– Говорю тебе в последний раз, дорогой: да, я остаюсь в Бруме.
– Тогда я телеграфирую отцу, чтобы подтвердить свое согласие на поездку. Обещаю тебе, Китти, в следующем году я обязательно свожу тебя и Чарли в Европу, чтобы ты смогла наконец повидаться со своими. – Эндрю поднялся из-за стола и ласково погладил жену по плечу.
Месяцем позже Эндрю с виноватым видом обнял свою жену и сына, прощаясь с ними уже на палубе парохода «Кумбана». В его глазах светилось не только раскаяние, но и сожаление от того, что он отправляется в это плавание один, без семьи.
– Auf wiedersehen, mein Kleiner. Pass auf deine Mutter auf, ja? – Раздался корабельный гонг, извещающий всех посторонних о том, что пришло время покинуть судно. Эндрю поспешно опустил Чарли на палубу.
– До свидания, Китти. Я пришлю тебе телеграмму по прибытии во Фримантл. И обещаю, дорогая, я вернусь с самым необычным подарком для тебя. – Муж многообещающе подмигнул ей, а затем потер переносицу. Китти подхватила сына на руки.
– Береги себя, Эндрю. Чарли, скажи папе до свидания.
– Auf wiedersehen, папа, – прощебетал мальчик. По настоянию Эндрю, ребенок с детства учился говорить на двух языках – английском и немецком – и легко переключался с одного языка на другой.
Спустившись по сходням на пристань, Китти с сыном еще долго стояла на пирсе в толпе других провожающих, которые громко выкрикивали пожелания доброго пути своим близким. Появление в порту Брума парохода «Кумбана» всегда настраивало горожан на праздничный лад. Пароход был настоящей гордостью судовладельцев компании «Аделаида Стимшип» и не только являл собой образчик роскоши, но и был воплощением всех новейших инженерных достижений в области кораблестроения. Плоское днище корпуса позволяло судну заходить в бухту и бросать якорь в заливе Робак-Бей даже во время отлива. Прозвучал прощальный гудок, и пароход стал удаляться от берега. Провожающие энергично замахали руками ему вслед.
Домой Китти с сыном возвращались в открытом трамвайчике, который медленно катил к центру города вдоль длинного пирса протяженностью не менее мили. Китти глядела на сверкающую водную гладь, раскинувшуюся внизу. Воздух был настолько насыщен влагой, что ей вдруг непреодолимо захотелось сбросить с себя всю одежду и нырнуть прямо голышом в прохладные воды океана.
И снова она, уже в который раз, задумалась над тем, как нелепы многие правила поведения в современном обществе. Сама мысль о том, что белая женщина может захотеть искупаться в море, была чем-то вопиющим, чем-то из ряда вон недопустимым в принципе. А вот Камира, к примеру, часто брала Кэт на пляж в Кейбл-Бич. Там такой мягкий песок и море совсем мелкое. Они там часто купались, когда в воде не было медуз. Как-то раз она предложила хозяйке взять с собой и Чарли. Но, когда Китти озвучила ее предложение мужу, тот наотрез отказался:
– Право же, дорогая, но иногда тебе в голову приходят такие нелепые идеи! Подумать только! Наш сын купается вместе с черными! Уму непостижимо…
– Пожалуйста, не называй их черными! Тебе прекрасно известны их имена. Обеих, и матери, и дочери. И потом, коль скоро наш сын растет у моря, то должен же он учиться плавать. Как учили нас в свое время… Наверняка ведь тебя обучали плаванию в школе.
– Это все… другое, – коротко обронил Эндрю. Хотя Китти так и не поняла, что именно было тогда другим. – Прости, Китти, но я категорически против твоего предложения.
Чарли беспомощно уткнулся ей в плечо, тоже совсем разомлев от жары и избытка влаги в воздухе. Да и впечатлений слишком много, было от чего устать. Китти улыбнулась сыну.
«Что ж, пока муж в отлучке, прежняя Кэт может поступить по-своему…»
На следующий день Китти спросила у Камиры, знает ли она такое тихое место, какую-нибудь маленькую бухточку, сокрытую от посторонних глаз, где Чарли мог бы поплескаться в воде. Камира бросила на хозяйку удивленный взгляд, выслушав ее вопрос, но лишь молча кивнула в ответ. А потом добавила уже вслух:
– Знаю я одно местечко. И насекомых там вредных никаких нет.
После обеда Фред повез их на своей повозке на другой конец полуострова. Впервые за все те годы, что минули после того, как она вступила на берег Австралии, Китти погрузила свои ноги в сверкающие прохладные воды Индийского океана, испытав миг самого настоящего блаженства. Риддел-Бич был гораздо меньше по сравнению со знаменитыми пляжами Кейбл-Бич, но зато гораздо живописнее, окруженный со стороны суши огромными красными скалами и тихими заводями, в которых кишмя кишела рыба. Камира с непринужденностью ребенка тут же сбросила с себя юбку и блузку и занялась детьми. И вот уже поощряемый одобрительными возгласами Камиры, Чарли самозабвенно плещется в воде вместе с малышкой Кэт. А сама Китти ходит в это время по мелководью, приподняв повыше свои юбки. Хотя ей тоже отчаянно хочется присоединиться к детям.
Но вот Камира неожиданно поглядела на небо и потянула носом воздух.
– Приближается гроза. Пора возвращаться домой.
Небо было по-прежнему безоблачно чистым, но Китти уже привыкла полагаться на чутье Камиры. Интуиция не подвела служанку и на сей раз. Едва только Фред притормозил повозку, въехав во двор, как послышались раскаты грома и первые капли дождя забарабанили по крыше дома, оповещая всех о наступлении сезона дождей. Китти подавила тяжелый вздох и, подхватив Чарли на руки, заторопилась в дом. Как ни жаждала она вожделенной прохлады, которую должна была принести с собой гроза, знала Китти и оборотную сторону непогоды. Буквально за несколько минут их сад превратится в полноводную реку, несущую потоки красной грязи.
Дождь шел всю ночь. Не прекратился он и с наступлением нового дня. Китти, как могла, старалась хоть чем-то занять Чарли в доме: книжки, раскраски, цветные карандаши.
– Хочу поиграть с Кэт, мама. Можно? – уныло попросил сын.
– Кэт сейчас тоже сидит дома со своей мамой, Чарли. Позднее ты сходишь навестить ее.
Чарли надул губки, глаза его тут же наполнились слезами.
– Нет, я хочу сейчас.
– Я сказала, позже! – сказала она как отрезала.
Китти в последнее время все чаще замечала, что, несмотря на все свои усилия развеселить сына или чем-то занять его, ребенок всегда хотел лишь одного: быть рядом с Кэт. Конечно, дочка Камиры была удивительно прелестным маленьким созданием, нежным и добрым. Ее спокойный характер как нельзя лучше утихомиривал гиперактивность Чарли. Даже в свои четыре годика девочка уже была настоящей красавицей: мягкая нежная кожа цвета красного дерева, гипнотический взгляд янтарных глаз. За последние несколько месяцев Китти обнаружила и еще одно обстоятельство. Оказывается, ее сын умеет говорить не только на двух, а на всех трех языках. Часто, когда дети вместе играли в саду, она слышала, как они переговаривались между собой на родном языке Кэт – явуру.
