– Оставьте нас.
Эдиремы, не прекословя, повиновались. Прибегнув к внутренней силе, Ульдиссиан накрепко запер за ними двери, а после позаботился и о том, чтоб никто не сумел подслушать его снаружи. В свое время соратники узнают обо всем, что требуется, но некоторые подробности должны остаться между ними двоими.
Кто-то предусмотрительно оставил подле Серентии мех с водой, и Ульдиссиан велел ей первым делом напиться. Охотно опорожнив мех на добрую треть, девушка смерила Ульдиссиана взглядом, означавшим, что дальше тянуть не стоит.
Итак, сделав глубокий вдох, Ульдиссиан рассказал ей все, что только смог и осмелился, стараясь, насколько возможно, ограничиться голыми фактами. Серентия слушала, не перебивая – разве что ахала время от времени, однако выражение ее лица не раз заставило Ульдиссиана запнуться, особенно когда дело дошло до рассказа о проделках Лилит. Тут взгляд Серентии исполнился отвращения, но, к чести своей, чувствам дочь торговца воли не дала.
И вот, наконец, Ульдиссиан вплотную подошел к появлению Ахилия. Здесь-то он и умолк, даже не представляя себе, как продолжить. Может, пускай лучше думает, будто это был всего-навсего сон?
Однако Серентия поняла, что он собирается умолчать о чем-то немаловажном, и потребовала продолжения.
Покорившийся неизбежному, Ульдиссиан решил взяться за дело иначе.
– Серри, – как можно мягче заговорил он. – Серри, помнишь, что ты сказала, едва очнувшись здесь? Хоть слово помнишь?
– Ты упорно зовешь меня «Серри», – сузив глаза, заметила Кирова дочь. – Означать это может только одно: дальше меня ожидает нечто ужасное. Но что может быть страшнее того, о чем я уже слышала, и при чем здесь мои слова?
Что ж, путь назад Ульдиссиану был закрыт.
– Серри. Подумай, припомни. Что ты сказала? Это очень и очень важно.
Серентия наморщила лоб.
– Минутку, минутку. Я… мне привиделся сон… а может, кошмар. Даже не знаю, как к нему отнестись. По-моему, я… по-моему, я видела Ахилия. И, должно быть, еще спала, когда решила, будто проснулась, потому что… кажется, я окликнула его по имени и… и…
Внезапно из глаз ее хлынули слезы.
– Ох, Ульдиссиан… я подумала, что он вернулся ко мне! Подумала, будто мне посчастливилось удостоиться чуда! Но… но мне все это просто пригрезилось…
Ульдиссиан сглотнул.
– Нет.
– Что… что «нет»?
– Серри… Серентия… он был здесь. Тебе вовсе не пригрезилось. Ахилий вправду был здесь.
Серентия гневно сдвинула брови.
– Не шути так! Что тут может быть смешного, Ульдиссиан? Как у тебя язык повернулся…
– Я и не думал шутить. Он в самом деле, взаправду…
Отшатнувшись от Ульдиссиана, Серентия зажала уши ладонями.
– Прекрати! Прекрати сейчас же! И больше так не говори! Ахилий погиб! Погиб!
Здание задрожало, с потолка градом посыпались осколки камня. Подхлестнутые скорбью, силы Серентии рванулись на волю.
Ульдиссиан поспешил погасить ее удар. Содрогания, хоть и не сразу, но унялись: сила Серентии немногим уступала его собственной.
Однако девушка даже не заметила, что натворила. Обливаясь слезами, дочь Кира скорбно качала головой и без умолку повторяла имя охотника.
Поджав губы, Ульдиссиан стиснул ее запястья и силой заставил девушку опустить руки.
– Серентия! Ахилий был здесь! И приходил наяву! Все это был не сон!
Объявить, будто то был не кошмар, он не смог, ибо сам еще не вполне оправился от встречи с убитым другом.
Серентия высоко подняла брови, слезы из глаз ее потекли реже, лицо озарилось надеждой.
– Ты хочешь сказать, он… он… жив?
– Я… Серентия я даже не знаю, кем его теперь считать… но, по меньшей мере, он остается тем же самым Ахилием, обоим нам знакомым и дорогим. Он ворвался сюда в тот миг, когда все было потеряно, и каким-то неведомым образом смог тебя разбудить. Только благодаря ему – я тут совсем ни при чем – ты и сумела изгнать Лилит из собственного тела.
– Помню… помню, я слышала его голос. Помню, вокруг было темно, и хотелось мне только спать, спать… но его голос… не откликнуться я не могла! Мне так захотелось снова увидеть его…
Смахнув с глаз последние слезы, темноволосая девушка обвела взглядом зал.
– Но тогда где же он? Ахилий! – воскликнула она, поднимаясь с пола. – Ахилий! Не нужно от меня прятаться!
Встав на ноги, она покачнулась, и Ульдиссиан поспешил ей на помощь. Серентия обняла его за талию, но взгляд ее безостановочно скользил по залу в поисках возлюбленного.
– Почему он не отзывается? Почему прячется?
– Он не прячется. Он убежал, когда вошли остальные. По-моему, Серри, он боится, что в таком виде будет тебе отвратителен.
Серентия, будто не веря собственным ушам, подняла взгляд на него.
– Отчего? Это же Ахилий!
– Да. И при том мертвый. Мертвый. Вспомни: мы сами его хоронили. Нет, – продолжал Ульдиссиан, прежде чем ей придет в голову самое очевидное предположение, – никакой ошибки тут нет! Стрела вонзилась ему прямо в горло! Остаться в живых он не мог!
Серентия содрогнулась, однако Ульдиссиан сразу понял: дело вовсе не в страхе.
– Какой ужас, – пробормотала девушка, оглядывая голые стены. – Как же ему, должно быть, на душе тяжело…
Следовало признать, Ульдиссиан сочувствовал другу детства не меньше. Очевидно, Ахилий шел следом за ними уже довольно давно, возможно, догнав их всего через несколько дней после гибели. Замышляй он недоброе – раз десять успел бы удар нанести, но до сих пор вел себя подобно Ахилию былых времен, неизменно оберегавшему от бед тех, кто ему дорог.
Особенно Серентию.
– Пойду, отыщу его, – без раздумий объявила дочь Кира. – Пойду и отыщу! Ведь он же совсем один, даже мне на глаза показаться боится!
– И, может быть, не без веской причины…
– Вздор! – резко возразила Серентия. – Веских причин для разлуки между нами нет и быть не может. Словом, от своего я не отступлюсь ни за что. Я разыщу его.
Ее готовность не останавливаться ни перед какими преградами тронула Ульдиссиана до глубины души.
– Ладно, Серри. Тогда и я с тобой. Ахилий был всегда готов прийти нам на помощь… даже сейчас. Что бы нам ни пришлось преодолеть, мы тоже в беде его не оставим.
Услышав это, Серентия, наконец, улыбнулась.
– Спасибо…
С помощью Ульдиссиана ей удалось покинуть зловещее здание. Снаружи их сразу же обступили соратники, и среди них – Сарон. За тораджанином следовал отряд эдиремов, глаз не спускавших с невеликой группы людей изрядно понурого вида.
