Почему? Что с ней?
Свод, залитый красивым, но мутным светом... поворот... звонкий голос Хинзара... обрывок фразы: «принц, надо бежать... предатели... надо бежать».
Кажется, в это время Данеска уже лежала, а в голове гудело, скрежетало... Что было дальше? Ничего...
А до этого?
На голову что-то обрушилось, что-то очень-очень тяжелое... Такое, что она, похоже, потеряла сознание...
– Что со мной было? – спросила Данеска.
Ашезир лишь ухмыльнулся и нервно бросил:
– Я думал у тебя это узнать.
– Не помню...
– Ладно, потом вспомнишь. Пей давай!
Рябой муж – лекарь – чуть не насильно заставил ее сделать еще несколько глотков обжигающего питья. Ашезир же выскользнул из-под одеяла и облачился в ночную одежду. То же сделала Илианка. Данеска осталась одна под покрывалом у камина. Бил озноб, но питье все-таки помогало немного согреться.
– Ну что? – спросил Ашезир врачевателя. – Ей что-то грозит?
– Сложно сказать... От холода уже точно не погибнет. Главное, чтобы дыхание не застудила, но то завтра понятно будет.
– А сейчас?
– Сейчас ее нужно в кровать, укутать одеялами – и пусть спит. А я приду ее проведать на рассвете.
– Хорошо. Тогда помоги, перенесем ее на ложе. Туда, – он кивнул в сторону, – на мое ложе.
Ашезир завернул ее в покрывало, как в кокон, затем его и лекаря руки подняли над полом, комната поплыла, Данеска снова едва не потеряла сознание.
Что же было в лабиринте? Игры... крик Хинзара «догоняй». Возглас какого-то мужа: «предательство». Удар по затылку и темнота...
Данеска очнулась от помраченных мыслей и воспоминаний, лишь когда лекарь и Ашезир опустили ее на кровать. Затем врачеватель ушел, оставив кувшин с ядреным питьем. Ушла и Илианка.
– Ну, что было? – снова спросила Данеска, оставшись с Ашезиром наедине.
– Не знаю. Надеюсь, завтра ты оправишься и все вспомнишь, очень надеюсь...
– Нет! – она приподнялась на подушках. – Сейчас! Меня... меня что-то беспокоит... А помню только удар по голове и еще...
– Неудивительно, что беспокоит, – прервал муж и надавил ей на плечо, заставляя улечься обратно. – Похоже, тебя снова пытались убить...
– Похоже... – пробормотала Данеска. – Вот именно, что только «похоже». Хотели бы убить – убили.
– На что ты намекаешь? – Ашезир нахмурился.
– На то! Скорее всего, я просто была помехой! И я слышала, как кто-то говорил Хинзару о каком-то предательстве...
Ашезир по-прежнему хмурился и молчал. Данеска не выдержала и крикнула осипшим, непослушным голосом:
– Твой брат! Ты видел его сегодня?! – по лицу мужа было ясно, что нет. – Ну так иди и проверь! Сдается мне, что целью была не я.
– Но люди видели, как принц возвращался во дворец… Стражники видели…
– Просто или и проверь, дурак, – прошипела Данеска и передразнила: – «Люди сказали». Лучше своими глазами убедись.
На «дурака» он не обиделся – кажется, едва услышал это слово. Зато сильнее нахмурил брови, сжал губы. В его глазах засверкал горячечный огонь.
Не говоря ни слова, Ашезир натянул штаны, кафтан, обувь – и вылетел за дверь.
Данеска честно пыталась дождаться мужа, ведь и она тревожилась за принца, но сон все-таки одолел.
Проснувшись, она первым делом прислушалась к ощущениям: вроде ничего не болит, разве что першит в горле. В остальном же хоть сейчас встань и пляши.
Она поднялась на кровати и тут же уткнулась взглядом в Ашезира. Тот сидел в кресле, уперев локти в колени, а лицо спрятав в ладонях. По-прежнему одет в те штаны и кафтан, в которых уходил... Неужели даже не ложился?
– Эй... – позвала Данеска. – Что с тобой?
Он поднял голову: его веки были воспаленными, побагровевшими, белки глаз покраснели.
– Мой брат... – просипел Ашезир. – Ты была права: он не вернулся в тот день... Это был какой-то мальчишка, одетый в похожую одежду... Мальчишку допросили, но он ничего не знает. Телохранитель Хинзара пропал, твой тоже…
– Что?! – Данеска вскочила с ложа и подлетела к мужу, не обращая внимания, что голышом. Впрочем, его это сейчас тоже не волновало. – Почему ты не разбудил меня?! Ведь я хоть что-то, а успела услышать!
– Я пытался... Ты не проснулась. Да и смысл? Я уже отправил кого только можно на поиски... Все будет хорошо, я знаю.
...Да? Тогда почему у тебя покрасневшие глаза? Да ты же вот-вот заплачешь! Похоже, сам не веришь в успех этих поисков.
Данеска все-таки завернулась в покрывало и в нем же уселась на пол неподалеку от Ашезира.
– Чего именно ты боишься?
Она попыталась поймать его взгляд – ей удалось. Правда, смотреть на это посеревшее лицо, в эти глаза, пересеченные рдяными паутинками лопнувших сосудов, оказалось не так-то просто. Что уж говорить, если и она сама вот-вот готова расплакаться из-за милого принца-Хинзара. А ведь недавно с ним знакома, он, если подумать, ей никто, Ашезиру же – брат.
– Чего боюсь... – наконец прохрипел муж. – Боюсь... что он мертв.
Вот это уж точно чушь! Просто Ашезир настолько не в себе, что не может мыслить здраво.
– Совсем дурак? – воскликнула она. – Ну кому надо убивать младшего принца? Никакой выгоды! Понимаю, если бы тебя захотели убить. Или меня... Ну или нашего сына, будь он у нас. Но Хинзара зачем? Нет выгоды. Вот увидишь: похититель скоро объявится. Затребует выкуп, например.
– Или... – Ашезир уставился в стену, кровь отхлынула от его лица. – Или… использует Хинзара против меня… объявит его истинным императором… Похищать ради выкупа проще, и надежнее, и безопаснее сына вельможи – не младшего брата императора...
Ну наконец-то он начал здраво мыслить! Правда, от этого здравомыслия на душе сделалось тяжелее. Да провалиться в лед глубин тем, кто вздумал схлестнуть брата с братом!
Ашезир вскочил, заметался по комнате, как безумный, вцепился в собственные волосы. Никогда прежде Данеска не видела этого холодного человека в таком состоянии.
Вдруг он замер, из его груди вырвались хрипы, потом он схватился за шею и в исступлении принялся царапать ее руками. Данеска не сразу поняла, что он задыхается. Только когда муж согнулся пополам и рухнул на пол, до нее дошло. Она выскочила за дверь и крикнула:
– Лекаря сюда! Быстро!
Потом опустилась возле Ашезира и приподняла его голову.
– Пожалуйста, не умирай! Не смей умирать, сукин ты сын! Дыши, умоляю, дыши!
Глава 8
В следующие два дня Данеска нередко сидела у ложа мужа. Лекари мудрено давили ему на грудь, поили медовым отваром, но, кажется, сами не знали, поможет ли это.
