— Достойно, — хмыкнул старик, — но что-то мне подсказывает, что умрем мы бесславно — нас просто заколют копьями, как свиней.
— Кто я такой, чтобы оспаривать слова тэна? — пожал плечами воин.
— Хрольф ‒ тэн? — переспросил я.
— Ну да, — кивнул воин, — я ведь сказал, что Ульф передал ему свою цепь. Так что теперь Хрольф ‒ новый тэн.
— Ульф не отдавал ему цепь! Он велел передать ее.
— Что? Кому? — насторожился воин.
— Гуннару, — припомнил я имя, — он жив?
— Жив, — кивнул воин, — вон он, сидит с остальными.
Он махнул руками, указывая как раз на того типа, которого я приметил — тот самый, что сидел с недовольным лицом.
— Так значит, надо сказать ему, что…
— А не врешь ли ты, нод? — прищурившись, спросил воин. — Нет, я нисколько не против видеть тэном Гуннара. Но…
— Когда я пришел в себя, рядом со мной умирал Ульф, а возле него был Хрольф. Я слышал каждое слово тэна и могу повторить его точь в точь, — сказал я.
— Слова ‒ это лишь слова, — хмыкнул воин, — как ты докажешь, что это правда?
— Ты не забыл, Олаф, что говоришь с нодом? — встрял старик.
— И что с того?
— Они врут крайне редко. Их бог, если узнает об этом, после того, как нод попадет к нему, отрежет ему язык и скормит бродячим собакам.
— Сказки! — отмахнулся названный Олафом воин.
— Я не вру, — сказал я, — вот меч тэна. Когда я смог подняться, решил взять его с собой.
Олаф уставился на сломанный клинок своего старого предводителя.
— Ладно, идем, — кивнул он.
Он и Р`ам подхватили старика под руки и потащили к «собранию».
Я же поднялся, заметил лежащий на земле «нож».
Не сказал бы, что оружие мне сильно понравилось. Но все же намного легче, чем топор.
К тому же нашлись и ножны от него — кожаные, прикрепленные к поясному ремню воина, тело которого я стащил с ворчливого деда.
Эх! Мародерить так мародерить!
Я сорвал ножны, всунул в них скрамасакс и приладил оружие к собственному поясу.
* * *
‒ Мы должны закончить начатое во славу нашего тэна! Какие мы воины, если убежим, если отдадим наш дом врагу!
Хрольф вещал с завидным красноречием и запалом. Казалось, он сам вдохновился собственными речами.
Воины же, сидевшие вокруг него, особого энтузиазма не проявляли. Более того, уже глядели на него угрюмо.
Оно и понятно: снова идти в битву, когда только чудом удалось выжить в прошлой — то еще удовольствие. И ладно бы предстояла битва, в которой есть хоть какой-то шанс победить, про возможность выжить я вообще молчу. Так нет же, Хрольф призывал по факту пойти на самоубийство.
— На острове остались наши дома, согласен, — хмуро ответил Хрольфу один из воинов, — но еще остались жены и дети. Ты подумал, что станет с ними, когда нас всех убьют? Я тебе скажу: они станут треллами, и женщины, и старики, и дети. Ты такой судьбы им хочешь?
— Я хочу, чтобы наш клан сохранил свое доброе имя. Хочу, чтобы воля нашего тэна, павшего в бою, была выполнена! Или ты забыл, что клялся тэну, Гуннар? Или твои клятвы ‒ это пустые слова?
Воин, названный Гуннаром, побледнел, заиграл желваками и начал подниматься. Похоже, сейчас будет драка…
— Не тебе сомневаться в моей верности тэну, Хрольф, — процедил сквозь зубы Гуннар.
— Кому как не мне? Ульф передал цепь мне. Теперь я тэн!
— Тебе? — не выдержал и спросил я. Тут же все воины развернулись и уставились на меня.
— Ты кто такой? — спросил несколько растерявшийся Хрольф.
— Это нод. Они с братом пришли в селение незадолго до того, как появились драккары ярла… — ответил кто-то.
— А-а-а, нод, — казалось, Хрольф успокоился, узнав, кто я такой, — а что ты тут делаешь? Я думал, все ноды, лишь услышав шум битвы, погрузили всех своих коз на лодки, бросив жен и детей, уплыли.
— Может быть, — пожал я плечами, — за всех говорить не могу. Только за себя. И за себя скажу — я бился здесь наравне с остальными.
— Ты?! — рассмеялся Хрольф.
— Я это видел. Он убил нескольких воинов ярла, — вступился за меня Олаф. Они с Р`амом как раз усаживали старика на землю.
— Нод убил воинов ярла? — удивленно переспросил Хрольф. — В жизни не поверю, пока не увижу собственными глазами! Уж скорее вода в море закипит, а огонь будет холодным. Признайся, нод, ты прикинулся мертвым и лежал под чьим-то телом, дрожа от страха и боясь, что тебя убьют?
Несколько воинов оценили шутку Хрольфа и заржали.
— Может и так, — спокойно ответил я, — лежал и боялся. А знаешь где, Хрольф?
— И где же? — со снисходительной улыбкой спросил тот.
— Неподалеку от умирающего тэна… — сказал я и усмехнулся, увидев, как надменная улыбка сползла с лица Хрольфа. Полюбовавшись этой картиной несколько секунд, я продолжил, — я видел и слышал, как умирает тэн, слышал его последний вздох и его последние слова, сказанные тебе.
— И какие же слова ты слышал, нод? Разве он не хотел мести? Разве он не хотел вернуть честь клану?
Э нет, дружок. Ты надеешься, что я поведусь на это, и начну поддакивать?
— Клан не утратил своей чести, — я указал на поле битвы у себя за спиной, — сражение закончено, и мы вышли победителями. Мы разбили воинов ярла. Разве мы потеряли честь?
— Мы потеряем ее, если убежим, — упорствовал Хрольф.
— Мы потеряем все, если останемся, — ответил я ему. — Ульф хотел, чтобы клан выжил. Честь можно вернуть, он так сказал. И время для мести придет тогда, когда мы сами решим, что готовы. Ульф не хотел, чтобы клан исчез, был забыт.
— Клан и не будет забыт! — взревел Хрольф. — О нашей храбрости скальды будут слагать легенды!
— А разве этого хотел тэн? Разве он хотел, чтобы мы все умерли здесь и о нас слагали легенды? Ради этого тэн сражался? — поинтересовался я.
— Что именно сказал Ульф, перед тем, как сделать последний вздох? — поинтересовался Гуннар. — И помни, нод, если ты соврешь…
— Ульф велел отдать цепь тебе, Гуннар, — сказал я, — а еще тэн велел отправляться к Нуки — отшельнику с юга. Тэн хотел, чтобы мы спасли женщин и детей, чтобы наш род выжил, и…
— Ты врешь, нод! — проревел Хрольф и двинулся на меня, перехватив свою страшную секиру обеими руками.
— Ноды могут быть трусами, могут бояться сражений, но они никогда не врут! — Гуннар стал передо мной, занял боевую стойку — закрылся щитом и выхватил из-за пояса топор.
Рядом с ним тут же стало еще двое воинов.
