В тишине комнаты слышался металлический скрип, голове с каждым мгновением становилось легче. Вот только камень на душé только увеличивался.
Связав лентой состриженную копну, я сжала её в руках и крепко зажмурилась. Это моё наказание для самой себя. Для ведьмы её волосы – её гордость. Раньше провинившимся их сбривали наголо. Сейчас такое уже стало пережитком прошлого. Но все знали, что остриженные волосы – знак признания вины. Я же обрезала их по плечи, показывая, что виновата, но сдаваться не собираюсь.
Да, я вынесла себе приговор и привела его в исполнение. Но магия во мне всё равно никак не желала успокаиваться. Она требовала выхода. Бежала по венам вместе с кровью, заставляя все волоски на теле становиться дыбом от такой мощи.
Её срочно требовалось куда-то деть, а я находилась в таком состоянии, что контролировать себя почти не могла. Всё же желать чего-то Эйверу слишком опасно.
И тогда я решила просто сбросить эту энергию в то пожелание, которое так просто осуществиться не сможет.
- Пусть маги наконец поймут на собственной шкуре, каково живётся ведьмам! – проговорила, позволяя силе вылиться. – Пусть восторжествует справедливость.
Я честно не хотела, но когда произносила вторую часть фразы, перед глазами сам собой всплыл образ улыбающегося Эйвера.
Сердце сжалось от обиды, контроль сбился, и магия рванула из меня, наполняя собой сам мир. Я пыталась остановить её, прекрасно понимая, чем чревато полное опустошение резерва, но она не слушалась. У меня даже закричать не получилось. Тело мигом ослабло, и даже веки стало невыносимо держать открытыми.
Последним, что я увидела перед тем, как провалиться во тьму, стал торнадо из полупрозрачной магической энергии, который раскручивался прямо вокруг меня. А потом… всё резко стихло, и я потеряла сознание.
Мне было очень плохо. Сознание балансировало на грани сна и яви. Я то приходила в себя, то снова отключалась. В моменты возвращения в реальность рядом была мама и ещё какие-то женщины. Они громко причитали, кто-то даже плакал. Мне в рот по капле вливали жидкость, пахнущую травами, и я снова засыпала – падала в сон без сновидений, словно в бездонную пропасть. Мне ничего не снилось, видимо, у организма не осталось сил даже на нормальную работу подсознания.
Иногда периоды бодрствования становились чуть длиннее. Но чаще всего я успевала только открыть глаза, осмотреть светло-зелёный балдахин кровати и сразу же снова засыпала. Рядом всегда кто-то дежурил, но лица виделись странными размытыми пятнами.
И ещё мне казалось, что на кровати лежит кто-то ещё. Кто-то родной, тёплый, очень важный. Вот только никак не могла понять, кто же может вызывать у меня такие эмоции.
Но однажды, проснувшись, услышала совсем рядом разговор. И стало так интересно узнать его суть, что я даже глаза открывать побоялась. Надеялась сохранить силы, чтобы подольше остаться в сознании.
Говорили двое. Судя по голосам – мои папа и мама. Вот только интонации и манера речи почему-то разительно отличались от привычных.
- Прогресс есть, доктор Зарн утверждает, что нам просто нужно подождать, - заискивающе убеждала мама.
- Твой доктор – бездарь с купленным дипломом! – неожиданно жёстко припечатал отец. Никогда не слышала, чтобы он позволял себе с ней такой тон. – Завтра придёт тот, кто разбирается в подобных делах. Доктор Бертлин. И да, Синтия, он маг.
- Маг?! – в сердцах выкрикнула мама. – Ты доверишь здоровье нашей дочери какому-то низшему?! Я не позволю!
- Он лучший в столице, - ответил отец, а потом холодно добавил: – И ты примешь его со всеми почестями. Иначе пожалеешь!
- Нет! – возразила мама.
- Будешь спорить со мной? – ледяным тоном выдал мужчина с голосом моего отца. Ведь это никак не мог быть он. – Это мой дом, моя дочь, и я буду решать, кого подпускать к ней, а кого нет. А ты лучше займись своими прямыми обязанностями. Слуги совсем распоясались. В особняке бардак.
Послышались резкие шаги.
- Куда ты? – громко спросила мама.
- У меня дела. Буду поздно.
С гулким хлопком закрылась дверь.
На несколько мгновений всё стихло, а потом послышались сдавленные всхлипы. Мама плачет?
Да что вообще происходит? Кто эти люди?
Да мой отец никогда бы не позволил ни единой слезинке пролиться из глаз любимой!
Увы, на этой мысли я снова уснула, провалившись во тьму.
***
Следующее моё пробуждение оказалось ещё более странным. И, кажется, произошло уже на следующий день.
Открыв глаза, я уставилась на русоволосого мужчину приятной наружности. На вид ему было около пятидесяти, а в серых глазах отражалось приятное тепло.
- Доброго дня, леди Тейра, - проговорил он, искренне мне улыбнувшись.
- Доброго дня, - ответила я, с удивлением осознав, что могу говорить.
- Моё имя Прайл Бертлин. Я доктор. Вы позволите помочь вам скорее поправиться?
- Конечно, - отозвалась, пытаясь вспомнить, где слышала его имя.
Ведь точно же слышала. Может, он какой-то известный целитель? Мама говорила, что он маг. Но откуда у родителей деньги на такого врача?
Тем временем мужчина осторожно сдвинул одеяло, которым я была укрыта, развязал тесёмки на моей сорочке и опустил ладонь посередине моей грудной клетки. От его руки по телу начала расходиться приятная энергия.
- У вас серьёзное энергетическое истощение, - сказал он спустя несколько минут сосредоточенного молчания. - И по словам леди Соун, обычные восстанавливающие средства не действуют. Хотя моя сила вам явно помогла и довольно легко вернула вас в сознание.
- Но вы ведь маг? – не могла не уточнить.
- Именно, - он чуть нахмурился и заметно напрягся. – Вас это смущает?
- Меня это удивляет, - поспешила пояснить. – Наши энергии ведь плохо совместимы.
- Не всегда, - ответил целитель. – И в нашем с вами случае всё оказалось удачно. Думаю, я смогу поднять вас на ноги за несколько встреч.
Он встал с края моей кровати, будто собирался уходить. Но я не могла так просто его отпустить.
- Лорд Бертлин, - позвала, и в голове что-то щёлкнуло. А ведь именно такую фамилию носит наш министр финансов, с чьим сынком я танцевала на Балу Стихий. И зовут того политика так же.
- Простите, леди Соун, но я никакой не лорд, - по-доброму усмехнулся маг.
- Понимаю, - кивнула. – Но с вашими талантами титул явно скоро будет у вас в кармане.
- Увы, такие, как я, не имеют права на подобные привилегии, - сказал мужчина с плохо скрытой грустью, но при этом продолжал мне улыбаться. – Вы что-то хотели спросить?
- Да, - сказала задумавшись. – Вам известно, что со мной произошло?
