– Я верю тебе Милли, но сеньора Луиса сказала, что видела тебя вечером пьяной.
– Ах, Луиса! Но я не пила ничего. Подожди-ка! Вот она… Я знаю, в чём дело, дядя! Это подстава! Вчера вечером, когда все разошлись спать, мы с Сакорро остались на кухне, и Луиса попросила её приготовить чай. Потом она сама пришла на кухню и предложила мне выпить с ней этого самого чая. Я уверенна, что она мне что-то подмешала.
– Ты уверенна? – осторожно спросил Берни.
– На все сто!
На кухне собрались все работники и хозяева. Федерико объявил о новых мерах наказания и о том, что за каждый проступок теперь нас будут серьёзно штрафовать.
– Вы говорите, что вчера видели меня в нетрезвом виде, – обратилась я к Луисе. – Есть ли у Вас свидетели этого?
Все сразу всполошились. Ведь и правда, если свидетелей нет, то и вины нет, а значит, Луиса всё выдумала, но тут вмешалась та, о которой я совсем забыла.
– Да, я видела, – ответила Марта.
Я хотела ответить ей, но решила оставить это для более подходящего момента. Сейчас я и так не в лучшем положении.
Когда все ушли, я отозвала сеньора Федерико в сторону и объяснила о ситуации с его женой.
Я видела, что он поверил мне. За последнее время, у нас сложились доверительные отношения, но спорить с женой в пользу прислуги, он не мог. Я его понимала.
Луиса лишила меня пятидесяти процентов моего жалования, что серьёзно сказалось на моей и так крошечной зарплате.
Одного я не понимала: зачем она это делает?
Но в голове всплыл последний разговор с её мужем у кабинета, когда я поцеловала его в щёчку. Но неужели это могло так разозлить её?!
Я сразу же пошла к Донье и всё рассказала. Не хватало ещё, чтобы она узнала это от других людей.
– Не переживай, милая. Я буду тебя защищать, – ответила мне Донья. – Я пока не знаю, какие мотивы у моей невестки, но мы это выясним, будь уверенна!
Выловив в коридоре Марту, я затолкала её в комнату и поговорила с ней, как Чолито. Но я слегка переборщила, и Марта потеряла сознание, когда я накинулась на неё и стала душить. Я просто хотела её проучить. Но никак не «выводить из строя».
Я позвала Глорию и Лину. В голове у меня родился план. Если хозяйка решила ввести дополнительные меры и штрафовать нас на половину зарплаты, то пусть видит, что и её личный секретарь – та ещё штучка!
Взяв под руки Марту, мы спустились вниз, и кинули её на диван прямо на глазах у Луисы.
Та в шоке смотрела на нас и не понимала, что происходит.
Перед тем, как выкинуть Марту на диван, как мешок, мы капнули капельку машинного масла ей на шею, чтобы сделать вид, что она надышалась бензина.
И когда Луиса спросила что с ней, то я во всех подробностях описала, как видела Марту дышащую бензин в гараже и что теперь бы её надо лишить зарплаты.
Мумия позеленела от злости.
Она резко вскочила с кресла и ушла, ну а мы с девочками ликовали. Я не позволю ей потешаться надо мной, несмотря на то, что работаю здесь!
Мы так и оставили Марту на диване, а сами ушли на кухню – отпраздновать одно очко в нашу пользу за чашкой чая.
– Ты не знаешь, куда подевался Блондинчик? – протянула Лина невзначай.
– Нет, – ответила я резко.
– И тебе всё равно? – влезла Глория.
– Представляешь, его не было всю ночь! Кровать даже не разобрана.
– И что? Мне какое дело? – ответила я. – Рано или поздно вернётся этот кобель. Но то, как он кинул меня, я ему не прощу.
– Позови моего сына! Сейчас придёт фотограф, – приказала Луиса, нарушив нашу послеобеденную идиллию.
Значит, Блондин вернулся… Хотелось мне сказать ей, куда она должна пойти, но я стерпела.
Переборов себя, я поднялась к Иво и сообщила, что его мать ждёт его внизу, он переодел пиджак, и мы вышли из комнаты. Мимо нас прошла Пилар. Она, не остановившись, успела только сказать, что заходила к Пабло поговорить.
– И ты ей веришь? – покосилась я на Блондина. – У неё мокрые волосы, а это означает, что после того, как она переспала с твоим кузеном, она приняла душ.
Иво хлопал глазами, но кажется, понял, что ему наставили рога.
***
У меня из головы никак не выходила ситуация с увольнением тех пятерых рабочих. Я не знала, как донести это до народа, а самое главное, до владельцев фирмы. Иво, с самого начала своей президентской карьеры, изменился, и это заметили все, даже Донья. Она очень переживала за то, что её внук превращается в сынка и не хотела этого.
– С того времени, как он встал во главе фирмы, он кое о чём забыл, – сказала Анхелика, надевая синее пальто с меховым воротом.
– О чём?
– О совести. Похоже, он оставил её где-то на дне чемодана. Нет слов, чтобы описать то, что он сделал с бедными рабочими!
– Есть. Критинизм. Я еду с Вами, – сказала я решительно.
Но Донья не взяла меня с собой, так как хотела поговорить с ним, по-своему.
Я спустилась на кухню, где все домочадцы уже собрались перед телевизором. Оказывается, интервью, которое будут брать сегодня у Иво, покажут по телевизору, и у меня появилась идея, как рассказать всем о том, что происходит на фирме Ди Карло.
С третьего раза я дозвонилась на студию, на которой сейчас находился Блондин.
– Сеньорита, не могли бы Вы повторить всё, что только что сказали нашему администратору? – послышалось из телевизора, и я поняла, что я в прямом эфире.
– Конечно, – начала я. – Сеньор Иво Ди Карло – кровопийца, который уволил рабочих своей компании. В доме, где он живёт, он ведёт себя как тиран, – говорила я чётко, словно диктор на радио. – На днях к нему приходил человек, который просил вернуть долг, и сеньор Иво напал на него с холодным оружием, понимаете, о чём я?
Иво очень занервничал, он стал теребить галстук ещё до того, как я закончила свою речь, а потом и вовсе сорвался на крик.
– Это не правда, я отрицаю всё, что сказала эта ненормальная! – орал он.
Ведущий пытался успокоить гостя студии, но безрезультатно. Иво, тыча в камеру, стал угрожать мне и, когда он уже был на грани, ведущий объявил рекламу.
На этот раз, я, кажется, зашла слишком далеко. Ведь это интервью видели все. А Луиса даже сообщила всем своим подругам о нём. И теперь мне бы лучше убраться из дома, пока Блондинчик не вернулся.
– Но ты ведь не навсегда? – спросила Лина, когда я прощалась с ней в гостиной.
– Нет, пока он не перебесится.
Я обняла подруг и уже собралась выходить, как на пороге появился Иво.
Он пошёл на меня, выражая во взгляде всю свою ненависть.
