Стеки с налитыми кровью глазами медленно обошел оставшихся охранников, двинулся к купцу. А тот с дебильной улыбкой на лице подманивал его монетами, как дворового пса едой. Это ж надо быть таким идиотом? Даже будь мы обычными грабителями — после такого купцу не жить. К чему нам довольствоваться двумя монетами, когда у него, вон, на поясе, целый мешок висит?
Стеки тем временем взял из рук купца монеты, попробовал их на зуб, повертел в руке, а потом показал нам, держа одну из монет в пальцах:
— Настоящее серебро! — возвестил он.
— Ну, конечно, настоящее, — проворчал купец, — как иначе?
— Это хорошо! — осклабился Стеки, и в следующую секунду махнул топором.
Чего говорить, даже я, вполне ожидавший подобного поворота событий, не заметил молниеносного движения.
Голова купца, так и сохранившего на лице надменное выражение, словно взорвалась. Если бы не кровь, разлетевшаяся на добрые полметра вокруг, забрызгавшая Стеки, одежду купца, заднюю часть повозки и обильно окропившая дорожную пыль, я бы решил, что Стеки ударил не по настоящей голове, а по тыкве. Те остатки, ошметки, что остались над шеей уже совершенно не напоминали человеческую голову и уж тем более лицо.
Один из троих охранников, стоявший вполоборота и наблюдавший за происходящим, тут же развернулся, попытался ударить Стеки копьем. Но тот просто отскочил в сторону, а в следующую секунду самого охранника ударил копьем старик.
Второй охранник почему-то решил, что атаковать надо меня. Я отклонился, пропуская копье чуть левее себя, а затем ударил по нему топором, провернул лезвие и пригнул копье к земле. А затем просто стал на копье, оттолкнулся от него и, схватившись за топорик Йора (ой, простите, уже «топор, благословленный Асами»), двумя руками нанес сокрушительный удар сверху, расколов и шлем и череп противника. Я сделал практически тоже, что и Стеки, разве что мой топор опустился намного глубже, застряв в теле чуть ниже шеи — броня остановила.
Кто убил третьего, последнего противника, я не заметил. Но сделали это необычайно быстро. В следующую секунду все мои соратники бросились вперед, к повозкам.
Первым подоспел Стеки, схвативший за грудки возницу и сдернувший его на землю. Бедолага молча грохнулся на землю, да так на ней и остался — Стеки добил его топором, вогнав его прямо в грудь мужику.
Второй возница остался жив — к нему подошел старик.
— Я сдаюсь! Только не убивайте! — успел крикнуть возница, когда рядом с ним возник Копье.
— Слезай и ложись мордой на землю, — скорее прорычал, чем приказал старик.
Вот и правильно. К чему убивать его? Рабы нам на Длинном острове очень даже пригодятся, и старик это прекрасно понимает.
Жаль, до Стеки это не донести — ему лишь бы убивать. Я вообще заметил, что в бою он превращается в самое настоящее кровожадное животное.
Блин! Отвлекся только на секунду, а тут уже началось!
Молодой парнишка, которого я взял с нами в поход, похоже, был сильно огорчен тем, что никого не смог убить. Ну, еще бы, наверняка участвовать в битвах ему не доводилось, и он надеялся прославиться в нашем походе, зарекомендовать себя как жестокого и умелого воина.
Не знаю, как для остальных, а в моих глазах он стал идиотом, или даже кретином. Ну, а как еще назвать человека, который не придумал ничего лучше, кроме как подбежать к рабам, жавшимся к телеге, и зарубить одного из них?
Вот ведь, кретин!
Я успел как раз вовремя. Этот болван уже занес свой топор над вторым пленником, но получил неслабый такой пинок в пузо и отлетел в сторону, обиженно хрюкнув.
— Я должен их убить! — заорал он, с ненавистью глядя на меня.
— Это рабы, идиот! — спокойно сказал я. — Кому они нужны мертвыми?
— Я приношу их в жертву нашим богам! — выкрикнул пацан и поднялся на ноги, став в боевую стойку. Он что, собрался со мной драться?
— Остынь! Эти рабы ‒ наша добыча! — попытался я его угомонить. Но, судя по бешеному взгляду, все было бесполезно. Что ж, очень жаль, но придется его убить. Мне не хотелось терять воинов, но с другой стороны, зачем мне неуправляемые маньяки-убийцы?
— Уйди с дороги, нод, или умрешь вместе с ними! — прорычал парнишка.
Это ж надо быть таким кретином? На хрена я его вообще с собой брал?
И тут, словно бы из ниоткуда, рядом с парнем вырос Эйрик, и с такой силой вмазал тому в челюсть, что парнишка чуть ли не кувыркнулся в воздухе.
Лично я от такой подачи в лучшем случае вырубился бы, в худшем отправился бы к Асам, пьянствовать с Одином. А вот парнишка, стоит отдать ему должное, остался в сознании. Лежал на земле, держался за ушибленную челюсть и с удивлением глядел на Эйрика. Похоже, тот в глазах парнишки был авторитетнее меня, и спорить с ним не стоило.
— Как ты смеешь так говорить со своим форингом? (прим. автора: вождь набега, похода или их организатор) — прорычал Эйрик. — Как ты смеешь уничтожать нашу добычу? Кем ты возомнил себя, дренг? (прим. автора: младший воин дружины).
— Я… — начал было парень, но Эйрик его перебил:
— Заткнись! — Эйрик со всей силы пнул его в живот, от чего парнишка взвыл. — Ты не можешь ничего и ни от кого требовать! Ты ‒ никто! И если я замечу за тобой нечто подобное еще раз — клянусь, ты никогда не пойдешь в набег. Ты будешь сидеть на острове, собирать ягоды и ловить рыбу. Ты никогда не возьмешь в руки щит или топор! Ты понял?
Видимо для того, чтобы парень лучше усвоил урок, Эйрик пнул его снова.
— Так должен вести себя ты, — буркнул Эйрик уже мне, проходя мимо.
Ну да…тут он прав. Парнишка мой авторитет роняет, прежде всего. И я все время забываю, какая здесь эпоха — увещевания не работают. Да и вообще, это удел слабаков и трусов, во всяком случае, так считает большинство.
— Прости, форинг, — просипел парнишка, — жажда боя захватила меня…
— Бывает, — проворчал я, протягивая парню руку и помогая ему встать, — но если ты ослушаешься меня или начнешь спорить — я тебя убью. А затем отрежу голову и брошу собакам. Ты никогда не попадешь к своим любимым богам. Да и им будет на тебя плевать — какое им дело до собачьего корма?
Сказал я это вполне спокойно, обычным тоном, но парень проникся. Глаза его расширились, и он мелко-мелко закивал.
— Да, форинг…
Глава 25
Преступление и наказание
Когда бой закончился, мы принялись за работу. Я приказал увезти повозки в лес, но в первую очередь приказал убрать трупы и засыпать кровь пылью.
— Зачем? — удивился Стеки.
— Скоро здесь пройдут другие караваны. Они не должны видеть, что здесь что-то произошло. Если мы собираемся напасть на них — они не должны быть к этому готовы. Если же мы их пропустим, они рано или поздно дойдут до поселения и расскажут, что по пути видели место боя.
