– Я рад, что ты подружилась с моим братом.
– Он забавный. И с ним хотя бы есть, о чем поговорить, а то здешние вельможи болтают о ничего не значащей ерунде.
– Так положено. Тебе тоже надо научиться красиво болтать о ерунде. Твой отец умеет.
– Пф-ф, – она пожала плечами. – Мой отец чего только не умеет... – немного помолчав, Данеска продолжила: – Знаешь, когда я сюда приехала, думала, что ненавижу его... А недавно поняла, что скучаю.
– Просто тебе повезло с отцом. Вот я по своему совсем не скучаю.
– Это понятно...
– Наверняка скоро увидишься с каудихо, – Ашезир усмехнулся. – Думаю, он приедет, чтобы выразить почтение новому императору и поздравить дочь-императрицу.
– Хорошо бы, – вздохнула Данеска.
– Так и будет, вот увидишь.
Он скользнул взглядом по ее плащу: снег на нем уже растаял и превратился в воду. Волосы жены, выглядывающие из-под коричневой вязаной шапочки, слипшимися сосульками падали на плечи.
– Переоденься, – велел Ашезир и двинулся к двери. У выхода обернулся и добавил: – Вот еще что: я рад, что ты подружилась с принцем. Но с другими мальчишками тебе, императрице, нельзя вести себя так свободно, понимаешь?
– Не держи меня за дуру! – вскинулась Данеска. – Все я понимаю.
– Замечательно, я и не сомневался в твоем уме, моя императрица, – Ашезир коротко поклонился и ушел в свои покои.
* * *
А муж не ошибся! Нескольких дней не прошло после того разговора – и Андио Каммейра приехал. Правда, было слегка обидно, что сначала он полдня провел с Ашезиром, лишь потом зашел к ней. Удивляться, конечно, нечему: отец как всегда в первую очередь думает о Талмериде, во вторую – о врагах, и лишь в третью – о детях. Данеска хотела показать ему свою обиду, но сама о ней забыла, стоило отцу появиться на пороге.
Отец... Родные черты... Высокий, широкоплечий… Рядом с ним так легко чувствовать себя защищенной! Его острый, чуть насмешливый и словно всезнающий взгляд всегда дарил ей уверенность: все будет хорошо.
Какая уж тут обида?
– Отец! – вскрикнула Данеска и, подбежав, повисла на его шее.
– Родная моя! – Андио Каммейра приподнял ее, покружил, потом крепко, до боли прижал к себе. – Моя красавица, принцесса, императрица... Боги, как же я скучал!
– И я скучала! Сильно-сильно! – у Данески даже слезы на глаза навернулись. – Скажи, что останешься здесь надолго! Ну скажи!
– Ты же знаешь, я не могу... Скоро море начнет замерзать, мне нужно успеть вернуться до того, милая.
Ну вот…
Данеска отстранилась и сказала:
– Я здесь совсем одна, среди чужих людей. Неужели тебе все равно? Хоть бы Азари сюда прислал. Вторая мать тоже родная...
– Я бы рад, но нельзя, – отец скорбно поджал губы. – Шахензийцы должны воспринимать тебя, как свою, поэтому никаких талмеридов в твоем окружении не должно быть. Ну, кроме тех, которые...
– Которые твои соглядатаи... – шепнула Данеска и еще тише добавила: – Сволочь ты, хоть и отец.
Каудихо приподнял пальцами подбородок Данески и отчеканил:
– Иногда приходится быть сволочью. Это не значит, что я тебя не люблю.
Она убрала его руку и отодвинулась. Проползли мгновения, потом каудихо наклонился к уху Данески и спросил:
– Скажи, почему ты несчастна? Ашезир дурно с тобой обращается? Унижает? Бьет? Только скажи, и я...
– Да он со мной никак не обращается! – выпалила Данеска. - Я тут вроде... вроде домашней зверушки: когда хочется, погладят, когда не хочется, не удостоят и взглядом.
– Почему так?
– А я знаю?!
– Плохо, что не знаешь. А я тебе объясню... Признайся: ты ведь и не пыталась поладить с имперцами? Ну так попытайся! Хотя бы с мужем. Он тебя не унижает, не избивает, да и относится, как я понял, неплохо. И ты – императрица. Чего еще тебе надо?
Он издевается? Точно издевается!
Данеска чуть не задохнулась от возмущения и непослушным голосом выдавила:
– По-твоему, это все, что нужно?
– Ну извини, родная, – отец приобнял ее за плечи, усадил на кровать и погладил по голове. – Я понимаю: ты молода, тебе любви хочется, но это пройдет. Ты научишься находить радость в ином. Вот Джефранка Адальгарская... Она тоже вышла замуж по необходимости, но не жалуется, даже довольная.
Нет, он точно издевается!
Данеска вскочила на ноги и прошипела:
– Еще бы она жаловалась. Этой похотливой сучке Виэльди достался, а не...
– Умолкни! – прикрикнул отец. – Я не хочу, чтобы моя дочь сквернословила.
– Но именно ты научил ее сквернословить, – съязвила Данеска. – Своим примером.
– Я отец и мужчина. Мне можно, тебе нет.
– Сам вырастил меня такой, сам и отвечай.
– Виэльди тоже я воспитал, – Андио Каммейра поднялся вслед за Данеской. – Однако он куда благоразумнее. Даже полюбил свою жену. Почему бы и тебе не полюбить мужа?
У Данески задрожали колени, затряслись руки, а в животе закрутило, завертело. К горлу подкатила тошнота, чуть не излилась вонючей жижей. Воздуха не хватало, ноги подкосились, и все-таки Данеска сумела выдавить:
– Ты... лжешь...
Встревоженный, даже испуганный взгляд отца... жесткая хватка его рук...
Он удержал Данеску на ногах, усадил обратно на ложе и обнял, почти вдавил ее в себя.
– Девонька... Да, я лгу. Лгал. Не думал, что для тебя это до сих пор так тяжко. Думал: уже должно пройти. Если тебе будет легче, скажу: Виэльди ее не любит. Кажется, она даже страдает от этого, бедная.
– Так ей и надо, потаскухе! – Данеска до боли сжала кулаки.
– Эй! – отец шлепнул ее по щеке и не слабо, в его взгляде сверкнул гнев. – Я же сказал: не ругайся. Тем более что Джефранка не виновата в твоем несчастье. Никакая она не потаскуха, не оскорбляй тех, кого не знаешь. Если уж на то пошло, ты должна винить меня и Виэльди.
– Да! Но вас я не могу ненавидеть, а ее – могу.
– Глупенькая, – пробормотал каудихо и снова привлек ее к себе. – Поверь, я знаю, что такое любовь, знаю, как больно ее терять. Но еще я знаю, что иногда другого выхода нет: только потерять и смириться с потерей.
Данеска промолчала. Обхватила отца за шею, уткнулась в его грудь и замерла. Он гладил ее по спине, что-то шептал. Что? Данеска не прислушивалась – все неважно, слова неважны. Все равно она никогда не отдаст Виэльди другой! Никогда!
Данеска все еще злилась на отца, но любовь к нему была сильнее гнева. Так зачем омрачать встречу спорами и ссорами? Вдруг она еще нескоро с ним увидится? Пусть хотя бы в этот раз все пройдет хорошо...
