Данеска осталась одна, с одними только советниками, которым, кажется, муж не до конца доверял. То и дело являлись вельможи – просители, требователи, – ей приходилось с ними общаться и при этом не сболтнуть глупость. Когда Ашезир был в сознании, она бегала к нему за советом, но чаще приходилось справляться самой.
И как муж такое выдерживал, да еще находил время и силы на своих наложниц?
К вечеру пришел очередной ли-нессер: возмущался, что его сына избили горожане за то, что тот избил горожанина. Вообще-то жители столицы правильно сделали, но разве можно сказать об этом вельможе, который поддерживал императора? Никак нельзя.
– Виновные будут наказаны, – отделалась Данеска ничего не значащей фразой. Пока ничего не значащей... но неужели придется велеть, чтобы высекли тех горожан? Может, и придется...
Отец, каудихо, ну почему он не научил ее всяким премудростям? Приятно, конечно, быть балованной дочкой, но сейчас это обернулось сложностями.
Или на это отец и рассчитывал? Он же хотел ослабить Шахензи? Да. Он знал, что Ашезир страдает болезнью дыхания? Да. Он не готовил дочь к правлению? Да. Что если намеренно не готовил? Сволочь!
И никто другой ее не готовил, даже ласковая мать-императрица говорила только о традициях и правильном поведении, не более. Теперь же Данеске пришлось заботиться о целой империи – несколько суток стали пыткой. А еще совещания вот уже третий день... Хорошо хоть все разговоры на них сводились к поискам Хинзара, а судьба мальчишки Данеску тревожила.
Ашезир пришел в себя на четвертое утро, когда Данеска только-только проснулась. Он открыл дверь в ее покои и ступил внутрь. Она выскочила из кровати и бросилась к нему, готовая обнять, повиснуть на шее.
Не тут-то было: Ашезир оттолкнул, потом бросил в нее скомканным пергаментом и сказал:
– От братца твоего письмо. Или любовника?
Виэльди вряд ли написал бы о их любви так явно... Значит, нужно возражать. Отец, конечно, ничему не учил, но кое-что она усвоила, просто наблюдая.
– Виэльди? У него все хорошо? – спросила Данеска и тут же нахмурилась. – А что это за бред про любовника?
Ашезир издевательски рассмеялся.
– Брось! Я все знаю о мерзком кровосмешении, – он скривил губы в презрительной гримасе. – И как можно с собственным братом? Отвратительно.
– Он не брат мне! Он… – выпалила Данеска и осеклась, зажав рот ладонью. Ох, поздно зажала...
– Да? – Ашезир прищурился. – И кто же из вас не от семени каудихо? Андио Каммейра подсунул мне девицу непонятно какого происхождения? Или Дикий... Виэльди... жалкий приемыш?
– Замолкни, – прошипела Данеска и впилась ногтями в свои же ладони. – Я еще помню, как твой отец избивал тебя... И как ты его зарезал. А наш отец-каудихо любит нас обоих, тебе о таком только мечтать! И конечно я не скажу, кто из нас не от его семени. Сам гадай!
Ашезир вздохнул, прошел вглубь комнаты и пожал плечами.
– А зачем гадать? Главное, что я знаю: вы с Виэльди... – он многозначительно приподнял брови, – любовники. А в глазах всех вы брат и сестра.
– А я... я то и дело эти твои хрипы-стоны слышу! То ли дверь тонкая, то ли ты не слишком стыдишься!
– И дверь тонкая, и я не стыжусь. Ты мне никогда... – он не закончил фразу и опустил взгляд, как будто смутился. Опять скривил губы, но теперь печально и словно извиняясь. – Извини. Я ведь не ссориться сюда пришел, а наоборот... На самом деле я благодарен Виэльди за послание, очень благодарен… Просто когда прочел, такая ярость нахлынула… Не хотел выплескивать ее на тебя, но как-то само получилось. А пришел к тебе, чтобы спросить, что ты видела или слышала. Уже дверь почти открыл – и тут письмо это. Вот я и обезумел… Ты и твой… не-брат здесь ни при чем.
– Да что за письмо-то?!
– Прочти – поймешь, – он кивнул на валяющийся на полу комок.
Данеска тут же подобрала его, развернула и, наслаждаясь каждой буковкой – ведь их написал Виэльди, – вгляделась в строчки. Увы, наслаждаться пришлось недолго. Слова – четкие, краткие, – разом убили все очарование.
– Наместник давно думал похитить принца, – пробормотала Данеска и, распахнув глаза, уставилась на мужа. – И наместник – бастард прежнего императора... Уж-жасно!
– Более чем ужасно! – Ашезир выхватил у нее послание и с яростью бросил в огонь камина. – Отец даже с той стороны умудрился напакостить! Будто одних отступниц мне мало!
– Что еще за отступницы?
– Ну... – Ашезир поморщился. – Эта история тебе не понравится.
– Все же расскажи.
– Ладно, – он взлохматил волосы, призадумался, потом заговорил: – Помнишь, тебя отравили? Тогда я отправился к ведьмам... отступницам. Они должны были сказать, как тебя спасти. И сказали. Ты же видела карлика во сне-видении?
– Ну…
– Это был я. А Виэльди видела?
– Да...
– И это был я, принял его облик. Думал, ты скорее за братом отправишься в явный мир, чем за мной. А ты набросилась на меня... на него... с поцелуями.
– Так вот как ты узнал! – в ужасе воскликнула Данеска.
– Да. Но не в этом дело... не только в этом, – он рухнул на скамью, будто обессилев. – Платой за твое спасение была моя клятва, что мы с тобой друг друга полюбим. Немыслимо, сама понимаешь, невозможно!
Данеска подскочила к Ашезиру, опустилась на пол и уткнулась подбородком в его колени.
– Ну почему нет? Разве мы обязаны любить друг друга как мужчина и женщина? А разве ты не любишь свою мать, своего брата? А я? Разве не люблю отца, подруг, друзей? – О Виэльди она благоразумно умолчала. – Любовь может быть разной, Ашезир. Вот я к тебе даже привязалась по-своему, хоть ты и гад. А ты? Ведь и ты согревал меня недавно не только потому, что я дочь каудихо и твоя жена? Правда? Мы можем попытаться... полюбить друг друга иной любовью.
– Думаешь? – протянул Ашезир. – Думаешь, это и правда возможно?
– Ну…ведь с Хинзаром я сдружилась, полюбила… И сейчас тревожусь за него… Увы, Виэльди опоздал со своим посланием… Зимнее море так жестоко… Вот он и не успел…
Данеска все еще сидела у ног мужа, прижавшись лицом к его колену, он молчал, будто обдумывал ее слова.
– Вот увидишь, скоро наместник объявится, закрывшись твоим братом! Но хотя бы жизни Хинзара ничего не угрожает! Ну же, милый, приди в себя, подумай – знаю, ты можешь! – она вцепилась пальцами в его плечо. – Ашезир, ну пожалуйста! Очнись! Без тебя так сложно! Я совсем глупая… совсем не знаю, как справляться с Шахензи…
Он наконец посмотрел на нее вдумчиво, потом погладил по голове и рассеянно бросил:
– Верно… О тебе я совсем не подумал... Да и о Шахензи, признаюсь, непростительно забыл.
* * *
Она с такой тревогой и нежностью прижималась к его колену, так волновалась за Хинзара, что Ашезир подумал: вдруг и правда сможет полюбить ее как сестру?
