– Блин! – Я энергично затрясла головой, словно хотела стряхнуть с себя все обуревавшие меня эмоции. Честно, я всегда с трудом разбиралась в собственных чувствах и переживаниях. Мне явно нужен проводник-наставник с факелом в руке, который провел бы меня по всем темным лабиринтам и закоулкам моей души. Потом мысли мои сами собой перекочевали на будущее. А что, если перестать копаться в своих корнях? Воссоединиться с западной цивилизацией, в которой я выросла? Слиться с ней навсегда? А все эти мои метания и поиски сбросить на откуп какому-нибудь психологу? Пусть в них разбирается профессионал… И в эту минуту зазвонил телефон на моей прикроватной тумбочке.
– Доброе утро, мисс Деплеси. У меня тут на ресепшн мужчина. Хочет видеть вас.
– Как его зовут?
– Некто мистер Друри. Он сказал, что познакомился с вами в миссии Хермансберг.
– Скажите ему, что я уже бегу вниз.
Я бросила трубку на рычаг, быстро обулась и выскочила из комнаты.
Человек, с которым я познакомилась в миссии, слонялся по вестибюлю и со стороны напомнил мне большого дикого зверя, которого силком загнали в маленькую клетку. И эта клетка ему категорически не нравится. В этом помещении он явно доминировал надо всем. И его покрытая пылью одежда, и загорелое дочерна лицо никак не гармонировали с ультрасовременной мебелью из пластика, которая теснилась вокруг.
– Доброе утро, мистер Друри. Спасибо, что приехали, – рассыпалась я в благодарностях, протягивая ему руку и всячески демонстрируя ту вежливость, которую Ма вколачивала в головы всех нас, сестер, можно сказать, с пеленок.
– Приветствую вас, Келено. Зовите меня Фил. Тут у вас есть местечко, где мы могли бы перекинуться парой слов? А заодно и перекусить.
– Думаю, сейчас самый разгар завтрака. – Я вопросительно глянула на администраторшу, и та согласно кивнула головой.
– Но через двадцать минут буфет закроется, – сообщила она, когда мы с Филом направились в сторону буфета.
– Здесь? – Я указала на столик возле окна. Народу в столовой было уже немного.
– Отлично, – тут же согласился с моим выбором Фил и уселся за стол.
– Что вам заказать в буфете?
– Чашечку кофе, если он здесь есть. А себе, как положено, все остальное.
Я заказала два кофе, черный и крепкий, а потом набросилась на еду. Нагрузила полную тарелку холестерина и вернулась с ней за наш столик.
– Мне нравятся женщины, которые не прочь пожрать, – прокомментировал Фил, когда я поставила тарелку на стол.
– О, я точно не прочь, – согласилась я с ним, жадно поглощая еду. Судя по тому, как Фил разглядывал меня, я поняла: он полагает, что мне надо подкрепить не только тело, но и мозги.
– Вчера мы встречались с нашими старейшинами в Хермансберге, – сообщил он мне, залпом осушив кофе из изящной чашечки.
– Да, вы говорили мне, что у вас намечается такая встреча.
– Уже в самом конце я показал им вашу фотографию.
– Кто-нибудь узнал того юношу, который на ней запечатлен?
– Можно сказать и так. – Фил подал знак официантке принести ему еще одну чашечку кофе.
– Что вы имеете в виду? – не поняла я.
– Поначалу я и сам ничего не понял. Все старики бросились разглядывать фотографию, а потом раздался дружный смех.
– А с чего они вдруг стали смеяться? – спросила я. Мне уже не терпелось перейти к подробностям.
– Потому и смеялись, Келено, что парнишка с фотографии присутствовал вчера на нашей встрече. Он – один из наших старейшин. Вот все и развеселились такому совпадению.
Я сделала глубокий вдох и отхлебнула из своей чашечки, не зная, что делать и как реагировать на эту новость. Прыгать от радости или пойти в туалет и отрыгнуть все то, что я только что затолкала в себя, очистив всю тарелку? Не привыкла я к таким потрясениям. А их и так за минувшие сутки было у меня в избытке.
– И что потом? – спросила я, ожидая продолжения.
– Ну вот. Все отсмеялись, а потом этот старик подошел ко мне, чтобы переговорить уже наедине.
– И что он вам сказал?
– Хотите правду?
– Да.
– Что ж, – Фил нервно сглотнул слюну. – Я еще никогда не видел, чтобы старик плакал. А вот вчера увидел.
– Даже так? – переспросила я и вдруг почувствовала непонятный комок в горле.
– Наши старейшины, они же сильные, волевые люди. И все эти нюни, сопли, это не про них. Скажу коротко. Он точно знает, кто вы. И хочет встретиться с вами.
– Да? – растерянно промямлила я. – И кто же я, по его мнению? То есть я хочу сказать… – Я сокрушенно покачала головой, злясь на саму себя. Вечно мне не хватает нужных слов, чтобы высказать все, что я хочу. – Кем он мне приходится, этот старик?
– Он считает, что приходится вам дедушкой.
– Хорошо.
На сей раз я не стала сдерживать слезы. Тут оставалось одно из двух: либо плакать, либо бежать в туалет отрыгивать свой завтрак. И вот я сижу и реву, как дура, перед человеком, которого даже не знаю. Вижу, он порылся в кармане и извлек оттуда белоснежный носовой платок. Молча протянул мне его через стол.
– Спасибо, – поблагодарила я и громко высморкалась в платок. – Это для меня такой шок… Вы же понимаете… Я проделала такой долгий путь сюда, даже не надеясь на то, что мне удастся отыскать кого-то… из своих близких. А тут…
– Понимаю. Все прекрасно понимаю. – Фил стал терпеливо дожидаться, пока я немного приду в себя.
– Простите меня, – выдавила я из себя, но он лишь молча покачал головой.
– Вам не за что извиняться. Говорю же, я все прекрасно понимаю.
Я взяла его мозолистую руку в свою, и мне не хотелось выпускать ее.
– Но почему… почему он считает, что может быть… моим дедушкой?
– Думаю, он вам сам все расскажет.
– А если он ошибается?
– Все возможно, но в его случае это вряд ли. У этих людей особый нюх на факты. Какое-то шестое чувство… Я и сам не могу объяснить вам, как и почему у них это происходит. А уж Френсис, он как никто из старейшин чует правду. Не станет он вилять или ходить вокруг да около. Если он знает что-то, значит, знает. И на этом точка.
– Хорошо. – Носовой платок к этому моменту уже промок насквозь. Пришлось мне оттереть свой хлюпающий нос тыльной стороной ладони. – А когда он хочет встретиться со мной?
– Как можно скорее. Я пообещал ему, что спрошу у вас, сможете ли вы отправиться со мной в Хермансберг прямо сейчас.
– Прямо сейчас?
– Да. Если у вас, конечно, есть свободная минутка. Дело в том, что в ближайшие дни он собирается снова в буш. А потому, как говорится, время подпирает.
