Очевидно, этакая перемена в его взглядах на жизнь не на шутку удивила даже Ратму.
– Возможно, и согласится, – ответил Древний, смерив его пристальным взглядом. – Вот только… привести это может совсем не к тому, чего нам хотелось бы.
А это уже означало, что Инарий может их выслушать, но с той же вероятностью может и попытаться прикончить.
– Но если у кого и есть надежда к нему подступиться, – продолжал сын ангела, – то только у меня. Связующие нас узы довольно хлипки, однако все лучше вражды меж ним и тобой.
Не то, не то, что предпочел бы Ульдиссиан… но правоту Ратмы сын Диомеда отрицать не мог.
– И как же ты это сделаешь?
– Просто пойду да поговорю с ним… причем не откладывая.
С этим Ратма исчез.
Изумленный, Ульдиссиан потянулся к Древнему, но удержать его не успел.
– Чтоб ему провалиться! Мы же не все еще обсудили!
– И вправду, – откликнулся Мендельн. – С Ахилием что делать будем? Да, ангелу он служит по неведению, а может быть, поневоле, но все-таки служит.
На взгляд Ульдиссиана, вопрос был предельно ясен.
– В первую очередь позаботимся, чтоб эдиремы остались целы и невредимы. А значит, немедля вернемся к ним.
Поманив брата к себе, Ульдиссиан вернул ему костяной кинжал.
– А если для этого придется сразиться с Тираэлем, – продолжал он, – так тому и быть.
Мендельн, не тратя слов даром, кивнул, а Ульдиссиан подумал о Серентии и остальных. Эдиремов он чувствовал где-то поблизости, но отыскать среди них Кирову дочь не сумел.
Обеспокоенный тем, что это могло означать, Ульдиссиан сосредоточился, и…
Исчезнув из зарослей, братья тут же возникли прямо в толпе эдиремов. Появление сыновей Диомеда встретили изумленными возгласами. Опасаясь случайной атаки, Ульдиссиан поспешил сотворить для обоих защиту – и правильно сделал: в следующий же миг в них полетел огненный шар.
– Прекратить! – крикнул в толпе Сарон. Протолкавшись к Ульдиссиану, тораджанин опустился перед ним на колено. – Ты снова здесь! Мастер Ульдиссиан, мы уже опасались самого худшего!
– Я тоже, Сарон, – отвечал Ульдиссиан, хлопнув невысокого заместителя по плечу и оглядевшись вокруг. – А где Серентия?
– Серентии я уже который час не видел, мастер Ульдиссиан. И, правду сказать, забеспокоился, но тут она коснулась моего разума и сказала: она-де «торит для нас путь».
– И что бы это значило?
Тораджанин пожал плечами.
– Я подумал, что речь о походе к столице. Мы же… мы же за тобой, тебе на выручку идти собирались.
– Спасибо. Рад слышать.
Ульдиссиан сосредоточился что было сил, но и на сей раз Серентии нащупать не смог.
Не смог… однако почуял на севере кого-то вроде Ахилия.
Мысли в голове понеслись вскачь.
– Останься с ними, Мендельн, – отрешенно проговорил Ульдиссиан. – Сделай, что сможешь.
– Ульдиссиан! Не вздумай…
Но было поздно. Покинув эдиремов, Ульдиссиан перенесся в джунгли, чуть дальше к северу. Пара секунд – и глаза приспособились к темноте… однако этой пары секунд оказалось довольно.
Незримая сила, тараном ударившая в грудь, швырнула Ульдиссиана вверх. Не позаботься Диомедов сын о защите еще до прибытия, тут бы ему и конец. С лету врезавшись в толстое дерево, Ульдиссиан разнес его в щепки, а за ним и второе, оказавшееся позади. Третье, наконец, остановило полет, но тоже переломилось едва ли не надвое.
Опомниться ему не позволили. В следующий же миг по нему выпустили пару стрел, и хотя стрелам следовало бы оказаться куда безобиднее магии, одна из них пробила защиту. Пробила, по счастью, не без труда, так что в тело вонзилась неглубоко… однако же – прямо напротив сердца.
Вырвав стрелу из груди, Ульдиссиан перекатился на бок. Сомнений не оставалось: ловушка расставлена именно на него. Недаром же он, почуяв Ахилия, не смог отыскать Серентии: это-то и позволило ей нанести удар, прежде чем Ульдиссиан успел оглядеться.
Но отчего они вознамерились покончить с ним, оставалось загадкой. Похоже, подстрекнувший их к этому ангел не уступал Инарию в хитроумии. Еще недавно Ахилий, стреляя по Ульдиссиану, вопреки его воле сумел промахнуться, однако сейчас, очевидно, нисколько не сомневался: Ульдиссиан должен умереть.
Да… вот только какой в этом смысл? Ведь Ратма сказал, что к Санктуарию приближаются сонмы небесных воинов, а если так, зачем Тираэлю тратить силы впустую? Зачем столько хлопот ради одного человека, как бы он ни был могущественен?
Едва задавшись этим вопросом, Ульдиссиан понял: ответ ему прекрасно известен.
Однако прежде всего он должен был положить конец творящемуся безумию.
– Серентия! Ахилий! – закричал Диомедов сын, вскочив на ноги. – Это же я! Это же…
Ближайшее дерево склонилось книзу, окутав его густой листвой. Едва Ульдиссиан рванулся на волю, ветви вспыхнули синим пламенем.
Жар опалил Ульдиссиана с головы до ног. Разом покрывшись испариной, сын Диомеда взмахнул рукой. Все вокруг обдало волной студеного воздуха, и пламя тут же угасло, оставив в память об уготованной Ульдиссиану судьбе лишь почерневшие сучья да листья.
Несмотря на заботу о друзьях, Ульдиссиан здорово разозлился. Еще немного, и Серентия с Ахилием вполне могли бы добиться успеха, причем даже не предоставив ему возможности открыть им глаза. За кого же его принимают, если так твердо намерены погубить?
Усилив защиту, сын Диомеда шагнул вперед и снова попробовал вразумить их.
– Серри! Послушайте же! Этот ваш ангел ничуть не лучше Инария, а то и куда как хуже! Он хочет уничтожить весь мир…
– Довольно притворства, верховный жрец! – откликнулась Кирова дочь. – Мы знаем, кто ты таков и что натворил. И в память об Ульдиссиане заставим тебя пожалеть о каждой из загубленных жизней, а уж о его жизни – особенно!
Ульдиссиан выругался. Вот, значит, с кем, с каким чудовищем его спутали…
С Маликом…
Каким образом ангел ухитрился все это подстроить, оставалось только гадать. Однако куда важнее было другое: теперь Диомедову сыну, наконец, стало ясно, отчего друзья так неуклонно стремятся его прикончить.
Одна беда: как убедить их, что перед ними он сам? Ни единой мысли по сему поводу в голову не приходило.
Копье Серентии угодило прямо под ребра: отвлеченный ее откровением, Ульдиссиан подставился под удар. Защита должна была выдержать, но, падая навзничь с раной в животе, сын Диомеда понял: оружие достигло цели не без Тираэлевой помощи. Ею же, помощью ангела, наверняка объяснялся и удачный выстрел Ахилия.
Тело пронзила боль. В голове неприятно заныло, дышать сделалось тяжело. Схватив копье, Ульдиссиан сжег его в пепел и, отдуваясь, коснулся раны ладонью.
