– Нужно идти. Либо Ахилия поблизости нет, либо он не желает, чтоб я нашла его… по крайней мере, прямо сейчас, – уныло сказала она. – По-моему, причина тут во втором, и со временем он ко мне все же вернется.
– Не сможет он бросить тебя, вот увидишь. Уж я-то Ахилия знаю еще дольше, чем ты.
Серентия согласно кивнула, в который раз устремив пристальный взгляд в гущу джунглей.
– Неужели он вправду считает, будто я настолько его испугаюсь?
– Я же рассказывал, каков он собой.
Особой красочностью рассказы Ульдиссиана не отличались, но ни единой подробности он не упустил. Невзирая на это, Серентия только прониклась к охотнику еще большим сочувствием.
– Ясное дело: наверное, увидев его, я заахаю, рот разину… но ведь ты говоришь, Ахилий остался прежним, так как же мне его не любить?
На это у Диомедова сына ответа не нашлось. Вдобавок, в том, что пора идти дальше, Серентия была совершенно права. Лилит все это время сложа руки наверняка не сидела, и что бы она на сей раз ни задумала, попросту дожидаться ее новой атаки – по меньшей мере, глупо.
Да, надо идти… если еще не поздно.
Теперь разношерстным воинством эдиремов на правах никем не назначенных, но всеми признанных командиров распоряжались Сарон, хашири по имени Рашим и партанец Тимеон. Ульдиссиан делить соратников по землячествам вовсе не собирался, но и не хотел бы, чтобы одни возобладали над прочими. Не ставя ни партанцев, ни тораджан, ни хашири выше всех остальных, он надеялся, что со временем его последователи смешаются меж собою еще сильнее и в итоге смогут обойтись вовсе без каких-либо самоназваний, кроме одного – «эдиремы».
Тимеон состоял в родстве с Йонасом, одним из первых Ульдиссиановых учеников. Любое дело он неизменно вызывался взять на себя одним из первых среди земляков, однако в ближайшие подручные Ульдиссиана никогда не стремился. Теперь человек этот, некогда обезображенный жуткими шрамами, помогал двоюродному брату наводить порядок среди уцелевших товарищей, уроженцев Парты… ныне изрядно уступавших в числе тораджанам с хашири.
«Заканчивать с этим нужно, да поскорее», – думал Ульдиссиан, глядя на них, точно среди них и вырос. С гибелью каждого нового партанца меркла, уходила в забвение частица Ульдиссианова прошлого. Борьбу следовало завершить, прежде чем соотечественники Йонаса погибнут все до единого… а с ними не полягут в боях и хашири, и тораджане. Прошедшие дни Ульдиссиан потратил не только на поиски Ахилия. Кроме этого он вкратце поведал соратникам историю собственного исчезновения. Разумеется, столь фантастические подробности, как встреча с Траг’Улом и Ратмой, он опустил, чувствуя, что в такие материи сейчас вдаваться не время.
На следующее утро, с рассветом, эдиремы выступили в поход. Не считая времени, потраченного Ульдиссианом с Серентией на поиски Ахилия, из-за коварства Лилит, обманом заставившей их сделать изрядный крюк, им предстояло потерять даром целых три дня. Еще целых три дня демонесса может спокойно готовить новую каверзу им на погибель…
В джунглях вокруг идущих сквозь заросли эдиремов царила непривычная тишина. Порой откуда-то издали доносились голоса птиц, и насекомые, разумеется, жужжали над ухом по-прежнему, но даже их словно стало куда меньше обычного. Ульдиссиан счел это дурным знаком, но больше о том не сказал никому, даже Серентии. Однако эдиремам он велел быть начеку, напомнив, что враги их трусливы и нередко наносят удары из мрака вместо того, чтобы выйти на честный бой.
Когда колонна – половиною дня раньше, чем он рассчитывал – наконец, достигла реки, Ульдиссиан возблагодарил судьбу. Теперь путь вновь безопасен. Однако, как ни хотелось ему продолжить переход еще хотя бы на час, сын Диомеда понимал, что остальные уже изрядно устали, и неохотно скомандовал привал.
Единственной выгодой от подлой затеи Лилит, овладевшей телом Серентии, оказались карты земель, отделявших воинство от окрестностей главного храма, припасенные демонессой в Хашире. Новизной карты не блистали, однако на них значилось не только общее местонахождение противников Ульдиссиана, но и крупнейшие поселения по дороге к основному оплоту Церкви Трех.
– Да, Калинаш мне известен, – отвечал на вопрос Ульдиссиана Рашим, указав упомянутый город на карте. Прежде курчавый хашири служил в приказчиках у одного из городских купцов, а потому не раз бывал там по делам. – Он малость крупнее нашего города, и храм там, в этакой близости от Кеджана, обещает оказаться крепким орешком.
Палец его скользнул дальше к северу.
– А об Истани я не знаю почти ничего, кроме того, что он меньше Хашира и не так богат, хотя расположен удачно.
В этом с ним согласился и Сарон.
– Пожалуй, там Церковь Трех не слишком сильна. Если господин желает поскорее добраться до главного храма, надо бы выбрать дорогу, ведущую к нему, покороче.
С одной стороны, против его логики возразить было нечего, но с другой Ульдиссиану очень уж не хотелось оставлять калинашских приверженцев Церкви Трех целыми да невредимыми и, главное, в тылу у эдиремов, когда придет время штурма главной твердыни. Однако новый крюк, в сторону Калинаша, еще сильнее удлинит путь и обойдется в множество жизней, а то и другое Лилит только на руку…
– Как скоро мы можем добраться до Калинаша?
– Дня за четыре, но, скорее, за пять, – поразмыслив немного, ответил Рашим.
– А до Истани?
– За четыре дня, самое большее.
Да, этот путь приведет к цели быстрее. И, что особенно важно, если сил Церкви Трех там много меньше, Истани обещает не слишком задержать их наступление, а вот в Калинаше кровопролитие может затянуться на многие дни…
С некоторой неохотой Ульдиссиан принял решение:
– Ладно. Идем на Истани. Но двигаться надо как можно быстрее.
Остальные, кивнув в знак повиновения, удалились, а Ульдиссиан повернулся к Серентии в поисках подтверждения разумности сделанного выбора.
– Я бы поступила в точности так же, – ответила девушка, хмуря брови. – О чем ты еще тревожишься?
– О двух вещах… вернее, о двух близких людях. Об Ахилии, это ты знаешь… и о Мендельне.
– Ну конечно. Прости, Ульдиссиан. Мои разговоры об Ахилии тебе, наверное, уже до смерти надоели… а о твоем брате я не подумала. А этот, как его… Ратма… По-твоему, ему можно довериться?
– Не знаю, – буркнул Ульдиссиан. – Думаю, в той же мере, что и любому другому из потомков Лилит… включая, пожалуй, меня самого – ведь я тоже с ней в дальнем-дальнем родстве.
– Значит, с Мендельном все будет в порядке, – рассудила Серентия. – Его путь сходен с твоим, но, по-моему, и разницы меж ними все больше и больше.
– Вот это, Серри, меня ничуть не заботит.
С недавних пор Ульдиссиан вновь начал звать ее детским именем, дабы крепче помнить, что они – лишь друзья и ничего более. Попирать ногами могилу друга ему отнюдь не хотелось, пусть даже эта могила пуста.
