Мы с Доньей весело переглядывались, пока каждый из семьи Ди Карло выражал своё удивление по-разному.
– Выгони её, Федерико, – шипели Луиса и Виктория.
– Никто её не выгонит, она – гостья Пабло и моя гостья, – вступилась Анхелика.
– Но, мама! – начал хозяин дома.
– Никаких «мама», я не желаю ничего слушать, – возмутилась Донья. – Милли – такая же полноправная участница празднества, как и вы все.
– Что это такое??? Ты ходишь? – воскликнул Дамиан.
– Да, папа. Хожу и теперь буду чаще выбираться из комнаты, но между нами это ничего не меняет… – ответил Пабло и сжал мою руку так крепко, но нежно, показывая всем, что он со мной.
К нам с Пабло подошёл какой-то друг Федерико. Он спросил, где сеньор прятал такую красавицу, свою дочь.
– Она не моя дочь, – ответил Федерико, и лицо его побледнело. – Она подруга моей дочери.
– Верно, я не его дочь, – ответила я гостю. – Своего настоящего отца я не знаю и знать не хочу. Он мне не нужен!
Приём продолжался. Блондин и его «дылда» объявили о помолвке. Иво весь вечер смотрел на меня, будто ждал какой-то реакции или провокации. Но я спокойно пила шампанское и обменивалась репликами, то с Доньей, то с Линой, обслеживающей праздник. Мне было приятно смотреть на удивлённое лицо Иво. Я знала, что задела его за живое. Он думал, я оплошаюсь, и снова опозорю себя. Но он ошибся! Этот бой победила я.
Наконец, когда Иво не выдержал своего поражения, он подлетел ко мне, увидев, что я стою в сторонке, пока Пабло куда-то отошёл.
– Ты хотела меня разозлить? – спросил Иво.
– Нет. Отомстить, – просто ответила я.
– За что?!
– Ты хотел надо мной посмеяться!
– Ты испортила мне помолвку!
– А ты мне ничего не портил?! Я тебя ненавижу. Я страшно зла. И я рада твоей помолвке – сам себе яму роешь. А я потом только порадуюсь!
– Ладно, Милагрос. Прости меня. Да, признаюсь, хотел причинить тебе боль.
– Но почему?
– Не знаю… Я был в монастыре. Там мне сказали… И я…
– Что, ты?
– Я заревновал. Ты – моя понимаешь, моя. И ничья больше!
– Ты пьян! У тебя сегодня помолвка. Официальная. О чём ты говоришь?!
– Я хочу быть с тобой. Я не знаю, зачем я вообще сейчас тут и к чему этот вечер, но так хочет отец.
– Ах, вон, оно что… Ты пошёл по стопам папочки. Теперь-то мне всё с тобой ясно.
Ко мне подошёл мой спутник, и я свернула разговор с Блондином. Чего он хочет? Зачем он постоянно всё портит. Когда я люблю его и готова ради него на всё, он отталкивает меня. Просит забыть. Я начинаю делать вид, что он не нужен мне, так он сразу тут как тут со своими чувствами. Зачем играть в такие игры. Если любишь – скажи. Скажи и плевать на мнения других!
***
– В чём дело? Ты пританцовываешь. У тебя отличное настроение?
– Ни в чём, просто погода чудесная, утро прекрасное, а Вы, между прочим, хитрая старая интриганка! – ответила я Донье.
– Я?? – непонимающе уставилась на меня старушка.
– Да, Вы! Я раскрыла Вас. Вы хотели позлить всю свою родню, представив им прислугу в костюме Золушки. Признайтесь, что это так!
– А ты порой проницательна до неприличия, Милли! – воскликнула Донья. – На самом деле, ещё во времена Росарио, я грезила о том, чтобы она одела красивое платье и стала королевой этого дома, но, увы… Но теперь эту роль сыграла ты и сыграла, надо сказать, отлично!
– Вы хитрюга!
– У тебя учусь, девочка, – рассмеялась Анхелика.
Утром в комнате я нашла записку от Блондина. В ней он назначал мне встречу в том месте, где мы обычно с Глорией или Бабочкой торгуем открытками.
После обеда я была на месте. Торговля открытками шла отлично, но тут появился Блондин. Сначала я хотела обсудить с ним всё прямо на улице. Но Иво всё-таки уговорил меня пойти в кафе. Он подтвердил, что помолвка с Андреа была нужна только для того, чтобы разозлить меня.
– Тогда, в монастыре, это был Пабло? Ты ушла с ним?
– Да с ним. А почему ты так разозлился?
– Ну, я… я…
– Ревновал?
– Ну… Конечно, нет! С чего мне тебя ревновать, в самом деле! Мне просто было неприятно, что ты и Пабло…
Я засмеялась. Точно приревновал, дурачок. Он ведь сам вчера об этом сказал. А сегодня снова строит из себя непреступную стену.
Я больше не могла на него злиться. Иво предложил поехать к нему на квартиру.
Предложение, конечно, было странным, и сначала я не хотела идти. Не хотела, чтобы он счёл меня доступной. Не хотела, чтобы надеялся на «продолжение банкета».
Но что-то подтолкнуло меня согласиться.
Стоя в его прихожей, он распустил мои волосы, зарылся в них руками и мы долго целовались.
Потом он нежно взял меня за руку и повёл в спальню. Но моя бдительность взяла верх.
– Эй, куда это мы? Там спальня!
– Да, там спальня. Но в чём проблема? Я тебе не нравлюсь?
– Не в этом дело. Просто не сейчас. Не здесь. Ты мне нравишься. Больше, чем нравишься. Я люблю… люблю тебя, Иво!
Он поцеловал меня. Целовал долго. Нежно. Чувственно. Будто хотел, растянуть это мгновение на целую вечность… Но тут у меня в голове внезапно щёлкнуло.
– А ты, Иво? – спросила я, отстраняясь. – Что ты чувствуешь ко мне?
Он замялся.
– Ну, я тоже… тоже… Я хочу быть с тобой, хочу заботиться о тебе, хочу быть рядом… ну эээ…
– Знаешь, чего я хочу прямо сейчас? – я решила разрядить обстановку. – Проветриться и съесть по мороженому. Пойдём?
– Как скажешь.
Пока мы стояли в очереди за моим любимым мятным мороженым, я рассказывала, как меня наставляла сестра Толстушка. Мол, мужчинам только одно нужно. Мол, только почувствуешь что-то к мужчине – так нужно давать дёру, пока он не воспользовался твоей слабостью. Мол, недоступность красит женщину.
– А она точно монашка? – хмыкнул Блондин.
– Ты, кстати, знаешь, что нам лучше не появляться в, таких вот, людных местах вдвоём? – поинтересовалась я. – Нас ведь могут увидеть.
– Да, да. Точно. Нам же нужно скрывать наши отношения.
– Какие отношения?
Вместо ответа он крепко поцеловал меня, и я выронила мороженое прямо на пол в магазине!
***
В моей личной жизни творится что-то странное. Умом я понимаю, что мы с Иво поступаем неправильно, прячась от всех и обманывая его невесту. Но сердцем… Моё сердце принадлежит ему. А тут ещё Пабло туда же. Он настойчиво просит ему позировать. Иначе отказывается выходить из комнаты и заканчивать ту злополучную картину, на которую готов смотреть целыми днями.
