Китти отвела его в гардеробную мужа, потом показала те приспособления, с помощью которых наполняют ванну, а сама поспешила на кухню. Выставила на поднос хлеб, сыр и суп, оставшийся от обеда.
Спустя минут двадцать в кухне появился Драммонд с обмотанным вокруг торса банным полотенцем.
– Вся моя одежда перепачкана грязью. Можно мне позаимствовать пару вещей у брата?
– Конечно. Выбирай все, что тебе подойдет. – Китти украдкой бросила взгляд на его обнаженную грудь. Упругие мышцы играли под загорелой кожей, верный признак того, что человек много работает физически. Тяжело работает.
Спустя еще какое-то время Драммонд появился в гостиной в шелковом халате Эндрю и в его шлепанцах. С жадностью набросился на суп. Ел молча. Потом снова плеснул в стакан виски.
– Из Дарвина в Брум ты добирался морем? – поинтересовалась Китти тоном вежливой хозяйки.
– Нет, по суше. Часть пути пришлось ехать верхом. А потом натолкнулся на погонщиков верблюдов из Ганы. Они как раз разбили свой лагерь на берегу реки Орд. Река совсем обмелела, вот они и решили переждать какое-то время, пока вода совсем не уйдет, чтобы можно было безопасно переправить караван на другой берег. Бедолаги! Они же совсем не умеют плавать. Дальше я продолжил свой путь уже в их компании. Все веселее, чем путешествовать в одиночестве. Уж и наслушался я от них всяких-разных историй… У этих погонщиков тьма историй, можно сказать на все случаи жизни. Да и времени предостаточно, чтобы рассказывать их. Короче, добирались мы сюда долго.
– Я слышала, что пустыня, раскинувшаяся вокруг Брума, – очень опасное место.
– Опасное, это правда. Но не такое ужасное, как это рисуют своими досужими и по большей части ядовитыми языками твои кумушки-соседки. Все эти копья наперевес, с которыми местные аборигены якобы носятся за белыми, или змеи под ногами на каждом шагу. Конечно, и то и другое имеет место, но не в таких размерах и количествах. Во всяком случае, я готов сносить все эти угрозы хоть каждый день вместо того, чтобы слушать смехотворные бредни, которыми запугивают друг друга здешние колонисты, представители, так сказать, среднего класса.
– По-твоему, мы все здесь ведем крайне скучную жизнь заурядных обывателей, да? – с некоторым раздражением в голосе поинтересовалась Китти. – И почему ты всегда разговариваешь со мной вот так, свысока?
– Прости, Китти. Понимаю, все в этой жизни относительно. И тот факт, что ты сейчас сидишь передо мной, молодая женщина, одна, без всякой защиты, в городе, удаленном на тысячи миль от цивилизации, где убийства, грабежи, насилие творятся что ни день и воспринимаются как нечто само собой разумеющееся, все это делает честь твоей храбрости и силе духа. К тому же ты не одна, а с маленьким ребенком.
– У меня есть защита. Рядом со мной остались Камира и Фред.
– А кто это такие? Камира и Фред…
– Фред ухаживает за нашими лошадьми и садом. Камира помогает мне по дому и нянчится с Чарли. У нее растет своя дочурка, почти такого же возраста, как и мой сын.
– Они черные, как я понимаю?
– Предпочитаю не называть их так. Они из племени явуру.
– Отлично! Не часто услышишь, что семейная пара аборигенов обитает в таком доме, как ваш.
– Я бы не стала называть их «семейной парой». Здесь все намного сложнее.
– Да, в жизни всегда все намного сложнее, – согласился Драммонд. – Но все равно я рад за тебя. Если эти люди согласились добровольно работать на тебя, то, как правило, из них получаются самые верные и преданные слуги. И защитники тоже. Но, если честно, я крайне удивлен, что мой брат позволил тебе нанять эту пару.
– Говорю же тебе, они – не пара.
– Пара они или не пара, это не столь важно. Важно другое: Эндрю сумел подняться над своими предрассудками и позволил им войти в ваш дом. Во всяком случае, сейчас я уже не столь обеспокоен тем, что ты осталась в Бруме одна и безо всякой защиты. Скажу честно, когда я получил телеграмму от брата, то пришел в ужас. Не понимаю, почему он не взял тебя с собой?
– Он сказал, что это сугубо деловая поездка. Да и Чарли было бы трудно перенести такое долгое и непростое путешествие. Эндрю предложил мне перебраться на время в Аделаиду, погостить у вашей матери. Но я отказалась.
– Да уж, из двух зол лучше смерть, – пошутил в ответ Драммонд, картинно вскинув бровь. И снова подлил себе виски. – Уверен, за минувшие годы ты уже успела понять, что главное для Эндрю – это утвердиться в глазах отца. И само собой, переплюнуть его по части богатства.
– Наверное, ты прав. Все это действительно важно для него. Впрочем, как и для любого другого мужчины и…
– Но только не для меня.
– Хорошо! Тогда для всех остальных мужчин. – Китти с трудом сдерживала раздражение, глядя, как рука Драммонда снова и снова тянется к бутылке с виски.
– Наверное, мне просто не понять все бремя ответственности, которое сваливается на плечи старшего сына богатого человека. Я часто размышлял над тем, каким благом и поистине подарком судьбы стало для меня появление на свет вторым. Всего лишь два часа разницы, а как они повлияли на всю мою дальнейшую жизнь. Я счастлив, что наследственная корона семейства Мерсер досталась именно ему. Что же до меня, то, надеюсь, ты уже успела понять, что я для семьи отрезанный ломоть, так сказать. Совершенно не приспособлен для жизни в цивилизованном обществе. В отличие от Эндрю… Который всегда был и остается стойкой опорой, поистине столпом этого общества.
– Да. Он действительно хороший муж, любящий отец. Мне грех жаловаться. Я всем довольна.
– А вот мне лично есть на что жаловаться. – Драммонд неожиданно громко стукнул стаканом по столу. – Я ведь в свое время просил тебя повременить с ответом Эндрю. Подождать, пока я вернусь из Европы. И уже потом решать, говорить ли ему «да». А ты меня не послушала.
Китти в немом изумлении уставилась на деверя, пораженная до глубины души его самолюбованием.
– Неужели я должна была поверить, что ты тогда говорил серьезно? Ведь ты же уехал, больше не обронив ни слова.
– А как? Я был уже в море, когда мой брат сделал тебе предложение. И что прикажешь делать мне? Отправлять ему телеграмму с выражением своего негодования по поводу того, что его невеста не послушалась меня? Так?
– Драммонд, в ту ночь ты был так же пьян, как и сейчас.
– Пьяный или трезвый, какая разница? Ты же прекрасно знала, что я хотел тебя!
– Ничего я не знала! Все! Хватит с меня этих пустых разговоров! – Китти поднялась со стула. Ее трясло от негодования. – Не желаю больше слушать все эти бредни. Я – жена Эндрю. У нас ребенок, у нас своя жизнь. И на этом точка.
В комнате повисла тишина, нарушаемая лишь дождем, продолжавшим барабанить по крыше дома.
– Прошу простить меня, Китти. Я действительно устал с дороги. Долгий был путь… Да и отвык я от цивилизованного общества. Пожалуй, пойду-ка я лучше почивать.
