– Можно и так... Какой теперь смысл оттягивать?
Виэльди думал, что обряд будет долгим: много слов, священных песен и действий, бессмысленных на взгляд непосвященного. Ошибался. Когда они подъехали к камню клятв – темной гранитной глыбе, торчащей посреди степи, – отец с дедом переглянулись, и последний сказал:
– Начнем. Виэльди, опустись у камня на колени и положи на него ладони. – Он послушался, и Нердри Каммейра дал такие же простые указания своему сыну: – Андио, а ты встань лицом к Виэльди по другую сторону от камня. Да, вот так, хорошо.
Дальше старейшина схватил руку Виэльди, развернул ее ладонью вверх и, вынув жертвенный кинжал, полоснул им по запястью. Хлынула кровь, окропила темный камень, струйкой стекла к земле.
– Стой так, – велел дед, затем вытер кинжал и сделал надрез уже на запястье каудихо. – Ну, а ты знаешь, что делать.
Андио Каммейра кивнул и вытянул руку вперед: его кровь полилась на рану Виэльди.
– Моя кровь в тебе, – сказал каудихо. – Теперь ты мой сын.
– Камень клятв, степные духи и Спящий ворон тому свидетели, – дед положил одну ладонь на лоб Виэльди, другой коснулся лба сына и помолчал несколько мгновений. Потом бросил: – Все. Ты можешь подняться. Давайте, перевязывайте раны и возвращаемся.
– Это... все? – сдержать удивление не удалось, ведь представлялось все совершенно иначе.
– Ну да. А ты хотел торжественный обряд? Ни к чему он, раз нас здесь только трое. Вот если бы все происходило при народе, тогда да... А духам достаточно, что вы камень своей кровью напоили.
Приехав домой, Виэльди отправился к себе. Скоро туда же пришел отец: значит, предстоит какой-то разговор. Интересно, о чем? О походе он по пути все рассказал...
Не дожидаясь приглашения, Андио Каммейра опустился на скамью, смерил его внимательным взглядом и, прокашлявшись, заговорил:
– Через пять дней мы едем в Империю.
Ясно, каудихо пришел сообщить, что вот-вот Данеску выдадут замуж... И какого ответа он ждет?
– Понятно, – буркнул Виэльди.
– А еще я решил принять предложение адальгарской княжны.
Вот это уже любопытно...
– Но как? Когда мы вернемся из Империи, наместник уже сам на ней женится.
– Нет, – отец мотнул головой. – Он не успеет, потому что сам будет в Империи. Не может же он пропустить свадьбу наследника.
– Хорошо... То есть ты готов испортить с ним отношения?
– Не совсем... Они, конечно, пострадают, но не так сильно, как могли бы. Я долго над этим размышлял и кое-что придумал.
Виэльди склонил голову набок, всем своим видом показывая заинтересованность. Каудихо потер ладони, почесал затылок и наконец пояснил:
– Ты уедешь из Империи раньше, чем мы с наместником, явишься к княжне и как можно скорее на ней женишься.
– Что?! – Виэльди вскочил с кровати. – Я?!
– Да, ты. Согласен?
Ай да отец! Не успел сделать его настоящим сыном, а уже... пристроил. Понять бы, чего сейчас больше хочется: то ли ругаться и негодовать, то ли смеяться.
– У меня есть выбор? – усмехнулся Виэльди.
– Выбор всегда есть... – протянул каудихо. – Но правильное решение только одно.
Ясно, которое: то, которое нравится Андио Каммейре.
– Ладно, и что дальше?
– Так ты согласен?
– Если нужно жениться, то женюсь. Мне без разницы, на ком...
...Потому что Данеска для меня все равно потеряна.
– Вот и чудно. Я... как бы это сказать... не буду знать о твоей свадьбе. Ты женишься против моей воли, и когда я и наместник вернемся на равнины, я буду в не меньшем бешенстве, чем он. Тебя спасет только то, что ты мой единственный наследник. Понимаешь?
Да чего тут не понять! Отец хочет и Адальгар заполучить, и с наместником не рассориться. Хитер, ничего не скажешь. Как бы однажды сам себя не перехитрил...
[1] Рин-каудихо – наследник каудихо.
Глава 9
– Моя княжна, там... наместник. Требует, чтобы его проводили к тебе. – Джефранка оторвала взгляд от серебряной проволоки, из которой свивала браслет, и посмотрела на Лакора: щеки советника порозовели, губы побледнели, как всегда бывало, когда он волновался. – Я пытался узнать, чего он хочет, а он сказал, что будет говорить только с тобой, причем наедине.
– Понятно, чего он хочет... Я так и думала, что он не удержится, придет за ответом раньше времени...
Странное дело: еще недавно Джефранка вздрагивала и едва не теряла сознание, заслышав, что во дворец явился кто-то из чужих – когда же это оказывался не Хашарут, то с облегчением вздыхала и без сил падала в кресло. Но сейчас в душе всколыхнулась только ленивая горечь, отдающая противным смирением.
Да, пожалуй, Джефранка сдалась или вот-вот сдастся: надежда, что ее спасет Андио Каммейра, таяла с каждым днем и наконец истаяла окончательно. Ничего не осталось, кроме тихого отчаяния и выбора: либо замуж за убийцу отца, либо спрыгнуть с башни. Хотя какой это выбор? Княжне умереть не позволено, в этом ее беда и ее ответственность.
– Передай: я поговорю с ним. Пусть придет сюда... то есть не прямо сюда, а в смежные покои, – она кивнула на дверь, ведущую в комнату, где раньше занималась с наставниками, а теперь принимала посетителей.
– Княжна, ты уверена? Я могу еще раз попытаться его спровадить. Скажу, что ты... спишь.
– А он велит меня разбудить, – Джефранка покачала головой и встала с кресла. – Так что не стоит, Лакор. Все равно никуда мне от него не деться.
– Не говори так, – на лице советника отразилось сочувствие. – Срок еще не вышел. Вдруг Каммейра все-таки...
– Ты знаешь, что нет! – отрезала Джефранка и со злостью отшвырнула недоплетенный браслет. – Он выдает дочь за имперского наследника, зачем ему какая-то княжна из несвободной страны? К тому же он точно поедет на свадьбу... Я перестала себя обманывать, Лакор, а ты перестать тешить меня ложной надеждой. Это уже ни к чему. Иди, позови его.
Советник бросил на нее очередной жалостливый взгляд и удалился. Оставшись одна, Джефранка в ярости ударила кулаком по стене, но тут же вскрикнула от боли и принялась потирать ушибленные пальцы.
Надо же, вот только что думала, будто смирилась со своей участью, а не тут-то было. Как же заставить себя принять злую судьбу? Ведь иной все равно не будет...
Застонав, открылась дверь, и на пороге появился наместник. Белокожий, светлоглазый, с темно-русыми волосами и аккуратной бородкой, он мог показаться даже красивым, не знай Джефранка, кто он такой и что сделал. Однако она знала, и каждая черточка этого холеного лица вызывала у нее омерзение.
