– Минуточку, сеньора. Милли не одна виновата, я помогала ей, – сказала Лина, стоя в проходе между гостиной и коридором на кухню. Вслед за ней подтянулись и остальные.
В гостиную вышли все. Абсолютно вся прислуга. Они признались в том, что тоже придумали этот план, и что если они выгоняют меня, то они уходят следом.
Теперь это было похоже на бунт.
– Решено, вы все уволены, – наконец, сказала Виктория и уже собралась уходить с победным видом, как в разговор вмешался её шофёр Рокки, который сообщил, что тоже причастен к этому мероприятию и поэтому специально возил её сегодня длинными дорогами. Хотя мы все понимаем, что делал он это по другим причинам.
– Прекратите этот цирк! – не выдержал Федерико. – Мне надоело слушать этот балаган! Займитесь своими делами. Сегодня никто не уволен. Но я не потерплю, чтобы это повторилось ещё раз! Надеюсь, вы меня поняли. – С этими словами хозяин дома велел всем разойтись, и они с супругой вышли из гостиной.
На кухне уже собрались все участники сегодняшнего дня.
Когда я зашла – никто не смотрел на меня осуждающе, хотя я думала, что будут.
Ведь это из-за меня нас сегодня чуть не выставили за дверь. Всех.
Я присоединилась к ужину и влилась в разговор. Сейчас всё это нам казалось смешным.
Это напомнило мне то, как мы собирались в монастыре за длинным столом, большой нашей семьёй.
Я тоскую по тем временам, по Глории, по Падре Мануэлю и сестре Толстушке. Нужно проведать их как можно скорее!
Когда на кухню зашла Марта – разговоры тут же прекратились. Воцарилась тяжёлая тишина. Все смотрели на Марту осуждающе. Каким надо быть человеком, чтобы поступить так. Ведь её мать могли тоже уволить!
Поняв, что ей здесь не рады, Марта взяла из корзинки с фруктами яблоко и, фыркнув что-то себе под нос, ушла.
– Зачем Марта поступила так? – спросила Лина у Сакорро, когда её дочь вышла из кухни.
– Да, кто её знает, – ответил за неё садовник. – Марту сложно понять. Иногда она бывает нормальной, но при первой же возможности готова продать кого угодно, даже собственную душу, не говоря уже о матери.
Возможно, так она хочет выразить своё превосходство. А, возможно, хочет, чтобы хозяева выделяли её среди остальной прислуги.
Хоть это и низко… Но Марта – та ещё стерва, которая пойдёт по головам, чтобы добиться своей цели. Даже родная мать не знает, чего от неё ожидать, не говоря уже о нас.
Я допила стакан молока и пошла к Донье, чтобы отнести ужин. Перед тем, как войти, я постучала. Этот урок я усвоила. Сердить старушку лишний раз не хотелось.
– Тук-тук, Донья. Проголодались? – спросила я, просунув голову в дверь.
– Неужели ты постучалась?! – удивилась Анхелика. – Входи, Милли. Поставь поднос на столик. Я слышала, ты сегодня устроила настоящий переворот. Если бы это так сильно не разозлило Луису, то я бы тебя отругала.
– Бросьте, Донья! Ничего такого я не сделала. Просто организовала вашей прислуге небольшой перерыв. Вы бы знали, какая сегодня жара на улице, если бы хоть иногда выходили из дома.
– До чего же ты озорная, – рассмеялась Донья. – Никто в доме не позволял себе такого до твоего появления!
– Донья, неужели Вы улыбаетесь! Это нужно отметить!!!
– Так! – приняла серьёзный вид Анхелика. – Ты этого не видела, но, если честно, я рада, что ты появилась здесь, ты снова оживила этот дом.
– Я хотела спросить у Вас кое-что.
– Ну, спрашивай, – заинтересованно ответила Анхелика.
– Скажите мне, Донья. Бывает в обычной жизни так, что служанка, как в сериале, влюбляется в хозяина, ну или его сына?
– Я тебе уже рассказывала о своём внуке. Его мать была служанкой в нашем доме. Бедная девушка… Она влюбилась в сына хозяина до беспамятства. Хоть они и были счастливы какое-то время, но всё это прекратил отец возлюбленного. Сын хозяина был трусом и женился на той, что приказал ему отец. Росарио пришлось уйти из дома, чтобы не видеть всего этого, ведь ничего сделать она не могла. Даже то, что она носила под сердцем ребёнка, не смягчило каменное сердце хозяина, – Анхелика опустила глаза, чтобы я не видела её слёз.
– Простите, Донья. Вы расстроились по моей вине, зря я затеяла этот разговор. Простите.
– Не волнуйся, девочка. Поищи-ка мне в аптечке аспирин. Аптечка находится в ванной, в шкафчике над раковиной. – А ты, что? Влюблена в моего внука? – опомнилась Донья, прищурив глаза, когда я передавала ей таблетку.
– Я?! Ну что Вы, Донья! Нет, конечно! С чего Вам такое в голову могло прийти!! Не выдумывайте ерунды! Вы давайте, кушайте, я заберу поднос позже.
Я решила свернуть разговор побыстрее, иначе бы Донья меня раскусила. Какая она всё-таки иногда проницательная!
Выйдя в коридор, я услышала, как в мою сторону идут Иво и Бобби. Я спряталась за углом и стала наблюдать за ними.
Парни о чём-то оживлённо спорили. Я прислушалась и услышала своё имя…
– Ты уже пригласил эту служанку на ужин, но ничего не вышло, – говорил Бобби.
– Дай ещё немного времени, совсем немного, – просил друга Иво.
– Нет, друг, больше времени я не дам. Завтра истекает срок, так что приготовь деньги, – ехидно сказал Бобби и похлопал Иво по плечу.
Я никак не могла понять, о чём они говорят. При чём здесь какой-то ужин, я, деньги? Ничего не понимаю…
– А как же честная игра? – стал препираться Блондин.
– Этот вопрос должен я задать тебе. Мы заключили пари. Вот и плати, Иво.
– Но я ещё не проиграл. Я добьюсь этой штучки, вот увидишь, – стиснув зубы, ответил Блондин.
– Забудь об этом. Ничего у тебя не выйдет. Судя по тому, как обстоят дела, будет чудом, если ты добьёшься Милагрос.
– Я верю в чудеса.
– Друг мой, если она хотя бы обратит на тебя внимание, я тебя поздравлю и выпишу диплом победителя. Милагрос – очень лакомый кусочек, – сказал Бобби.
– Да, Милли – лакомый кусочек, не спорю. Но годится на одну ночь, не более. Завтра я расскажу тебе, как она в постели. Кроме того, как ты можешь серьёзно думать, что я посмотрю в сторону служанки? Всё должно быть на своём месте. Я хозяин, она – прислуга. Её место – возле полки с пылью.
– Ты ужасен, – ухмыльнулся Бобби, когда они входили в комнату.
Я вышла из своего укрытия сразу, как только захлопнулась дверь.
Я чувствовала себя ужасно, слёзы текли по моим щекам. В голове гудело так, словно мне ударили по голове бейсбольной битой. Мои ноги подкосились, и я прислонилась к стене. Я не могла пошевелиться, меня, будто, парализовало. Что они за люди! Это два лощёных дебила, которых богатенькие родители избаловали до невозможности… Они думают, что могут купить всё!
