– Ладно! – согласилась я, увидев, что Крисси подбадривающе кивнула мне головой. Я вручила мужчине фотографию, а на листочке бумаги нацарапала номер своего телефона и адрес, по которому меня можно будет разыскать в Алиса-Спрингс.
– Не волнуйтесь, милая, – приободрил меня мужчина, улыбаясь. – Обещаю сохранить вашу фотографию в целости и сохранности.
– Спасибо.
– Счастливого пути, – крикнул он нам вдогонку.
– Ну, как тебе Хермансберг? – поинтересовалась у меня Крисси, когда мы выехали на автостраду и покатили вперед по широкой пустынной дороге, возвращаясь в цивилизацию.
– Что ты имеешь в виду? – ответила я вопросом на вопрос.
– Ну, ничего не щелкнуло у тебя внутри? Вдруг интуиция подсказывает тебе, что ты тоже родом из Хермансберга?
– Знаешь, Крисси, я даже не уверена в том, что у меня вообще есть эта самая интуиция.
– Есть, еще как есть, Си! У нас у всех есть интуиция. Просто тебе нужно больше доверять своей интуиции и чаще прислушиваться к ней.
Уже на подъезде к Алиса-Спрингс солнце устроило нам просто грандиозное прощальное шоу. Склоняясь за края хребтов Мак Доннелл, оно, расколовшись на тысячи крохотных лучиков, облило своим светом красную пустыню внизу.
– Останови машину! – вдруг приказала я Крисси.
Крисси опять лихо нажала на тормоза и остановила машину на обочине дороги.
– Извини, но я хочу сфотографировать этот закат.
– Не надо извинений, Си. Ступай, фотографируй.
Я схватила фотоаппарат, выскочила из машины и перебежала на противоположную сторону дороги.
– Боже мой! Какое великолепие! – воскликнула я, щелкая затвором. И вдруг почувствовала, как кончики моих пальцев начало слегка покалывать. Верный сигнал, который всегда подавало мне тело, когда у меня возникала потребность или желание что-то нарисовать. Поразительно! Такого со мной не было уже много месяцев.
– У тебя такой счастливый вид, – коротко прокомментировала Крисси, когда я снова забралась в машину.
– Я действительно счастлива. Очень! – ответила я.
Но главное – так оно и было на самом деле.
На следующее утро я проснулась, как только услышала, что Крисси уже на цыпочках ходит по комнате. Обычно, проснувшись в такую рань, я через некоторое время снова погружаюсь в дрему, но сегодня что-то толкало меня из постели, какое-то странное, непонятное предчувствие, ожидание чего-то волшебного.
– Прости, что разбудила. Я как раз собиралась пойти позавтракать.
– Все в порядке. Я тоже пойду с тобой.
За чашкой крепкого кофе и яичницей с беконом плюс фрукты, которые для меня всегда словно бальзам на душу, мы с Крисси обсудили наши планы на грядущий день. Крисси предложила отправиться в художественный центр Аралуен, где развернута постоянная экспозиция картин Наматжиры. Но у меня возникла другая идея. Потому что я наконец поняла, что именно подняло меня с постели в такую несусветную рань.
– Видишь ли, – начала я не очень уверенно. – Дело в том, что вчера по пути домой я пережила пару минут того, что называется вдохновением. Вот я и подумала. А не можешь ли ты снова отвезти меня на то самое место, где я фотографировала закат? Мне хотелось бы запечатлеть это место на холсте.
Лицо Крисси мгновенно просияло.
– Фантастика! Потрясающая новость! Конечно, я готова отвезти тебя туда хоть сейчас.
– Спасибо. Но для начала мне нужны краски, бумага…
– О, здесь этого добра полно. – Крисси кивнула в сторону окна, указывая на улицу, на которой расположилось множество арт-галерей. – Сейчас заглянем в одну из этих галерей и спросим, где они покупают все принадлежности для рисования.
После завтрака мы подались на улицу и зашли в первую же галерею, встреченную на пути. Крисси поинтересовалась у дежурной на входе, где можно раздобыть для меня бумагу и краски, добавив при этом, что я студентка. Учусь в Королевском колледже живописи в Лондоне.
– Хотите остаться здесь, чтобы порисовать? – Женщина указала на большую комнату, примыкающую к выставочному залу. Несколько художников из аборигенов были заняты там сейчас своей работой: кто-то рисовал, сидя за столом, а кто-то и прямо на полу. Свет широкими потоками вливался в помещение через многочисленные окна. Сбоку располагалась крохотная кухонька, в которой кто-то заваривал себе кофе. В целом смотрелось все очень уютно. Не сравнить с казенной атмосферой, которая царила в нашей студенческой мастерской в бытность мою в академии.
– Нет, она хочет податься на природу, в буш. Я так говорю, Си? – Крисси незаметно подмигнула мне. – Ее, между прочим, зовут Келено, – добавила она на всякий случай.
– Хорошо. – Женщина приветливо улыбнулась. – У меня есть кое-какие краски и холсты. Или она предпочитает работать с акварелью? – обратилась она к Крисси через мою голову, так, словно они обсуждали, что им делать с четырехлетним ребенком и чем его можно занять.
– Я работаю и с масляными красками, и с акварелью, – вмешалась я в их беседу. – Но сегодня мне хочется поработать именно с акварелью.
– Ладно! Пойду взгляну, что у меня есть.
Женщина вышла из-за прилавка, и я увидела ее довольно объемный живот, который не скрывал даже свободный фасон желтого платья-кафтана. Пока она отсутствовала, я прошлась по залу, разглядывая живописные полотна, выполненные в традиционной манере аборигенов.
Все стены были увешаны многочисленными изображениями созвездия Плеяды. Семь сестер красовались в самых разных видах: нарисованные точками, резкими мазками, какими-то причудливыми геометрическими формами, с помощью которых художники пытались воссоздать девушек и старца по имени Орион, который гонялся за сестрами, преследуя их по всему небу. Меня всегда удивляло, почему отец назвал меня в честь одной из звезд созвездия Плеяды, о котором повествовалось в красивом древнегреческом мифе. В конце концов, все эти звезды отстоят от нас, землян, на многие и многие миллионы световых лет. Но сегодня, разглядывая все эти полотна, я вдруг ощутила себя какой-то особенной, будто мне есть чем гордиться. Получается, что я тоже как бы часть этого созвездия и у меня с ним особая связь. А здесь, в Алиса-Спрингс, я и вовсе почувствовала, будто переступила порог Верховного храма.
А еще меня приятно согревала мысль о том, что я сейчас нахожусь среди художников, которые, готова побиться об заклад на свои шикарные апартаменты на берегу Темзы, никогда не посещали никаких художественных школ и колледжей. Что вовсе не мешает им заниматься живописью: они рисуют так, как чувствуют. И при этом, судя по всему, неплохо зарабатывают на своем ремесле, если учесть, сколько туристов изо дня в день топчется в галерее, наблюдая за тем, как они работают.
