– Минуту! – остановил меня Блондин. – Пилар была у меня не в постели!
– Принимаешь меня за дуру? Если она ещё не в постели, но готова к этому, то это одно, и тоже!
– Нет, не одно, и тоже! Ты ведь помнишь, как хорошо нам было там, как всё было прекрасно, но потом ты взяла и уехала, не разобравшись. Пилар сама поцеловала меня, но я её оттолкнул.
– Да, уехала, ну а ты хоть раз заставал меня за поцелуем или в постели с кем-нибудь? – я сделала вид, что не слышала вторую часть его ответа.
– Нет.
– Для тебя важен только секс. Ты думаешь, я не хочу этого? Ты думаешь, я каменная? Нет, я не каменная. Заниматься любовью – это прекрасно, но я не лягу в постель с первым встречным. Я ждала тебя. Вот в чём разница между любовью и похотью.
Я положила руку ему на сердце, чтобы он понял, о чём я говорю и, заглянув в его голубые глаза, мне показалось, что он понял.
***
Наутро я проснулась, на удивление в хорошем расположении духа, хоть и поспала от силы часа два.
Я отнесла Донье завтрак и спустилась на первый этаж. В гостиной уже хлопотал Берни. Он, наверное, никогда не спит, никогда не отдыхает, и вообще он – робот.
Меня тут же перехватила Глория и потащила за руку в сторону кухни. Я не успела и слова сказать, как оказалась на кухне, где Иво держал за горло Чамуко.
– Что вы тут устроили? – закричала я на них.
– Я не говорил, что люблю Глорию, я говорил, что люблю Милли, – Блондин продолжал трясти бедного Чамуко, который уже посинел, то ли от страха, то ли от нехватки кислорода.
– Какое отношение я имею к Чамуко?! – вмешалась я.
– Я видел, как он признавался тебе в любви на кухне. И только не говори, что этого не было. Я видел, как ты светишься от счастья.
– Милли, как ты могла?! – закричала на меня Глория и выбежала из кухни.
Замкнутый круг какой-то.
Я хотела побежать за ней и всё объяснить, но Блондин остановил меня.
– Какой же ты идиот? – сказала я ему. – Как ты мог подумать, что мне может понравиться Чамуко. Те признания, что ты слышал, это была всего лишь репетиция. Я помогала ему признаться в любви Глории.
– Ну, конечно! Я тогда тоже репетировал с Пилар, – усмехнулся он.
– Заткнись! – остановила я его и, оттолкнув, вышла из кухни. – Мне нужно объясниться с Глорией.
***
– Выходи, Глория. Я знаю, что ты тут. Ты всё не правильно поняла. Чамуко боялся признаться тебе в любви, мы ведь говорили об этом, вот поэтому мы с ним репетировали это признание. На самом деле он любит тебя, Глория, – говорила я, подойдя к двери ванной комнаты.
– Ты уверена? – спросила Глория, выползая из-под кровати.
– Вот ты где! – рассмеялась я. – Конечно, уверена. Когда я тебя предавала? К тому же Чамуко такой нескладный… Не знаю, смогу ли я тебя простить теперь, – сказала я в шутку.
– За что? – испуганно спросила подруга.
– За то, что ты плохо обо мне подумала, – продолжала я делать вид, что обижена.
– Ты тоже обо мне плохо подумала, – напомнила Глория, успокоившись.
– И, правда. Такие мы с тобой дурочки. Нашли из-за чего отношения выяснять.
Я обняла её и поцеловала в макушку. Раньше мы никогда не из-за чего не ссорились, и это было впервые, когда мы усомнились друг в друге.
Пообещав, что больше никогда не пойдём на поводу у парней, мы окончательно помирились.
Раз оказалось, что Блондин не обманул меня на этот раз, я подумала, что нужно поговорить с ним. Как только закончу свои дела, то обязательно зайду к нему.
Я отыскала подругу и рассказала о своём решении поговорить с Иво. Глория полностью поддержала меня и сказала, что прикроет меня, на тот случай, если я задержусь. Уж не знаю, что она имела в виду, но я поблагодарила её за это, и мы разошлись по своим делам.
Наспех покончив с делами по дому, я зашла к Блондину, но его не оказалось в комнате. И тогда я решила, что наведаюсь к нему на его квартиру в обед.
И когда наступило время обеда я, собравшись, поехала в город. Мне пришлось поймать такси, чтобы поскорее добраться до Блондина, ведь мой обеденный перерыв не резиновый. Хоть Глория и пообещала прикрыть меня, но она та ещё болтушка и долго не продержится.
Позвонив в дверь, я прислонилась, чтобы послушать, что происходит за ней. Было тихо.
Дверь мне открыла Андреа, та самая драная кошка, которая обвела Иво вокруг пальца со своей беременностью.
– Что ты здесь делаешь? – спросила высокая черноволосая девушка в красном кардигане и серой юбке.
– Это ты, что здесь делаешь? – удивилась я. – Опять бегаешь за Иво? Где он? Он мне нужен!
– Зачем он мне? Я у себя дома и здесь никого нет, – выталкивая меня за дверь, сказала Андреа.
– Правда? – оттолкнула я её и ввалилась в квартиру.
– Это мой дом. Убирайся пока я не вызвала полицию! – стала угрожать мне Андреа.
Я стала звать Иво. Я была уверенна, что он здесь.
– А это что такое? – спросила я, указывая на картину углу.
– Я занимаюсь живописью.
– Значит, занялась живописью? – повторила я. Не верилось мне, что эта чёрствая натура смогла бы написать картину, она и ёлочку то с трудом нарисует.
– Что в этом такого? Я пишу автопортрет. А сейчас тебе лучше уйти отсюда.
– Я уйду. Но знай, что если я застану здесь Иво, то я оторву тебе голову.
Андреа вытолкнула меня из квартиры и закрыла дверь, чуть не прищемив мне ногу.
Выйдя из подъезда, я дошла до угла улицы к телефонному автомату. Я набрала номер особняка, и трубку снял Бернардо. Представившись подругой Глории из Чили, я позвала её к телефону.
– Глория, это Милли. Блондин не пришёл?
– Нет, его не было. Ты ведь поехала к нему на квартиру.
– Я там была, но застала не его, а драную кошку.
– Может он отошёл куда?
– Ладно, подожду ещё немножко, а потом вернусь.
Я повесила трубку и онемела. В подъезд зашёл Пабло. Сначала я подумала, что мне показалось, но я ведь не сумасшедшая. Это был он! Я тут же побежала за ним.
Снова позвонив в дверь квартиры Блондина, я не надеялась, что мне откроют, или, может, подсознательно не хотела этого.
– Опять ты?! – открыла дверь Андреа.
– Я хочу его видеть!
Андреа застыла в изумлении. На её лице я видела и страх, и вопрос, и одновременно, разочарование. Девушка тщательно попыталась скрыть свои эмоции, но глаза – зеркало души, они не обманут, а сейчас её глаза забегали, и она поторопилась выставить меня.
