– Слава духам, ты вернулась! – воскликнул он.
– Что-то случилось? – спросила Джефранка, спрыгивая с коня.
– Нет, но могло. Ты зря уехала так далеко именно сегодня: владения наместника находятся в той же стороне, и он туда отправился. Хорошо, если вы не пересеклись. Я беспокоился.
– Но я взяла с собой стражу...
– На любую стражу может найтись более многочисленная стража, а на безлюдных дорогах... сама понимаешь.
И верно, Джефранка не слишком-то разумно поступила: была не в себе, вот и не задумалась о возможной опасности.
– Извини, что заставила тебя волноваться.
– Ладно, главное, что все обошлось. Идем
Он приобнял ее за плечи и повел во дворец. В дверях отдал факел одному из стражников и вместе с Джефранкой поднялся в ее покои. Там опустился на край кровати и спросил:
– Ты когда-нибудь была в Империи.
Джефранка присела рядом, помотала головой и ответила:
– Нет, но отец был, он рассказывал.
– Скоро и ты побываешь. Через неделю-две мы туда отправимся.
– Зачем?
– Ну как же... Повиниться перед императором, – Виэльди ухмыльнулся. – Он, ясное дело, доволен нашей с тобой свадьбой не больше, чем наместник. Нужно его хоть слегка успокоить, как-то убедить, что никакого заговора в этом браке нет, и якобы он случился из-за моей и твоей глупости. Это будет непросто, придется постараться.
Империя Джефранку пугала, казалась чем-то вроде чудовища, готового сожрать всех и вся. Ехать туда совершенно не хотелось, но надо так надо. К тому же рядом будет Виэльди. Он ведь не даст ее в обиду?
– Хорошо. Я потихоньку начну собираться. А кого ты думаешь оставить вместо себя?
– Главный советник твоего отца умен, о делах княжества знает больше меня, тем более вроде как верен тебе. Значит, и мне вредить не станет, хоть я и талмерид.
С этим Джефранка поспорить не могла, да и не хотела. Если бы Виэльди сам не предложил Лакора, она бы это сделала.
– Да, хороший выбор.
– Значит, решено. – Виэльди поцеловал ее в лоб и поднялся с кровати. – Доброй ночи.
Он двинулся к выходу, а Джефранка не выдержала и спросила:
– Ты не останешься? – хотя уже поняла, что нет. И оказалась права.
Виэльди обернулся, покачал головой.
– Нет, не сегодня.
А вдруг он хоть и не злится из-за наместника, но после него брезгует касаться ее тела?
– Отец проснулся и собирается полночи мучить меня разговорами, – усмехнулся Виэльди, а у Джефранки от души отлегло.
Глава 13
Империей окончательно завладела осень, а Данеской – тоска. Казалось, что за окном и на сердце не может быть хуже, чем было после собственной свадьбы и после известия о свадьбе Виэльди-предателя. Она ошибалась...
Дожди стали чаще – и как такое возможно? как Империя до сих пор не утонула в них? – солнце вообще не показывалось, даже редкие лучи не пробивались сквозь седые тучи и белесую пелену неба. Утро ничем не отличалось от дня, день – от вечера. Кажется, сутки делились ровно на две половины – ночь и сумерки.
На душе было еще более мерзко, чем за окном... Если раньше находились силы на то, чтобы злиться, спорить, ненавидеть мужа и всех шахензийцев в придачу, то теперь их оставалось ровно на то, чтобы вяло тосковать.
Иногда Данеска подходила к зеркалу, подолгу смотрела на отражение и не узнавала себя. Неужели это посеревшее лицо, эти угасшие глаза, в которых застыло безразличие, принадлежат ей?
Из покоев теперь выходила еще реже, чем раньше – только на особенно торжественные трапезы. Да и куда выходить, зачем? По саду при такой погоде не погуляешь, а сидеть в женской зале, где знатные шахензийки проводят время за сплетнями, вышивкой и гаданием на воске, ну совсем не хочется.
Вообще-то раза три она пробовала, но эти женщины смотрели на нее надменно, у них не получалось это скрыть – а может, они и не пытались. Данеска давно поняла, что в их глазах она дикарка из степи, которой выпала несказанная – и незаслуженная – удача выйти замуж за принца. Может, постаравшись, она смогла бы доказать, что талмериды вовсе не такие дикари, как о них думают, но зачем? Какое ей дело до этих женщин? Они ей неприятны так же, как и она им.
Основную часть времени Данеска проводила за чтением легенд и преданий. Пусть те были шахензийские, но в них воины совершали подвиги и убивали чудовищ, а женщины убегали с любимыми или мстили за смерть мужей. Там была настоящая жизнь, полная страстей, и она отличалась от серого существования Данески, как солнечная Талмерида от угрюмой Империи.
Помимо чтения была еще одна мелкая приятность – после обеда выпить вкусное молоко, смешанное с клубничным соком, и поспать.
Иногда во сне грезилось что-то светлое, приятное, и она просыпалась с улыбкой на губах. Правда, тем мучительнее было спустя несколько мгновений осознавать, где она находится, и что ничего хорошего в ее жизни нет – только мрак и безысходность.
Как же это угнетало! Настолько, что порою она обмирала, а пальцы начинали дрожать. А еще эта серость вокруг!
От Ашезира не ускользнуло ее состояние.
– Ты плохо себя чувствуешь? – спросил он однажды и приложил руку к ее лбу. – Хотя вроде не горячая... Но, может, все же стоит позвать лекаря?
– Лекарь не поможет. Я не больна. Просто эта погода... эти серость и сырость… это небо словно давит. Я к такому не привыкла, – она усмехнулась уголками губ. – Я же из знойной Талмериды, помнишь?
– Да-а... – протянул Ашезир. – Погода в Шахензи премерзкая, это верно. Я здесь родился и вырос, а все равно раздражает. Но ты на всякий случай подумай о лекаре... А то вдруг это твое состояние от беременности? Слышал, у женщин так бывает.
Данеска пожала плечами, ничего не ответила, и Ашезир ушел. Она же вернулась к недочитанной легенде.
* * *
Ашезир с наслаждением начищал меч – острый, из многослойной стали, по лезвию извиваются тонкие линии, переливаются в свете дня. Красиво!
Тут взгляд упал на клепсидру, и Ашезир мигом убрал клинок в ножны и встал. Пора идти к отцу: император хотел о чем-то поговорить с ним и Данеской. Вряд ли беседа будет доброй, но избежать ее все равно не получится.
Он вздохнул и постучался в дверь, ведущую в покои жены. Данеска не откликнулась, тогда он вошел.
Она спала, по самый нос закутавшись в одеяло. Что ж... Придется разбудить.
– Эй, – негромко позвал он. – Просыпайся. Отец-император желает нас видеть.
Она не услышала. Ашезир подошел к ложу и осторожно, чтобы не испугать, потряс ее за плечо.
– Данеска, вставай.
