«Но ведь на этом дело не кончится! – подумалось Ульдиссиану. – Все это будет продолжаться, пока Лилит от нас не отступится!»
Несмотря на это, спорить с Мендельном он не стал. Вновь вскинув над головой жутковатый клинок, младший брат Ульдиссиана затянул заклинание. Морлу снова начали падать и замирать: чары Мендельна рассекали незримые демонические нити, приводившие их в движение.
Ульдиссиан огляделся в поисках Ахилия, но друга снова нигде поблизости не оказалось. Зато Серентию долго искать не пришлось. Дочь Кира управлялась с копьем и силами дара, словно привыкла к тому и другому еще в колыбели. Всякий раз, как очередной мироблюститель либо иной противник гиб на острие копья, еще один падал, сраженный огненным шаром, пылевым смерчем или еще каким-нибудь волшебством.
– Серентия! – окликнул ее Ульдиссиан. – Где Тимеон?
Подобно Ахилию, Тимеон тоже бесследно исчез.
– Убит! Один из морлу застал его врасплох, когда он отвлекся, прикрывая спину товарища!
Партанцев становилось все меньше и меньше, и хотя в эту ночь к Ульдиссиану разом вернулись и брат, и друг детства, смерть Тимеона еще раз подчеркнула, сколь быстро жизнь пожирает Ульдиссианово прошлое. Да, от имени единственного кровного родича остальными командовал Йонас – некогда обезображенный жуткими шрамами Йонас, однако легче на сердце от этого не становилось.
«Будь ты проклята, Лилит!» – мысленно выругался Ульдиссиан. Нет, все это не кончится никогда! Не выйдет у демонессы с Церковью Трех – ускользнет и начнет искать новый способ подчинить себе эдиремов… наложить лапу на весь Род Людской…
Но допустить этого Ульдиссиан не мог. Довольно ей творить зло!
С этой мыслью он представил Лилит прямо перед собой, вообразил, как мертвой хваткой стискивает ее плечи…
И Лилит появилась.
Прямо перед Ульдиссианом возникла она, дочь Мефисто, пораженная, озадаченная не меньше него самого. Захваченная врасплох, обличья Лилит не сменила и выглядела точно такой же, какой он видел ее в последний раз – чешуйчатой, точно ящерица, чудовищной искусительницей. Пальцы Ульдиссиана, как и в воображении, крепко, до боли, впились в ее плечи. Друг от друга их отделяло менее фута.
К несчастью, Лилит пришла в себя первой. Гримаса изумления на ее лице сменилась знакомой чарующей улыбкой, при помощи коей демонесса в образе Лилии когда-то сразила Ульдиссиана наповал.
– Ульдиссиан, любовь моя, вот неожиданность! Если тебе захотелось вновь заключить меня в объятия, ты мог бы просто так и сказать!
Нечто вроде змеи захлестнуло, сдавило Ульдиссианово горло. В следующий миг он понял, что это хвост Лилит, но было поздно.
– Пожалуй, нам с тобой лучше уединиться, ты ведь не возражаешь?
Еще миг – и оба исчезли с поля битвы.
* * *
Изумление Ульдиссиана Серентия почувствовала сразу же, как и сменившее его смятение, но, поглощенная схваткой со служителями Церкви Трех, на помощь ему прийти не успела. Почувствовала она и близость Лилит, и едва не завизжала от ужаса, когда Ульдиссиан с демонессой внезапно исчезли.
Однако поделать с этим дочь торговца ничего не могла. Оставалось одно – продолжать бой, бить мироблюстителей, жрецов и морлу. Казалось, каждого павшего тут же заменяют двое других. Возвращение Мендельна, лишившего многих морлу жалкого подобия жизни, помогало сдерживать натиск, но не более: церковникам этакий хаос был не в новинку, а приверженцы Ульдиссиана в большинстве своем, несмотря ни на что, по-прежнему оставались крестьянами, купцами и прочими людьми мирных занятий.
Конечно, все они дрались с решимостью и сноровкой, какой она от них вовсе не ожидала… но хватит ли этого для победы?
К Серентии бросились еще двое морлу, но прежде чем она успела с ними расправиться, полдюжины быстро пущенных стрел поразили глаза и горло обоих. Каждому попаданию сопутствовал отблеск волшебной силы.
Морлу рухнули с ног.
– Ахилий? – выпалила Серентия.
Пусть и предупрежденная Ульдиссианом о появлении лучника, сама она почувствовать его не смогла, и даже не слишком-то поверила в его возвращение, но сейчас…
Темнокосая девушка принялась бить врага усерднее прежнего. Ахилий здесь, с ней, хоть она его и не видит! Чем бы все ни закончилось, поражением или победой, они останутся вместе.
Вместе… хоть в жизни, хоть в смерти…
* * *
Скажи Мендельну кто-нибудь, что ему хватит духа и сил не просто остаться в живых с рукой, отрубленной почти по плечо, но и продолжать бой как ни в чем не бывало, он счел бы говорящего сумасшедшим. Сейчас он считал сумасшедшим себя самого… но это ничуть его не волновало: ведь Ульдиссиан исчез, унесен демонессой неизвестно куда! Что происходит с братом в эту минуту, Мендельн не знал, но ничего хорошего от Лилит ожидать не стоило. По горло сытая упрямством брата, она наверняка решила заставить Ульдиссиана дорого за него заплатить.
«Я так хотел оказаться с ним рядом, – с горечью подумал Мендельн. – И вот, оказался, пусть совсем ненадолго…»
Поразмыслил он, не позвать ли на помощь Ратму с Траг’Улом, но по каким-то самому ему непонятным причинам решил воздержаться. Вместо этого Мендельн воспользовался полученной раной и горькой обидой с умом: пусть-ка то и другое придаст сил его чарам! Лишенные демонической сущности, сообщавшей им способность к движению, морлу падали перед ним один за другим, однако каждое заклинание взимало с него немалую дань. Да, окружающим он этого не показывал, и все же морлу оставалось слишком, слишком уж много. Их жуткого вида клинки раз за разом пробивали защиту то одного, то другого из эдиремов, выпуская несчастным кишки, орошая кровью убитых прочих оборонявшихся.
«Их нужно изгнать всех, всех до одного, иначе не победить… и даже в живых не остаться!»
Один из морлу прорвал строй эдиремов, но вместо того, чтоб ударить по противникам Церкви Трех со спины, звероподобный воин направился к детям и самым слабым, собранным в середине лагеря. Чудовищный лик неупокоенной твари исказился в жуткой ухмылке. Следом за первым сквозь бреши в рядах приверженцев Ульдиссиана проскользнули еще двое морлу. Да, эдиремы уже не раз показали, чего стоят в бою, однако враг попросту превосходил их в числе и в опыте кровопролития…
«Их нужно изгнать!»
Но вот беда: кроме Мендельна, этого никто не умел, а его одного явно недоставало. Все, что показывали, чему учили Ратма с драконом – все оказалось напрасным. Ни один из их приемов, ни одно из заклинаний для решения столь колоссальных, столь безнадежно трудных задач не годилось.
И все же Мендельн должен был попытаться. Конечно, непременного спасения для эдиремов это не означало, но не сдаваться же так просто…
Все это внезапно натолкнуло его на мысль о том, чем он может помочь Ульдиссиану. Тоже идея отчаянная, однако…
