С этими мыслями Ульдиссиан распахнул двери настежь…
– Бросай! – тут же воскликнул Малик.
Вложив в бросок и силу мускулов, и силу дара, Ульдиссиан швырнул кость в дверной проем. Покинув покои Примаса, обломок понесся по темному коридору, начинавшемуся за дверьми, и как раз перед тем, как скрыться из виду, резко свернул вправо.
До ушей Ульдиссиана донесся звонкий стук кости о нечто твердое. За стуком немедля последовал страдальческий стон и мягкий, глухой звук падения, узнанный Ульдиссианом сразу же и без ошибки.
Рванувшись вперед, он отыскал нужное место. Действительно: в углу у стены распростерся некто в одеяниях ордена Диалона. Струйка крови из пробитого лба указывала, куда угодила кость.
Ульдиссиан потянулся к обломку… но тут же выпрямился. Вот она, здесь!
– Ах, бедный, несчастный, милый мой Дуррам! Он так хотел оказаться полезным своему Примасу!
Забыв о своем потустороннем «помощнике», Ульдиссиан огляделся. Как ни старался, точно сказать, где Лилит, он не мог, но, кажется, понимал, отчего. Он – в главном храме Церкви Трех, возведенном и обустроенном согласно замыслам Люциона. Разумеется, подобно тому древнему зданию, где Лилит намеревалась обратить на свою сторону всех эдиремов, этот храм выстроен в особом месте, над одним из «краеугольных камней», заложенных демонами и ангелами в основание мира. Засим Люцион завладел заключенными в этом месте силами, дабы с их помощью скрыть от всех присущее его храму зло.
Теперь те же самые силы, что скрывали от рода людского зло Преисподней, прятали от его взора Лилит.
– Ах, дорогой, милый мой Ульдиссиан! – с глумливым сочувствием промурлыкала демонесса. – Как обычно, столь близок к победе, и, как обычно, готов упустить ее в последний миг…
– Ну нет, Лилит! – откликнулся сын Диомеда, напрягая всю волю в попытках найти ее. – Больше этому не бывать!
– Но ведь, любовь моя, твой брат, твои друзья мертвы, а твои ненаглядные эдиремы уже идут сюда! Неужто и это, по-твоему, не окончательное поражение?
Ее слова заронили в душу искру отчаяния и страха, но в следующий миг Ульдиссиан вспомнил, с кем говорит.
– Хватит с меня твоей лжи. Хватит с меня твоих игр.
С этим он ринулся туда, где вроде почуял ее. Внезапно путь ему преградили массивные двери. Готовый к любым препятствиям, Ульдиссиан снес их одним ударом воздушной волны, а секундой позже с разбегу влетел в проем сам.
Преодолев порог, он, словно кот, приземлился на четвереньки… и в изумлении вытаращил глаза.
Дверь привела его в огромный передний зал, где прихожане ждали начала проповедей в молитвенных залах своих орденов. С устройством других, прежних храмов Ульдиссиан был знаком неплохо и сразу же понял: достичь этого зала сам по себе он не мог. Опять, опять Лилит обвела его вокруг пальца!
Прямо над ним высились изваяния двоих из троицы ложных духов-покровителей. Статуя Мефиса – то есть, Мефисто, отца Лилит – как ни странно, отсутствовала. Судя по кое-каким следам на опустевшем пьедестале, она не так давно дала трещину, рухнула – и вряд ли случайно.
Опыт Тораджи подсказывал: за уцелевшими статуями нужно приглядывать в оба. Лилит заманила его в этот зал неспроста, а стало быть, остерегаться следует всего вокруг.
И тут по залу разнесся ее хохот.
– Игре конец, дорогой, милый мой Ульдиссиан! Ты вправду был просто чудом, ты оправдал все мои ожидания, но с этим пора заканчивать: у меня еще столько дел!
Голос Лилит звучал отовсюду и ниоткуда. Она была здесь… и в то же время поблизости ее не было. Всякий раз, как Ульдиссиану казалось, будто он чует ее там-то и там-то, на первый план выступало другое, новое место.
– Покажись, – прорычал он. – Покажись, где ты есть!
– Да вот же, любовь моя, вот я!
И Лилит появилась… одна, другая, третья, и еще, и еще, и еще! В какой-то миг весь зал наполнился многими сотнями образов демонессы.
Разумеется, Ульдиссиан сразу же понял: это попросту морок. Но как ни старался он отличить истину от наваждения, все Лилит казались ему настоящими, явной фальши не чувствовалось ни в одной.
– Обними же меня напоследок, – насмешливо проворковала в унисон тысяча Лилит, разом надувших губы. – Поцелуй же меня напоследок, любовь моя.
Покачивая бедрами, выпятив груди, орды Лилит двинулись на него.
– Ну же, возляг со мной на прощание…
Все они быть настоящими никак не могли, однако же были. Ульдиссиан постарался сосредоточиться, но битва в джунглях, а после бой в одиночку против морлу… все это здорово подточило и силы, и ясность мысли. На это демонесса наверняка и рассчитывала. Ослабший, Ульдиссиан не так для нее опасен, и, может быть, даже станет сговорчивее. В конце концов, Лилит по-прежнему нуждалась в эдиремах, а как проще заполучить их, если не с его помощью?
И тут Ульдиссиану пришло в голову еще кое-что. Выходит, пустившись на все эти хлопоты, отправив его блуждать по лабиринту, а после биться с морлу внизу, Лилит рассчитывала, что он как-нибудь да уцелеет. Да, сомнений быть не могло. Вкупе с ее изумлением в тот миг, когда она вдруг оказалась посреди поля битвы в джунглях, это подсказывало: способностями Ульдиссиана демонесса пренебрегает лишь напоказ, а на деле относится к ним куда серьезнее. Мало этого, Ульдиссиан вдруг понял, что Лилит даже слегка напугана, иначе зачем бы ей утруждаться, творя столько затейливых чар? Стало быть, сделать с ним что пожелает, утащив его от соратников, демонесса не может?
Да, вполне вероятно… возможно, ей в самом деле необходимо прежде отнять у него как можно больше сил…
Лилит надвигались, распахнув перед ним объятия. Очевидно, стоит поддаться искушению – тут ему и конец. Нужно каким-то образом отыскать среди них единственную, настоящую…
И вдруг в тумане, застилающем мысли, забрезжил новый вопрос. Это ведь главный храм, средоточие всей жизни секты – но где тогда все, кто должен быть здесь неотлучно? В джунгли Лилит отправила только жрецов низших рангов, мироблюстителей да морлу. Где же послушники, верховные жрецы, стража и все остальные, необходимые для проведения обрядов, но не обученные воевать? Ведь кроме жреца, сраженного костью Малика, Ульдиссиану до сих пор не попалось на глаза ни души…
Так вот оно что!
Сообразив, в чем тут дело, Ульдиссиан мысленно повелел истине предстать перед ним такой, как есть.
Лилит разом исчезли. На их месте возникли служители Трех – жрецы, жрицы, послушники, мироблюстители и прочие, и прочие… вся иерархия секты налицо, как на ладони. Вот только настоящей Лилит среди них не оказалось.
«Нет, здесь она, здесь, – подумал Ульдиссиан, напомнив себе, за кем охотится. – Морок я рассеял, но ей ничего не стоило принять чужое обличье…»
Должно быть, служители Церкви Трех поняли, что разоблачены, так как бросились на него всем скопом, точно безумные. На их взгляд, они по-прежнему служили Примасу, и Ульдиссиан был уверен: никакие слова не заставят их в том усомниться.
