Китти молча взглянула на коробочку. Потом перевела свой взгляд на лицо Драммонда. Никаких признаков розыгрыша она не прочитала в его глазах. Напротив! Он был предельно серьезен.
– Но можно мне хотя бы взглянуть на нее? – спросила она у него.
Драммонд открыл коробочку, и Китти увидела перед собой жемчужину. Большая, размером с шарик для детских игр. Самое настоящее воплощение совершенства… Жемчужина лежала перед ней, переливаясь розово-золотистыми тонами. Ее удивительная молочно-матовая поверхность, казалось, сияла светом, источаемым изнутри, непроизвольно приковывая к себе взгляд.
Китти невольно издала порывистый вздох.
– Какая красота! – воскликнула она, потрясенная увиденным. – Никогда не видела такой совершенной по своей красоте жемчужины…
Она невольно протянула пальцы к коробочке, чтобы потрогать жемчужину руками, но Драммонд тут же отдернул от нее коробочку.
– Не прикасайся! Не смей! Не хочу, чтобы твоя гибель была на моей совести. На моем счету и без того много всяких безобразий и бесчинств. – Он захлопнул коробочку. – Куда мне ее положить на хранение?
– Сюда. – Китти подошла к своему бюро и открыла потайной ящик в самом низу.
Драммонд положил туда коробочку и тут же снова запер ящик на ключ.
– Поклянись мне, что никогда не прикоснешься к ней, – требовательно промолвил Драммонд, вручая ключ Китти.
– Драммонд, неужели ты всерьез веришь во все эти небылицы? Здесь, в Бруме, полно таких историй, связанных с другими жемчужинами. Люди постоянно пересказывают их друг другу. Но лично мне все это кажется пустыми фантазиями, и только.
– К превеликому сожалению, после минувших нескольких недель я готов поверить в любую из этих фантазий. Пока я вез эту жемчужину сюда, я полагал, что именно она и спасла мне жизнь. Вот тогда в моей голове и зародился этот ужасный план, как действовать дальше. Я чувствовал себя… Как бы это выразиться поточнее… Непобедимым, что ли… Будто все невозможное стало вдруг возможным. Пребывал в такой дикой эйфории. А теперь вот все потерял… Потерял все, что имело для меня смысл в этой жизни. Душа моя мертва, как мертвы мои отец и брат. Что ж, сейчас я должен попрощаться с тобой. Если нам суждено еще когда-нибудь свидеться, надеюсь, я смогу доказать тебе, что извлек надлежащий урок из своей непоправимой ошибки. Постарайся простить меня. Прошу тебя! Я люблю тебя, моя Кэт. И буду любить вечно.
С этими словами Драммонд развернулся и направился к дверям.
Все в душе Китти взывало, умоляя ее сделать хотя бы несколько шагов за ним вдогонку, схватить его за руку, повернуть его назад. Начать жить по тем правилам, которые он установил для них. Вот сейчас они возьмутся за руки и направятся к себе в спальню, как самые настоящие муж и жена. Но она продолжала стоять, застыв на месте.
– Прощай. – Он одарил ее улыбкой в последний раз. И исчез за дверью.
23
Алиса-Холл
Виктория Авеню
Аделаида
5 июня 1912 года
Моя дорогая Китти!
Пишу это письмо с тяжелым сердцем. Ибо ты, как никто другой, можешь понять, какое счастье я испытала, получив из Брума телеграмму от Эндрю, в которой он сообщил мне потрясающую новость о своем чудесном спасении.
Моя дорогая, кто, как не ты, единственная душа, которую я знаю на этом белом свете, понимает в полном объеме все то, что мне пришлось пережить за последние несколько недель. Какая буря эмоций бушевала в моем сердце… По правде говоря, в самые первые дни после того, как случилась эта ужасная трагедия, я вообще сомневалась в том, стоит ли мне жить дальше. Ведь в течение нескольких часов все, что составляло смысл моего существования, было утрачено навсегда. Но, к счастью, со мной оставался Господь.
Новость о том, что Эндрю вернулся к нам живым, стала самым настоящим чудом, которого мы и не чаяли дождаться. Но чудо свершилось… Хотя – увы-увы! – свое письмо мне, как я уже сказала о том в самом начале, придется закончить отнюдь не на самой мажорной ноте.
Я с нетерпением ждала появления Эндрю в Аделаиде. Сгорала от желания увидеть своего дорогого сына живым и невредимым. Однако вчера мне нанес визит мистер Ангус, наш семейный нотариус. Он сообщил мне, что Эндрю приходил к нему и попросил передать мне письмо, которое он написал специально для меня. Судя по рассказам мистера Ангуса, потеря отца и брата нанесла по Эндрю непоправимый удар. Ведь и он должен был плыть вместе с ними на этом злополучном пароходе. И сейчас он мучается чувством страшной вины перед ними за то, что остался жив, продолжает и дальше ходить по земле, а их больше нет. Дорогая Китти, думаю, он так и не смог вполне оправиться от пережитого потрясения. Да и у мистера Ангуса сложилось такое впечатление, что он как бы немного не в себе. Во всяком случае, точно не похож на себя прежнего.
Эндрю попросил мистера Ангуса сообщить мне и тебе тоже, что он принял решение уехать на какое-то время, чтобы восстановить свое душевное равновесие. Привести себя в порядок, если можно так выразиться. Мне остается лишь горько сожалеть и сокрушаться о том, что он так и не явился ко мне лично. Уж я наверняка умолила бы его остаться. Ведь в Аделаиде полно хороших врачей, которые помогли бы ему справиться с нервным срывом. А ведь он с детства был очень эмоционально восприимчивым ребенком. Но, по всей вероятности, Эндрю сумел убедить адвоката в том, что ему необходимо разобраться с собой без посторонней помощи, одному. Он также попросил мистера Ангуса сообщить тебе, что он умоляет простить его за то, что так скоро покинул тебя после своего возвращения домой. Просто, по его словам, он не захотел втягивать тебя в свои проблемы, связанные с тяжелейшим нервным расстройством.
Хотелось бы мне хоть как-то смягчить для тебя горечь этого известия. Хотя бы сообщить, когда он снова вернется к нам. Но он не обозначил мистеру Ангусу никаких конкретных сроков на сей счет. Он также настоял на том, и это лично я считаю полным помрачением ума, чтобы отныне и впредь все доходы семейного бизнеса перечислялись в трастовый фонд, учрежденный на имя Чарли. Мистер Ангус принес с собой и показал мне соответствующие бумаги, подписанные Эндрю. Я с большим огорчением увидела, что даже подпись его на документах стала иной, чем раньше. Если же он больше никогда не вернется к нам, то весь бизнес перейдет к Чарли по достижении им двадцати одного года.
В своем письме Эндрю также уведомил меня, что перед отъездом из Брума у него состоялся разговор с Ноэлем Донованом. Он сообщил управляющему о принятом им решении. Мистер Донован – способный и опытный человек. Вне всякого сомнения, он сможет и впредь эффективно руководить нашим семейным бизнесом в Бруме. Эндрю также сделал тебя, Китти, единственным душеприказчиком и руководителем трастового фонда. И снова это его решение вызывает у меня сомнения и кажется весьма поспешным, учитывая, какой тяжелейший груз ответственности он возложил на твои плечи. Но Эндрю написал мне, что он всецело доверяет всем твоим решениям и действиям.
