– Только ему пусть не говорят, что ведут в темницу, – вставил Каммейра. – Пусть скажут, что завтра княгиня занята, потому решила встретиться с ним сегодня.
– Да, каудихо! – выпалил Имидио и широко улыбнулся: явно рад был видеть главу своего клана. Поклонившись Джефранке, сказал: – Слушаюсь, моя княгиня.
Как только стражник-талмерид ушел, она спросила:
– Ну, запрем его в темнице, а дальше что?
– Как что? Допросим. Выясним, кто и что ему обещал. Ты ведь это и собиралась сделать?
Джефранка в сомнении качнула головой.
– Собиралась, да. Но до сих пор не уверена, что он скажет правду.
Каудихо фыркнул.
– Брось! Под пытками даже герои не лгут. Торговец же явно не герой.
– Пытками?.. – она ахнула. – Я не буду его пытать!
– Конечно, не будешь. Пытки – дело палача. А вот смотреть на это тебе придется.
– Нет!
– Да. И не спорь.
– Нир уважаемый и влиятельный человек, не какой-то там убийца или преступник!
– Он был уважаемым человеком, пока не продался.
– Мы же не знаем этого точно!
– Вот и узнаем.
– Но...
– Прекрати! – каудихо взмахнул руками, затем страдальчески воздел глаза к потолку. – Лед вершин и глубин, даже моя дурочка-Данеска никогда не была так наивна!
Данеска... его дочь… она же при смерти.
Да что за человек этот каудихо? С дочерью беда, а он думает только о государственных делах!
– Надеюсь, с твоей дочерью все будет хорошо... – осторожно сказала Джефранка. – Я слышала, что она больна... Мне жаль.
– О, уже не о чем жалеть и не о ком, – воскликнул Андио Каммейра.
Да что такое он говорит? «Уже не о чем жалеть и не о ком…»
Неужели она умерла, а Каммейре все равно?! Неужели он такое чудовище?
– П-почему... не о ч-чем… не о к-ком... – пролепетала Джефранка.
Каудихо поднял бровь и усмехнулся, будто догадавшись о ее мыслях.
– Потому что с Данеской все хорошо. Я как услышал о ее... болезни... так помчался к адальгарскому порту, собирался ехать в Империю. Но не добрался: по пути меня перехватил посланник. Виэльди в письме сообщил, что Данеска уже здорова. Я и вернулся в Талмериду. Зря. Надо было здесь погостить, – Каммейра уселся на стол и упер кулак в подбородок. – Ведь недели не прошло, а уже явился очередной посланник. И вот, мне снова пришлось выдвигаться в путь. Совсем загоняли старика!
Да уж, старика... Всем бы такими стариками быть...
– Что же приключилось на этот раз? Почему тебе нужно в Шахензи?
– Хм... Даже не знаю, говорить ли... – каудихо закусил нижнюю губу, потом вскинул подбородок: видимо, на что-то решился. – Ладно, скажу. Все равно вести скоро придут и сюда, а тебе лучше быть к ним готовой. На всякий случай. Император мертв. Точнее убит.
– Что? Как?.. Нет, не может быть... – у Джефранки это в голове не укладывалось: отчего-то враг-император казался чуть ли не бессмертным.
– Почему же не может? – каудихо по-своему понял ее фразу. – Правителей убивают не так уж редко, тебе ли не знать.
Зачем он намекает на ее отца? Эта рана еще не затянулась, она все еще болит…
– Поэтому я здесь, – продолжил Каммейра. – Мне нужен большой и надежный корабль, куда поместятся и воины, и кони. Об этом я и приехал тебя просить. Разумеется, золотом не обижу. Хоть мы с тобой теперь и родичи, но я не стану этим пользоваться.
– Ты поедешь в Империю?
– Да, – на его лице отразилась тревога. – И я не знаю, что меня там ждет. В лучшем случае мой зять уже стал божественным, а моя девочка – императрицей. В худшем же... может быть что угодно. Думал отъехать уже завтра, но, похоже, придется задержаться здесь... Это ужасно злит! – он ударил кулаком по скамье. – Остается надеяться, что принц со всем справится, а Виэльди и другие ему помогут... – он встряхнул волосами и сменил тему. – Прикажи, чтобы меня проводили в какие-нибудь покои. И пусть мне сообщат, когда доставят этого ювелира. Ночь он должен провести в темнице. Поволноваться, испугаться как следует. А завтра будем его допрашивать и пытать.
– Я не желаю при этом присутствовать!
– А придется. По крайней мере, под конец. Не подумай, будто я изверг какой... Я бы не стал настаивать, но... я вот-вот уеду, а ты на какое-то время снова останешься одна... Тебе нужно хотя бы чуть-чуть привыкнуть и к этой, неприглядной стороне власти. Потом, когда мой сын вернется, сможешь снова стать нежной и беззащитной женщиной, которая боится лягушек и пауков. А пока побудь суровой княгиней. У тебя есть время до завтра, чтобы привыкнуть к этой мысли, – он посмотрел на нее так, будто ждал возражений. Не дождавшись же, широко улыбнулся и сказал: – Ну, так ты приютишь меня в каких-нибудь покоях? Мне бы переодеться, а то я чувствую себя мокрой овцой, еще и грязной к тому же.
Андио Каммейра устроился в опочивальне на втором этаже, туда же ему принесли еду и питье. Джефранка надеялась, что сегодня больше не увидит свекра: а то мало ли, что еще он придумает. Достаточно и того, что завтра ей придется присутствовать при пытках, смотреть, как терзают человеческую плоть, слышать крики боли... Бр-р... Каудихо прав: нужно потратить оставшееся время на то, чтобы привыкнуть к этой мысли. Нельзя, чтобы ее, княгиню, стошнило, или чтобы она закрывала лицо руками.
Джефранка накинула теплый плащ с капюшоном и вышла из замка через боковой ход: от него вела длинная лестница, спускаясь почти до самого моря.
Ветер гонял темные волны, они перекатывали прибрежную гальку. Шорох камней, плеск набегающей на берег воды и крики чаек переплетались друг с другом. Казалось, будто они о чем-то говорят между собой. Сырой соленый воздух холодил лицо, оседая на коже моросью, зато остальное тело было надежно защищено меховым плащом.
Джефранка опустилась на высокий округлый булыжник, обхватила колени руками, уперлась в них подбородком и уставилась в туманную сизую даль, где море сливалось с небом.
…Подумать, привыкнуть, представить эти пытки, чтобы завтра не испугаться.
Увы, мысли ускользали, как и страшные картинки, которые она пыталась рисовать перед глазами. Наверное, дело в том, что звуки моря, его раскаты умиротворяли. Зайти обратно в замок? Нет... не хочется. Здесь так хорошо, так спокойно, несмотря на непогоду, на мрачные воды впереди и грязное небо над головой. А где-то там, за этим морем, за вязким туманом – Виэльди. Что он там делает, все ли с ним ладно? Вспоминает ли о Джефранке хотя бы изредка? Виэльди...
– Виэльди... – прошелестело сзади, будто камни терлись друг о друга наглаженными волной боками.
Почудится же!
Джефранка усмехнулась наваждению и не повернулась на звук. Однако он повторился:
