть Разлом и правда закрыт? — обрадовалась было я.
Ответить Проглот не успел: один из силуэтов вырвался наружу и устремился к обычной морской глади, чтобы втянуться внутрь какой-то крупной рыбины.
— Ох, Мать-Магия. — Я прижала ко рту прозрачные пальцы. — Спасибо, Глотик. Теперь мы знаем правду.
Проглот курлыкнул, и меня подхватил поток золотого света. Но в этот раз нас никуда не переместило, я просто увидела людей, стоящих у затянутого черно-серой паутиной Зеркала. Их руки кровоточили, но они продолжали очищать артефакт. Вот только паутина отрастала вновь и вновь.
— Это все бесполезно, — с отвращением произнес высокий мужчина. — Венсар, ты подвел всех. Ты должен был уйти до того, как Хранитель отдаст приказ возвращаться. Любовь к живой женщине затмила твой разум.
— Ты не прав, — осадила мужчину девушка, безумно похожая на меня. — Каждый имеет право на ошибку.
В этот момент я осознала, что вижу изнанку.
— Только за эту ошибку платить будет Север! — мужчина стоял на своем.
— Для начала, — заговорил другой мужчина, — для начала Север ошибся уже в том, что позволил Корвусу Версою творить беззаконие.
— Да, — отрывисто кивнула Талана Риасой. — Или ты скажешь, что Хранитель ошибся в том, что позволил мне пройти испытание Зеркалом? Ведь безумие Хранителя Закона идет оттуда! Все, что сейчас происходит, вина Версоя и Совета Кальстора. Венсар — жертва, а не предатель!
Золотой свет окружавший меня, начал распадаться на крошечные искры, которые чудовищно неприятно мельтешили перед глазами. Я зажмурилась и тут же ощутила крепкую хватку на плечах.
— Лиа! Лиа!
Распахнув глаза, я увидела искаженное ужасом лицо Дана. А через мгновение он сжал меня в сокрушительных объятиях.
— Девочка моя, сердце мое, — шептал он, крепко прижимая меня к себе. — Не пугай меня так, прошу. Я не готов тебя потерять. Пусть весь этот проклятый мир сгорит, но только не ты.
Я прижималась к нему, искала тишины и покоя в его сильных, почти болезненных объятиях. Но говорить не могла: горло как будто спазмом перехватило. А через пару мгновений меня начала бить сильная дрожь.
Дан подхватил меня на руки и отнес в соседнюю комнату, в которой мы временно поставили огромную медную ванну и водные артефакты. Усадив меня на дно, он выкрутил краны на всю мощь, и на меня хлынула восхитительно горячая вода.
— Твой разум путешествовал по Северу? Просто кивни, если да.
Кивнув, я попыталась заговорить, но вместо слов из моего рта вылетел едва слышный хрип.
— Я слышал о подобных вещах. — серьезно произнес Данриэль. — Правда, считал сказками.
Горячая вода наполнила ванну, и я понемногу расслабилась. Ушла мерзкая стылая дрожь, а после исчез спазм, мешавший мне говорить.
— Дух Разлома вырвался на свободу и вселился в рыбье тело, — вот каковы были мои первые слова.
Дан прикрыл глаза и коротко выругался.
— Нам никто не поверит, — глухо произнес он.
— А если мы заставим Корвуса признаться? Он ведь сам сказал, что на меня Круг реагирует правильно. А все это произошло именно со мной, — Я подалась вперед, и часть воды выплеснулась на пол.
Данриэль присел на бортик ванны и задумался, после чего медленно произнес:
— Тогда ты не должна сейчас мне ничего рассказывать. Чтобы на вопрос «Обсуждали ли вы с мужем Разлом» ты могла ответить «нет». Ты ведь видела его?
— Да, — кивнула я. — Но как нам собрать Совет Кальстора?
— Очень легко, — усмехнулся Данриэль. — Отогревайся, приходи в себя. Я пришлю к тебе Тильду и Рону.
— И Ринари, если она не спит. — Только сейчас я спохватилась о том, что даже не представляю, сколько сейчас времени.
— Вряд ли она скажет спасибо за столь раннюю побудку.
— Вполне возможно, что она еще и не ложилась, — отозвалась я. — Просто посвисти тихонечко у нее под дверью. Если не спит — выглянет.
Дан коротко кивнул и вышел, подбавив на прощание осветительных шаров. Все они сгрудились вокруг меня, а потому в углах комнаты сгустились тени. Устало вздохнув, я прекратила подачу воды и тяжело вздохнула. Спать не хотелось, но состояние было какое-то муторное.
— Орин? — позвала я наудачу.
— Я тут, и, клянусь, у меня закрыты глаза, — отозвался Тень.
— Я в ночной рубашке, — рассмеялась я. — Ты слышал мои слова?
— Да, но глаза я не открою. И, квэнни, мокрая ткань, облепившая юное тело… Иногда это хуже, чем просто обнаженная фигура.
Я не стала спорить, но, как по мне, наличие одежды, пусть и мокрой, лучше, чем ее полное отсутствие. Хотя сидеть в рубашке в остывающей ванне — удовольствие ниже среднего.
