– Ты к ней уж лучше вернись, – шепнул Ульдиссиан в темноту. – Гляди, вернись непременно…
Пускай хотя бы только затем, чтоб на сей раз погибнуть вдвоем…
* * *
С виду казалось, будто Серентия спит, однако не тут-то было. Что бы там Ульдиссиан ни говорил, предоставить делам идти своим чередом Кирова дочь не могла. Может, Ахилий и поступил безрассудно, но из-за этой склонности Серентия его не бросит. В конце концов, безрассудством он отличался с самого детства… однако друзьям оставался верен всегда.
Вот потому-то, в то время как тело ее смирно лежало у костерка, разум Серентии отправился на поиски возлюбленного.
Серентия понеслась над лугами, отыскивая хоть какой-нибудь след Ахилия. Да, дочь торговца помнила, что, будучи мертвым, охотник не оставляет таких же следов, как Ульдиссиан или она сама, однако была уверена: связующих их с Ахилием уз вполне хватит. Ахилий найдется, непременно найдется.
Немыслимый, невероятный покой, царивший в лугах, должен был успокоить и ее мысли, но нет, успокоиться не удалось. Вскоре Серентия почувствовала словно бы чей-то взгляд, устремленный в спину, однако, развернувшись, никого позади не нашла.
Решив, что у нее попросту расшалились нервы, Серентия помчалась дальше. Быстрее, быстрее: Ахилий наверняка где-то рядом…
Внезапно ее внимание привлекло нечто странное на востоке. Серентия с легкостью свернула туда. Разглядеть там она ничего не сумела, но ведь охотник вряд ли будет стоять под открытым небом столбом, не так ли?
Приблизившись к нужному месту, Серентия наконец-то разобрала: нет, это совсем не Ахилий. Уверенная в собственной безопасности (ведь ее никому не увидеть и не услышать), дочь Кира повисла над странным клочком земли. В чем же причина его странности?
Вновь ничего не найдя, она принялась спускаться – ниже и ниже, пока не уставилась в самую землю.
Тут-то взору ее и предстала эта дыра.
Дыра… но не вполне настоящая – скорее, что-то вроде границы меж миром Серентии и какой-то иной гранью иномирья, сродни тому, в каком сейчас находилась Кирова дочь. Проем был настолько широк, что сквозь него вполне мог пройти человек или кто чуть крупнее, однако края его слегка колебались, дрожали, словно готовясь сомкнуться… либо раздвинуться вширь.
Охваченная любопытством, Серентия устремилась вниз – в самую середину проема.
Как только она миновала края дыры, все впереди приняло иной, совершенно непривычный вид. Одно было ясно: она больше не в Санктуарии, но где – этого Серентия сказать не могла.
В следующий же миг навстречу ей устремилась некая тварь, словно бы целиком состоявшая из огромных острых клыков.
Серентия бросилась было назад, в родной мир, но обнаружила, что дыра осталась далеко-далеко наверху, много выше ее ментальной ипостаси. Когда она успела спуститься так глубоко – неизвестно, но размышлять об этом времени не было. Главное – ноги поскорей унести.
Тварь приближалась, скрежеща множеством зубов. Вблизи Серентия смогла разглядеть округлую пасть и пару крохотных, подслеповатых глазок. Однако даже полуслепая, жуткая тварь явно знала, где искать Кирову дочь, невзирая на то, что перед нею – не тело, лишь разум Серентии.
Извиваясь, словно змея, чудовище мчалось следом, причем намного превосходя Серентию в быстроте. Уверенную, что жуткая тварь настигнет ее прежде, чем она выберется наружу, а уж тогда наверняка проглотит, несмотря на отсутствие тела, Кирову дочь охватил нешуточный страх. Возможно, против врага могли бы помочь ее силы, однако что-то подсказывало: на сей раз бегство куда лучше боя.
Однако сбежать ей было не суждено. Проем все еще оставался слишком уж далеко, а внизу, позади, заслоняя собой все остальное, распахнулась ужасная пасть. Из пасти пахнуло гнилью, и внезапная способность чувствовать запахи перепугала Серентию сильнее прежнего, подтвердив опасения, что от зубов чудовища бестелесность может не уберечь.
Жаль, копья при ней нет! Оружие предоставило бы хоть какой-нибудь, хоть призрачный шанс…
Всей душой пожалев о копье, Серентия едва ли не почувствовала его древко в ладони… и вдруг осознала, что в самом деле сжимает любимое оружие в кулаке!
Конечно, копье оказалось не настоящим – скорее, магическим образом, созданным силою мысли, однако его появление внушало кое-какую надежду. Изготовившись к бою, Серентия нацелила острие в самую середину подобной пещере пасти, что оказалось делом вовсе не сложным, учитывая ее ширину.
Ужасная тварь почти нагнала ее. Зубы чудовища плотоядно заскрежетали, и дочь Кира метнула оружие во врага, зная, что в этот единственный удар нужно вложить всю силу воли до капли.
Мерцающее копье кануло в чрево чудовища, и Серентия вообразила, что оружие пылает жарким огнем, способным расплавить камень, а стало быть, и спалить дотла потроха кошмарного существа.
Исполинский червяк сдавленно забулькал горлом, тело его замерцало, словно тлеющие угли…
И лопнуло.
Серентия, не отдавая себе в том отчета, поспешила прикрыться от клочьев тела чудовища, однако ошметки вражьей плоти прошили ее насквозь, не причинив никакого вреда, а сукровица пополам с гноем ливнем обрушилась вниз и рассеялась в воздухе.
С противником было покончено, однако первым, что пришло Серентии в голову, оказались мысли о бегстве. Но, едва сдвинувшись с места, она сообразила: а ведь дыра эта наверняка служит не только берлогой жуткому чудищу. Оглядевшись вокруг, девушка с черными как смоль локонами окончательно убедилась, что она более не в Санктуарии. Однако, как бы сие обстоятельство ее ни пугало, подумалось ей и о том, что Ахилий тоже вполне мог наткнуться на эту «нору» и проверить, куда она выведет. Возможно, поэтому Ахилия до сих пор и не удалось отыскать? И если уйти, не убедившись, что здесь его нет…
Рассудив так, Серентия устремилась вниз. На лету она невольно приглядывалась к стенам «норы», и по ближайшем рассмотрении обнаружила, что стены эти не вполне даже тверды, а состоят из чего-то вроде текучей, вязкой черной смолы.
Но вот впереди замерцало пугающее зарево – зарево, алое, словно кровь. Вмиг усомнившись, стоит ли двигаться дальше, Серентия приостановилась.
Однако сила любви к Ахилию вновь повлекла ее вперед, ближе к жуткому зареву. В собственном, настоящем теле Серентия непременно покрылась бы гусиной кожей от ужаса пополам с отвращением. От ожидавшего там, впереди, веяло таким злом, что в сравнении с ним бледнела, меркла даже злоба Лилит.
Кое-как, через силу добравшись до конца коридора, дочь Кира устремила взгляд в алое зарево, пытаясь разобрать, что там, внутри, и…
Да, рядом с этой картиной истребление кеджанских купцов и магов вмиг показалось ей сущими пустяками. Утратившей всю прежнюю храбрость, Серентии отчаянно захотелось лишь одного – вернуться назад, в относительный уют и покой собственного тела. Собрав волю в кулак, напрягая все силы, она поспешила прочь из волшебной норы, прочь от обнаруженного в ее глубине.
