– Что особенного в этом месте? Зачем ты его искала?
– Что особенного? Это место, любовь моя – связующее звено, краеугольный камень, заложенный в основание всего Санктуария многие сотни лет тому назад! Здесь, можно сказать, был вбит один из первых гвоздей, скрепляющих воедино весь мир! Здесь, в этом месте, заключена невероятная мощь – ведь в нее вложил толику сил каждый из демонов с ангелами, строивших сие прибежище, включая сюда и его. Сила, присущая этому месту, столь велика, что, как видишь, даже ваш род, чуя ее, возвел над ним храм. И, наконец, именно здесь, – жизнерадостно подытожила демонесса, коснувшись груди ладонью, – именно здесь, более трех сроков жизни тебе подобных тому назад… я отыскала путь к возвращению в Санктуарий.
Услышав, что Лилит воротилась в его мир столь давно и все это время оставалась незамеченной, Ульдиссиан был не на шутку удивлен. Удивлен и испуган. Весть эта придала новых сил прежним страхам: что, если демонессе в самом деле удастся исполнить задуманное? Если уж даже ангел, отправивший Лилит в изгнание, так долго не замечает ее возвращения, то…
Но прежде, чем ему удалось узнать что-либо еще, в зал гурьбой хлынули обращенные Лилит эдиремы. При виде стольких прекрасно знакомых лиц – мужских, женских – сердце Ульдиссиана болезненно екнуло. Среди вошедших имелись и партанцы, и тораджане, и, надо думать, кое-кто из хашири – общим числом не меньше двух дюжин душ.
– Встаньте вдоль стен, – велела Лилит.
Пользуясь тем, что она отвлеклась, Ульдиссиан снова, в последний раз начал искать путь к свободе. Особых надежд на успех он не питал, но не мог и заставить себя попросту взять да смириться с очевидно неизбежным…
И тут, к немалому его удивлению, чары, удерживавшие Диомедова сына на алтаре, ослабли разом в двух-трех местах. Кое-как сумев скрыть радость, Ульдиссиан сосредоточился на слабине волшебства… и обнаружил изъяны в чарах именно там, где его тело было обрызгано Ромовой кровью.
Ульдиссиан принялся с осторожностью прощупывать, расплетать связавшее его волшебство, и вскоре почувствовал, что узы мало-помалу распутываются.
Вот только дело шло слишком медленно. За это время Лилит успела расставить большую часть своих пешек по местам, приготовила их к затеваемому ритуалу и снова остановилась над убитым партанцем.
Пожалуй, исторгнутых ею звуков не смог бы издать ни один из смертных. Очевидно, то были слова заклинания: стоило демонессе заговорить, Ульдиссиан немедля почувствовал, как зал наполняется незримыми токами могучих сил, хлынувшими наружу из недр земли.
Вместе с токами сил хлынуло кверху и еще кое-что… а именно – кровь из ран Рома. Взвившись в воздух, алые струи достигли кинжала в руке Лилит, но на сей раз ей явно требовалось не только смочить кровью клинок. Казалось, для завершения задуманного демонесса намерена вытянуть из трупа все до последней капли.
Тем временем ее эдиремы повернули руки кверху ладонями, и в горсти каждого заискрилась, пробуждаясь к жизни, сила присущего дара. Действовали они так дружно, что Ульдиссиан невольно задумался: быть может, в эту минуту ими всеми, словно куклами, управляет Лилит?
Удерживавшие его чары изрядно ослабли, но все еще не настолько, чтобы вступить в бой с демонессой, не говоря уж о ее сторонниках. Время работало против него. Кровавое дело Лилит неумолимо близилось к завершению.
И вот, наконец, она вскинула руку над головой, выставляя всем напоказ смертоносный клинок. Кинжал был сплошь залит кровью, однако из тела Рома ее вытекло гораздо больше. Куда могло подеваться все остальное? Об этом Ульдиссиану не хотелось даже гадать.
Между тем его узы неуклонно слабели. Еще минута-другая, и…
Но, очевидно, такого подарка Лилит ему сделать не собиралась. Не обращая внимания на капающую с клинка кровь, демонесса подошла к алтарю.
– Сейчас-то все и начнется, любовь моя, – прошептала она, потянувшись за кубком. – Час расплаты настал…
Лицо ее исказилось, губы жутко скривились, под сводами храма вновь зазвучал все тот же нечеловеческий голос…
И тут один из эдиремов, вскрикнув, рухнул на спину.
Поначалу Ульдиссиан счел это проделкой Лилит, с самого начала обрекшей своих марионеток той же участи, что и Рома, но в следующий миг понял: нет, демонесса здесь ни при чем.
Из горла убитого торчала стрела. Стрела, покрытая тонким слоем сырой земли.
Прежде, чем мертвое тело коснулось пола и замерло, вторая стрела поразила еще одного из эдиремов в грудь – прямо туда, где находится сердце.
Соратники Лилит, сломав строй, сорвались с мест. Одни заметались в поисках укрытий, другие заозирались, силясь понять, откуда взялись эти явно волшебные стрелы, но первым об этом догадался Ульдиссиан. Лучник бил сквозь узкие щели отдушин под потолком… а вот как ему удалось обмануть и караульных снаружи, и чутье Лилит – сие оказалось загадкой гораздо более трудной.
Однако над нею вполне можно было поразмыслить и после… если удастся. Минуты общего замешательства как раз хватило, чтоб, наконец-то, развеять чары, приковывавшие Ульдиссиана к алтарю.
Один из ближайших эдиремов – незнакомый, темнокожий – увидел, как он поднимается, вскинул руку, указывая на пленника, но Ульдиссиан, в сосредоточении не нуждавшийся, швырнул противника о стену. Покончив с этим, он устремил взгляд на еще двоих, также заметивших его освобождение. Эти, взмыв в воздух, столкнулись друг с дружкой, да так, что сразу лишились чувств.
Еще один из сторонников Лилит пронзительно взвизгнул, пораженный стрелой в спину – то есть, с другой стороны. Это вполне могло означать, что стрелков, по меньшей мере, двое, однако проверить сию догадку Ульдиссиану возможности не представилось: Лилит с ужасающей гримасой на лице вновь нараспев затянула слова заклинания. Следовало полагать, надежды исполнить задуманное и переманить на свою сторону всех эдиремов до одного демонесса еще не оставила.
Нет, этого Ульдиссиан не мог допустить ни за что. Зал содрогнулся под натиском необузданной силы, хлынувшей от него во все стороны разом. Эдиремы разлетелись кто куда. Одних швырнуло о стены, других друг о дружку, а многие ли погибнут – на то Ульдиссиану было плевать: скорее всего, порча Лилит засела в каждом навеки. Главное дело – спасти остальных.
Лилит его беспощадный удар тоже сбил с ног, но, едва соскочив с алтаря, Ульдиссиан увидел, что она поднимается. Из раны близ уголка рта струйкой текла кровь Серентии, лоб украшала изрядная шишка, на глазах наливающаяся синевой.
К несчастью, до победы над демонессой было еще далеко. Поднявшись, Лилит вскинула над головою кинжал, словно бы собираясь метнуть его в цель, но вместо этого выкрикнула новое непонятное слово. Ульдиссиан выругался, опасаясь, что ей удалось завершить начатое…
Но тут, к немалому его изумлению, сторонники демонессы хором вскрикнули и вмиг, все до единого, замертво осели на пол, а Ульдиссиан почувствовал, как Лилит поспешно тянет из них что-то к себе.
