– У них тут сыромятня, – пояснил Драммонд. – Миссия продает потом выделанные кожи. А вот школа. Дальше – кухня и столовая. А вон там – часовня…
– Да здесь самая настоящая деревня! – воскликнула Китти, оглядывая скопление зданий, на которые ей показал Драммонд. Из часовни донесся стройный хор детских голосов, поющих какой-то церковный гимн.
– Пожалуй, – согласился с ней Драммонд. – Такая своеобразная модель жизни для местных туземцев из племени аррернте.
– А эти дети… – Китти жестом показала на группу маленьких ребятишек, которых вывели на улицу из класса. – Их сюда привезли вопреки воле их матерей, да? Потому что они полукровки?
– Нет. Законы протектората здесь не приветствуются. Все эти люди приходят сюда добровольно. Хотят узнать о жизни Иисуса Христа. Но, пожалуй, они хотят получить не столько пищу для своих душ, сколько хорошую еду для своих желудков. – Драммонд издал короткий смешок. – Многие аборигены живут при миссии годами. Пастор позволяет им соблюдать собственные обычаи наряду с христианскими обрядами.
Издали послышался веселый детский смех. Китти невольно почувствовала, как ее охватило радостное волнение.
– Какое красивое зрелище! Пожалуй, ничего прекраснее я не видела. Две культуры взаимодействуют друг с другом в такой дивной гармонии и согласии. Возможно, именно здесь и закладывается будущее для всей остальной Австралии на многие десятилетия вперед.
– Пожалуй. А вон взгляни туда. – Драммонд указал на высокого статного мужчину, втаскивающего стол в один из домов. – Это же самый известный воспитанник миссии Хермансберг, Альберт Наматжира. Нам повезло, его редко можно застать на территории миссии. Обычно он уходит на пленэры, днями странствует по окрестным местам.
– Это сам Наматжира? – Китти слегка прищурилась на солнце, чтобы лучше разглядеть самого известного австралийского художника-аборигена, мгновенно преисполнившись почтением к этому человеку. Надо же! Сам Наматжира стоит всего лишь в нескольких шагах от нее.
– Да, он самый! Интересный малый! Будешь паинькой, так я чуть позднее познакомлю тебя с ним. А сейчас пойдем, поищем пастора.
Они миновали открытую площадку и подошли к невысокому бунгало, примостившемуся несколько поодаль от остальных построек. Драммонд осторожно постучал в дверь. Широкоплечий седовласый мужчина небольшого роста распахнул дверь и приветливо улыбнулся. Несмотря на жару, он был облачен в черную рясу с белым пасторским воротником. На большом носу висели круглые очки без оправы, напоминающие по форме пенсне.
– Мистер Ди! Какая приятная неожиданность! – просиял пастор при виде Драммонда и дружелюбно похлопал его по спине. Он говорил на английском с сильным немецким акцентом.
– Пастор Альбрехт, позвольте вам представить миссис Китти Мерсер из Аделаиды, а ранее она жила в Бруме, – промолвил в ответ Драммонд. – Ей очень хотелось лично побывать в вашей миссии. В свое время ее сын, который учился в школе и в университете вместе с Тедом, много рассказывал ей про Хермансберг.
– Вот как? – Пастор Альбрехт внимательным взглядом обозрел Китти, словно прикидывая, какое место ей стоит отвести в царствии небесном, когда она туда попадет. – К великому сожалению, Теда сейчас здесь нет. Он в настоящее время проживает в Канберре, работает над одним проектом для тамошнего университета. Но я рад приветствовать вас, миссис Мерсер, у себя в Хермансберге. А кто эта юная леди?
– Это Сара, подруга миссис Мерсер, – ответил за девочку Драммонд.
– Добрый день, ваше преподобие, – засмущалась Сара при виде церковного облачения пастора и тут же присела в книксене.
– Пить не желаете? Моя жена только что приготовила целый кувшин наливки из фузануса. – Слегка припадая на одну ногу, пастор Альбрехт провел их в небольшую гостиную, уставленную мебелью в эдвардианском стиле, которая в этом скромном доме смотрелась не совсем уместно. Гостям тут же вручили по бокалу сладкой ярко-розовой наливки, и они расселись вокруг стола.
– Ну, как у вас тут дела? Давненько я к вам не заглядывал, – начал разговор Драммонд.
– Да все как обычно. Повседневные хлопоты и суета. Слава богу, вторая волна засухи нас миновала. Тут у Альберта случились кое-какие проблемы, но вы, должно быть, уже в курсе. Да, вот еще что! Несколько недель тому назад к нам нагрянули грабители и похитили все, что хранилось в нашем сейфе. Боюсь, что ту железную коробочку, которую вы когда-то вручили мне на хранение, когда принесли к нам Френсиса, они тоже унесли с собой. Надеюсь, в ней не было ничего особо ценного. Френсис сказал мне, что его бабушка даже почему-то обрадовалась, когда узнала об этой пропаже.
Китти заметила, как Драммонд слегка побледнел, услышав рассказ пастора, но ответил самым беззаботным тоном:
– Вы правы, пастор. В ней действительно не было ничего ценного.
– И представьте себе, возмездие не заставило себя долго ждать! Оказывается, тут орудовала пара злоумышленников, промышляющих кражей скота на окрестных ранчо. Так вот, обоих нашли застреленными возле Хаастс-Блафф. А те, кто всадил в них пули, подались в бега вместе со всем награбленным. Получается, я перед вами виноват, мистер Ди.
– Словом, проклятие продолжает работать… – вполголоса пробормотал Драммонд, обращаясь скорее к самому себе.
В дверь постучали, а следом просунулась головка молоденькой девушки. Она обратилась к пастору на немецком.
– Ага! Наш хор уже готов к выступлению! – воскликнул пастор. – Что ж, мы сейчас присоединимся к остальным слушателям. Спасибо, Мэри. И пожалуйста, отыщи мне Френсиса. Он где-то тут был, помогал Альберту.
– Конечно! – широко улыбнулся Драммонд. – А где еще можно искать Френсиса?
Все четверо пересекли дворовую площадку в обратном направлении. Драммонд слегка придержал пастора, и они о чем-то негромко, но оживленно побеседовали между собой, вышагивая вслед за Китти и Сарой. Когда они подошли к часовне, Китти заметила, какое серьезное выражение лица у Драммонда.
– Сюда, пожалуйста! – Пастор жестом указал на простые деревянные скамьи, стоявшие в дальнем углу церкви. Все четверо сели. Внутри церковь была очень скромной. Единственное убранство – это большое живописное полотно, изображающее Иисуса Христа на Голгофе. Прямо перед этим полотном выстроился детский хор: порядка тридцати мальчиков и девочек в безукоризненно чистых одежках. На лицах детей застыло радостное ожидание. Ведь все ждали пастора для того, чтобы начать петь.
Китти непроизвольно закрыла глаза, услышав первые звуки божественно красивого гимна «Пребудь со Мною». Детишки-аборигены исполняли его на немецком языке. Дети закончили петь, и все четверо слушателей разразились бурными аплодисментами, не скрывая своего восторга.
– Сама я не большая мастерица петь все эти церковные гимны, – сказала Сара. – Но дети пели просто чудесно, правда, миссис Мерсер? Хоть я не поняла ни слова из того, о чем они пели.
– Danke schön, Мэри, Kinder.
