Неужели Джефранка станет еще счастливее, чем сейчас? Не верится… Но что если? Вдруг лицо вовсе не такое проклятие, как она думала? Пусть неподвижное, зато красивое. И пусть Виэльди влюбился в нее лишь за красоту – это пока. У нее и другие достоинства есть: например, она вроде бы неглупа, а еще способна быть заботливой и преданной – точно способна! В последние же две ночи она выяснила, что и нежной, и страстной быть умеет…
Звук оплеухи заставил Джефранку вздрогнуть.
Только бы каудихо не продолжил и дальше избивать сына! Только бы не покалечил его! Она едва удержалась, чтобы не выскочить в смежную комнату с криком «не трогай моего мужа!» Благо, что помнила: Виэльди велел не вмешиваться, что бы ни случилось.
От слов наместника «Каммейра, я тебе не верю, это все твои проделки», она похолодела. Вдруг и правда ссора между отцом и сыном ненастоящая? Но эти удары…
Последующие фразы и ответ мужа развеяли сомнения. Ну не могут же оба талмерида притворяться так хорошо!
Только бы ее счастье и этот брак не обернулись для Виэльди бедой…
…Духи, защитите его! Не допустите дурного!
В уши ворвались ядовитые слова наместника: «Я имел ее вот прямо здесь, где ты стоишь. О, как она стонала от наслаждения, эта потаскуха, просила еще и еще!»
Джефранка обхватила себя руками, сползла по стене и, кажется, чуть слышно заскулила. Вот Виэльди и узнал о ее позоре… Какими глазами теперь на нее посмотрит? Не увидит ли она в них разочарование и гадливость?
«Ты лжешь!» – ответил Виэльди.
По щекам Джефранки заструились слезы, ведь наместник лгал лишь наполовину. Если муж спросит, правда ли тот ужас был, она не сможет соврать… и тогда он ее запрезирает: еще бы, женщина, утверждавшая, что не хочет быть женой Хашарута, отдалась ему вне брака. Поди докажи, что это случилось против ее воли. Да и против ли? Ведь она не кричала и почти не сопротивлялась, настолько боялась, что о ее позоре узнают… И вот расплата. Да лучше бы узнал весь мир, только не Виэльди!
«У меня есть, что предложить, послушаешь?» – спросил Андио Каммейра наместника, и Джефранка снова приникла ухом к двери.
Что предложит каудихо?
– Ладно, Каммейра, ты прав, враждовать нам ни к чему, – буркнул Хашарут: какой же отвратительный голос, от него все внутри сжимается! – Что ты хочешь предложить? Я выслушаю.
– С тобой приятно иметь дело, – сказал каудихо, – потому что ты разумен. Не то что мой мальчишка… Ну так вот, слушай: для начала я пригоню тебе тридцать быков, а еще велю талмеридам уйти с восточной окраины предгорий, что до Красной реки – тогда их смогут занять шахензийские поселенцы.
– Что мне эти окраины? Крошечный кусок неплодородной земли.
– Но и шахензийцев здесь пока немного. Те земли неплодородны, да, зато там можно добывать известняк, мрамор и разводить коз. К тому же я еще не закончил. У этих… – каудихо запнулся, – Этих… князей, чтоб их Ворон поклевал, появятся дети. Если будет дочь, то ты сможешь взять ее в жены, когда она вырастет. Ну а что? Ты еще молод… Когда девочке исполнится лет пять, всем объявим, кто ее будущий супруг. А если родится сын, то я заберу его себе и буду воспитывать, как своего наследника. У князей же наследника не останется, понимаешь? Потому рано или поздно Адальгар отойдет тебе и Империи.
И снова Джефранка с трудом сдержалась, чтобы не выбежать и не прокричать «я не отдам свою дочь негодяю!»
– Сомнительно это все, Каммейра. Уж извини, но ты наверняка умрешь раньше своего сына. Так кто тогда выполнит твое обещание?
– Виэльди и выполнит. Отдать дочь за наместника императора – большая честь и удача. А сын… то есть мой внук… будет править Талмеридой и не станет покушаться на большее. Теперь уж я, наученный горьким опытом, сумею воспитать наследника, как должно. Виэльди тоже возражать не будет. Он женился на княжне по дурости, а не из-за земель… Так-то он тоже не хочет ссориться ни с тобой, ни с Империей. Верно, сын?
– Верно. Я буду рад породниться с наместником через мою дочь, если она появится. А для сына я не желаю лучшей доли, чем править Талмеридой.
Что он говорит?! Что такое он говорит?! Нет! Джефранка не отдаст своих детей! Никогда! Ни за что!
– Идем, Хашарут, прогуляемся и обсудим все подробнее, – сказал Андио Каммейра, а затем, явно обращаясь к сыну, проворчал: – А ты, олух, жди меня здесь. Мне еще есть, о чем с тобой… поговорить. И тебе этот разговор не понравится, обещаю.
Когда за каудихо и наместником захлопнулась дверь, Джефранка выждала несколько мгновений, ворвалась в смежные покои и, задыхаясь, выпалила:
– Я не отдам свою дочь этому… этому… Не отдам!
– Тише, вдруг они еще за дверью, – шепнул Виэльди и добавил: – Я тоже не отдам.
– Но ты сказал…
– Мало ли что я сказал, – он пожал плечами и, вздохнув, уселся на скамью возле стены.
Джефранка успокоилась и тут же заметила, что по лицу мужа размазана кровь. На разбитой губе алым пузырем набухала вязкая капля, потом сползала на подбородок, под носом запеклась темная корка, на щеке багровел кровоподтек – завтра посинеет.
– Я сейчас, – Джефранка нырнула в покои, взяла кусок льна, кувшин с водой и вернулась. Присев рядом с Виэльди, сказала: – Я вытру кровь…
Намочив ткань, она провела ею сначала под его носом, потом по щеке, затем отерла подбородок и прижала порозовевшую тряпку к губе, чтобы остановить кровь.
– Спасибо, – прогнусавил муж и спросил: – Это правда?
– Что?
– Про тебя и наместника?
Ну вот и случилось то, чего она так боялась… Ответить было невозможно, и она промолчала, только отвела взгляд.
– Значит, правда… – пробормотал Виэльди.
Сейчас он, наверное, оттолкнет ее, в презрении скривит опухшие губы, посмотрит, как на ничтожество – и радость, недавно обретенная, обернется мукой.
У Джефранки даже рука отяжелела и упала, но Виэльди перехватил ткань, которую она прижимала к его лицу.
– Поэтому ты так сильно боялась? Тогда, в нашу первую ночь? – спросил он. – Наместник тебя мучил? Хотя ладно, не отвечай: я достаточно о нем наслышан и догадываюсь, что да.
– Но я… неправда, что я просила еще… поверь. И неправда, что…
– Хватит, не оправдывайся,– прервал ее Виэльди. – Я тебе и так верю. Говорю же: наслышан о нем. И я отплачу ему за тебя, если будет возможность – если это не повредит нашим с тобой землям.
Джефранка не выдержала, всхлипнула от облегчения.
– Успокойся! – прикрикнул Виэльди и сжал ее руку. – Забудь о нем! И о моих вопросах забудь!
– Постараюсь… А то, что слышала я, что говорил каудихо и… ты – это правда?
– А, нет!– отмахнулся Виэльди. – Это придумки моего отца. Правда, я не знал, что из-за них мне придется ходить с синей рожей... Но не волнуйся, на самом деле он не злится ни на меня, ни на тебя. Наоборот, доволен. А олухом меня обзывал, потому что так надо было.
