Все трое молчали, Хейн так и сидел, словно в полузабытьи, с прикрытыми глазами. К Андерсу тоже пришли воспоминания о тех событиях: запах гари, летящие отовсюду искры, чьи-то, может, его собственные, крики ужаса.
Потом Хейн прочистил горло и встал.
– Драконы точно не такие, как мы. Благо других для них ничто. Если не давать им спуску, клянусь своим хвостом, они снова примутся за свое. Они ненасытны и, как мы поняли в день гибели Феликса, жестоки. Поэтому мы защищаем Холбард и весь Воллен и постоянно начеку.
Андерс и Лизабет молча смотрели на Хейна. Он тоже обратил внимание на ребят, и была в его лице какая-то глубоко затаенная грусть, которая не исчезла даже после того, как Хейн весело улыбнулся.
– Тут можно долго рассказывать, вы послушаете об этом на уроках профессора Эннар, – сказал он. – Готовьтесь, когда-то настанет и ваш черед заступить на стражу.
Андерс понял, что Хейн собирается их выпроводить, и ухватился за последнюю возможность спросить.
– А можем ли мы наблюдать за драконами? – спросил мальчик. – Может, есть какой-то артефакт, чтобы их найти?
– Был, – ответил Хейн. – Кубок Фэлкира. Но он давно сломан.
Снова тупик!
– И его никак нельзя починить? – с надеждой спросил Андерс.
– Мы не умеем чинить сломанные артефакты, – ответил Хейн. И обведя жестом вокруг, продолжил: – Доработать или улучшить – это одно дело, но совсем другое, когда из артефакта уходит магическая сила. Все артефакты, которые вы видите здесь, уже сломаны.
Он подошел к двум скульптурам из сплава, изображающим растения. На их металлических листьях были выгравированы руны.
– Вот этот был сделан для того, чтобы в оранжерее поддерживалась необходимая температура и можно было выращивать овощи и фрукты круглый год. Теперь это всего лишь статуи.
Потом он погладил раму огромного, выше него ростом и почти такой же ширины зеркала. На одной стороне были выгравированы два дракона, а на другой – стая волков.
– Это увеличенная версия зеркал для общения, которыми мы пользуемся сейчас. С его помощью мы могли связаться даже с Дракхэлмом, а сейчас оно не годится даже для того, чтобы в него смотреться – черное и немое.
Андерсу никак не хотелось верить, что нужный ему артефакт, кубок Фэлкира, навсегда вышел из строя.
– А вы не можете… – Мальчик пытался найти нужные слова. – Что, если снова вырезать руны на кубке Фэлкира и так попробовать его починить?
– Это слишком опасно, – замотал головой Хейн. – Неправильно отремонтированный артефакт смертельно опасен. Для починки нужны знания драконов, а у нас их нет.
Тут он посмотрел на серьезные лица ребят и, кажется, только сейчас понял, что разговаривает с учениками первого курса.
– Ну ладно, вам уже пора на обед, – распорядился Хейн совсем другим, деловым тоном, словно жалел о том, что так разоткровенничался. – Спасибо, что помогли донести книги.
Он выпроводил их из мастерской, а Андерс никак не мог оправиться от постигшего его разочарования: подойти так близко к желанной цели, узнать название артефакта и тут же обнаружить, что он никогда не сможет им воспользоваться, – вот горе так горе.
Но мальчика все же одолевали сомнения: если волки больше не могут делать новые артефакты или чинить старые, что же тогда делает Хейн в своей мастерской? И почему он сказал, что он разработчик?
Может, там были еще какие-то волшебные штуки, которые они не увидели?
Андерс решил выяснить это во что бы то ни стало.
Глава 12
После обеда был урок физической подготовки у профессора Эннар. И хоть в столовой Матео, Джей и Закари предупреждали слишком не наедаться (а если тебе об этом говорит даже Закари, дело точно серьезное), Андерса замутило уже в первые десять минут. Эннар не знала пощады: мальчик бежал вместе с другими так, что, казалось, сердце выпрыгнет из груди. И, конечно, у него не было ни минуты на раздумья о том, что сказал Хейн.
Потом перешли к превращению. Хотя до этого оно давалось Андерсу все легче и легче, сегодня ему было непросто нащупать внутри себя волчью сущность, чтобы обратиться. Он заметил, что и у остальных ребят трансформация выходит не так ловко, как обычно.
– Это из-за погоды, – пояснил Закари, пригладив свои светло-рыжие волосы и указав на окно. – Солнце вышло из-за туч.
– А разве есть какая-то разница? – удивленно заморгал Андерс.
– Тысяча волков, еще какая, – пробормотала Лизабет, которая нахмурилась, пытаясь сосредоточиться, а потом плавно обернулась зверем, взвизгнув под конец от неожиданности, что у нее получилось.
– В теплую погоду мы становимся слабее, – сказал Закари, рядом с которым только что удачно обратился в волка Матео, завершив свое превращение тихим раздраженным рыком. – Оно и понятно: солнце и лед – не самое лучшее сочетание. В холодную погоду призывать волшебную силу гораздо легче.
Так вот значит почему, когда его окутала волна жара от превратившейся в дракона Рэйны, он почувствовал себя таким замедленным, и ему тяжело было собраться с мыслями. Значит, жара действовала на него, потому что он зверь, и поэтому горячие волны казались ему до ужаса опасными.
– Волки предпочитают холод, а драконы становятся сильнее в жару, – неожиданно раздался голос Эннар у них за спиной, и ребята подскочили от неожиданности. – Как закончите с превращением, – распорядилась она, – отправляйтесь снова на пробежку. Как раз в такие дни полезно вспомнить, зачем мы вообще тренируемся.
Сегодня превращение ни у кого не получалось идеально. Закари вроде бы уже почти обратился, но потом раз – и, как отскочивший от стены мяч, снова стал человеком, оказавшись на спине и поглядывая в потолок непонимающими глазами, да так потешно, что Андерса разобрал смех. Ребята рядом тоже покатывались со смеху, Джей даже оперся о Дэта, чтобы не упасть, смахивая другой рукой выступившие от смеха слезы, а Матео высунул язык, явно наслаждаясь зрелищем. Даже Виктория не удержалась от улыбки, которую, впрочем, тут же постаралась скрыть.
– От кого-кого, а от тебя, Виктория, не ожидал, – делая вид, что ранено его чувство собственного достоинства, пожурил ее Закари. – Посмотрел бы я, как у тебя самой получится.
Фыркнув в своей обычной заносчивой манере, Виктория посерьезнела и закрыла глаза в попытке сосредоточиться. Буквально несколько секунд спустя девочка медленно, но уверенно начала обращаться. Превратившись, она отбежала к Лизабет.
– Конечно, Виктория такая напористая, – жалостливо заныл Закари, опускаясь на пол на четвереньки перед новой попыткой обратиться. – Она даже саму себя может заставить сделать что угодно.
К вечеру, когда Андерс с Лизабет, как обычно, направлялись в библиотеку заниматься чтением, мальчик хотел только одного: лечь прямо там, на столе, и уснуть.
