Но со временем наступил период, когда начали учитываться куда более честолюбивые стремления. Теперь всемирное сообщество было высокоорганизованной теократической иерархией, строго, но великодушно управляемой высшим советом поклонявшихся жизненной энергии жрецов и биологов. Каждый индивидуум, вплоть до самого последнего работника сельского хозяйства, имел в этом обществе свое надлежащее место, отведенное ему высшим советом или его представителями, согласно его заранее известной наследственности и потребностям общества. Эта система, конечно, иногда приводила к злоупотреблениям, но большей частью работала без заметных трений. Точность биологических знаний была такова, что уровень умственного развития каждого индивидуума и его особые наклонности были известны без всяких сомнений, и возмущение против положения в обществе было в то же самое время и возмущением против собственной наследственности. Это факт был повсеместно известен и принимался без каких-либо сожалений. Человек имел достаточный диапазон для соперничества и победы среди равных себе, без всяких попыток изменить свою собственную природу, поднимаясь на более высокую иерархическую ступень. Такое положение дел было бы невозможно, не будь общей веры в религию жизни и правоту биологической науки. И это также было бы невозможно, не будь все обычные люди активными и практическими приверженцами священного живого искусства, как нельзя лучше подходившего к их способностям. Каждый взрослый индивидуум из относительно скудного населения мира считал себя творческой личностью, в какой бы сфере он ни трудился.
А главное, он или она так бывали восхищены своей работой, что были готовы оставить вопросы социальной организации и управления тем, кто подходил для этого. Более того, в глубине каждого сознания существовала концепция общества как организма специализированных элементов. Сильное стремление к организации человечества у этой расы было склонно подчинить внешним воздействиям даже и собственные приливы самовлюбленности, хотя и не без некоторого сопротивления.
И вот именно в таком обществе, почти невероятном для Первых Людей, теперь встал вопрос о полной переделке человеческой природы. К несчастью, на этот счет существовали противоположные взгляды. Ортодоксы желали только продолжить ту работу, что уже долгое время проводилась, хотя они предлагали при этом самую широкую инициативу и взаимодействие. Они намеревались совершенствовать тело человека, но только в существующем на сегодняшний день плане; они планировали усовершенствовать и его сознание, но только без попыток введения существенных новшеств. Психика, способность к восприятию, память, умственные способности и эмоциональная сфера должны быть улучшены почти до невероятного, но они должны, как было заявлено, оставаться по своей сути тем же самым, чем и были до этого момента.
Другая группа тем не менее в конечном счете победила мнение ортодоксов благодаря тому, что их положение было сильно в одном, очень важном отношении. Как уже отмечалось ранее, Третьи Люди время от времени имели озабоченность древней тягой индивидуумов к бессмертию. Это стремление иногда очень сильно проявлялось среди Первых Людей; и даже Вторые Люди, несмотря на их величайший дар беспристрастности, иногда позволяли себе восторгаться той человеческой личностью, что убеждала их, что души должны жить вечно. Недолго живущие и не склонные к теоретическому анализу Третьи Люди, с их страстью ко всем видам живого и со всем разнообразием форм жизненного поведения, представляли себе бессмертие самым различным образом. В период своей последней цивилизации они воображали, что, обретая смерть, все живые существа, которым благоволит Бог-Жизнь, переходят в другой мир, очень похожий на окружающий их знакомый мир, но только более счастливый. Они верили, что будут жить рядом с божеством, помогая ему в беспрепятственном созидании всевозможных новых видов.
Утвердилось убеждение, что между этими двумя мирами могла осуществляться связь и что высшим типом земной жизни является тот, что осуществляет такую связь наиболее эффективно, и более того, что именно сейчас и наступило время для более полного раскрытия жизни. Поэтому предполагалось вывести высокоразвитых «информаторов», чья обязанность должна была бы заключаться в том, чтобы управлять этим миром посредством советов из другого. Как и среди Первых Людей, все верили, что такая связь с невидимым миром имеет место в процессах спиритизма. Новое же предприятие заключалось в том, чтобы вывести чрезвычайно чувствительных медиумов и увеличить спиритические возможности у рядовых индивидуумов.
Существовала, однако, и вторая группа, чья цель была совсем другой. Человек, утверждали они, является совершенным организмом. И нам следует поступать с другими организмами таким образом, чтобы в каждом из них усилить его высшие свойства. Пришло время проделать то же самое и с человеком. Относительно человека утверждалось, что самыми главными его отличительными чертами являются мыслительная деятельность, мозг и рука. Теперь руку удалось превзойти благодаря современным механизмам, но мозг никогда превзойден не будет. Поэтому необходимо направить селекцию размножения строго с расчетом на мозг и на умственную координацию поведения. Все врожденные функции, которые могут быть выполнены машинным способом, должны быть переданы механизмам, чтобы вся жизненная сила организма могла быть направлена на развитие мозга и мозговой деятельности. Необходимо произвести организм, который будет не просто нагромождением пережитков, оставшихся от первобытных предков и кое-как управляемых слабыми проблесками сознания. Необходимо произвести человека, в котором нет ничего, кроме самого человека. И когда мы сделаем это, то сможем, если захотим, попросить его установить правду о бессмертии. И, кроме того, мы сможем без всякого риска передать ему решение всех человеческих проблем.
Правящая каста упорно возражала против такой концепции. Ее представители заявляли, что если такая цель будет достигнута, то появится всего лишь нарушающее общую гармонию существо, чья природа будет нарушать все принципы живой эстетики. Человек, утверждали они, по своей сути был животным, хотя и удивительно одаренным. Должна быть развита вся его общая природа, а не одна-единственная способность за счет всех остальных. Ведя такой спор, они, вероятно, находились и отчасти под влиянием страха потерять свою власть, но их аргументы были достаточно убедительны, и большинство сообщества было согласно с ними. Но, как бы то ни было, небольшая группа приближенных к власти и сама была намерена тайно провести такое предприятие.
Селекцию информаторов нужды скрывать не было. Всемирное государство поддерживало любую селективную политику и даже создавало институты для ее проведения.
Глава XI. Человек переделывает себя
1. Первый из великих мозгов
Те, кто пытался создать супермозг, начинали это великое предприятие по исследованиям и экспериментам в самой удаленной части планеты. Нет необходимости рассказывать во всех деталях, как проходила их работа. Работая первое время в полной тайне, позже они прилагали все усилия, чтобы убедить мир одобрить их план, но добились только того, что человечество разделилось на две части. Основа концепции тоже разделилась. Возникли религиозные войны. Но по прошествии нескольких веков перемежающихся кровопролитий эти две секты, те, кто пытался создать информаторов-связников, и те, кто пытался получить супермозг, устроились в разных регионах, чтобы в полной безопасности добиваться своих целей. Со временем каждая из них выродилась в определенный тип нации, объединенной религиозной верой и воинственным духом. И наблюдалось лишь очень слабое взаимное проникновение их культур.
