«Кумбаны» в Дерби нет», – было написано на листке бумаги, окаймленной черной рамочкой.
Между тем начальник порта капитан Дальзейл уже обратился ко всему мужскому населению города с призывом немедленно присоединиться к спасателям и выйти в море на поиски пропавшего судна. Краем уха Китти услышала, что Ноэль Донован, главный управляющий их компании «Мерсер Перлинг», тоже попросил о помощи в розыске пропавших без вести люггеров. Домой Китти вернулась в полном изнеможении, объятая страхом и самыми дурными предчувствиями. Камира уложила ее в кровать, разгладила волосы, откинув пряди с покрытого испариной лба.
– Я побуду с вами. А вы пока постарайтесь заснуть, – стала Камира уговаривать хозяйку, но та лишь продолжала судорожно сжимать ее руку, не в силах произнести вслух все то, что уже теснилось в ее воспаленном сознании.
Прошло еще несколько мучительных дней, ничего не прояснивших и не добавивших никаких новостей о судьбе пропавшей без вести «Кумбаны». Китти лишь молча выслушивала всех тех, кто устремился к ней в дом, сообщая самые последние слухи, циркулирующие по городу. Номера местной газеты «Нортен Таймс» лежали в стопке непрочитанными. Китти не могла пробежать глазами даже газетные заголовки.
Так прошло почти две недели с того самого дня, когда «Кумбана» должна была появиться у пристани Брума. В один из дней Китти зашла на кухню, и все внутри у нее оборвалось. Она увидела Камиру, которая громко рыдала на плече Фреда.
– Что случилось?
– «Кумбана», миссис Китти. Она затонула. Все погибли. Никто не спасся.
Оглядываясь в прошлое, Китти понимала: пережитое потрясение было настолько сильно, что начисто стерло из ее памяти все дальнейшие события тех страшных дней. Она смутно припоминала, как Фред отвозит ее на коляске к управлению порта, где уже собралась толпа плачущих людей. Капитан Дальзейл просит тишины, а потом зачитывает телеграмму, полученную из Аделаиды от владельцев пароходной компании.
«С глубоким прискорбием компания вынуждена объявить, что обломки судна, обнаруженные в ходе поисковой операции, которую проводили пароходы «Горгон» и «Миндеру», идентифицированы как принадлежащие пароходу «Кумбана». Что дает основание предположить, что пароход затонул вместе со всеми, кто находился на его борту, вблизи острова Бидоут во время шторма, который разыгрался двадцатого и двадцать первого марта…»
Потом он стал зачитывать потрясенным слушателям список пассажиров.
«…Максвейн Дональд,
Мерсер Эндрю,
Мерсер Драммонд,
Мерсер Стефан…»
В спешном порядке были принесены какие-то скамейки, чтобы на них можно было усадить рыдающих женщин. Многие не выдерживали, лишались чувств, падая прямо на землю. Там, где стояли.
Среди первых, кто потерял сознание, был мистер Пижо. Он истошно рыдал. Китти, пребывая в полной прострации и не в силах еще осмыслить все, что случилось, тем не менее возблагодарила Бога хотя бы за то, что Он не отнял у нее сына. Несчастный мистер Пижо потерял не только жену, но и двух своих дочерей.
Постепенно толпа стала расходиться. Люди медленно, все время спотыкаясь и останавливаясь, разбредались по своим домам, чтобы сообщить родственникам ужасную весть: уцелевших нет. Капитан Дальзейл сообщил также, что всем близким жертв кораблекрушения, проживающим в других местах, уже отправлены соответствующие телеграммы со словами соболезнования и участия. Фред помог Китти сесть в коляску, а она уныло размышляла о том, что единственный человек, кому ей предстоит сообщить эту страшную новость, – это ее сын. Тем не менее, вернувшись домой, она первым делом взяла ручку и написала короткое письмецо со словами соболезнования своей свекрови. Хотя какие слова соболезнования могут сейчас утешить Эдит, в одночасье лишившуюся, по воле злого рока, и мужа, и двух сыновей-близнецов? Китти попросила Фреда немедленно отнести письмо на почту, а сама поднялась к себе в спальню, закрыла дверь и, усевшись на кровать, тупо уставилась в пространство, ничего не видя перед собой.
«Эндрю больше нет…»
«Драммонда больше нет…»
Слова ничего не значили. Они были пусты и бессмысленны. Китти, как была в одежде, так и повалилась на постель, которую в недавнем прошлом делила с обоими братьями, закрыла глаза и тут же отключилась.
– Чарли, милый, я должна сказать тебе кое-что.
– Что, мамочка? А когда папа вернется домой?
– Видишь ли, Чарли, папа не вернется домой. Я хочу сказать, здесь он больше не появится.
– А куда он ушел?
– Твой папа, дядя Драм и дедушка Стефан Мерсер… их всех позвали на небо. Они теперь там, рядом с ангелами. – Китти почувствовала, как подступили слезы к глазам. С момента получения известия о гибели мужа и всех остальных она не проронила ни слезинки. И сейчас Китти знала лишь одно: она не имеет права распускаться и плакать перед маленьким сыном. Надо держать себя в руках, чего бы это ни стоило. – Они ведь все трое такие замечательные люди, вот Боженька и призвал их к Себе, захотел, чтобы они были рядом с Ним.
– Ты хочешь сказать, что они сейчас со своими предками, да? С их душами? Да, мама? – Чарли помахал перед ней пальчиком. – Кэт говорит, что когда кто-то уходит на небо, мы не должны вслух произносить его имя. – Мальчик приложил палец к губам. – А потому тсс…
– Чарли, нет ничего плохого в том, чтобы называть их по именам. Мы должны всегда их помнить.
– А Кэт говорит, что нельзя…
– Меня совершенно не интересует, что говорит Кэт! – вспылила в ответ Китти, с трудом сдерживая приступ раздражения. – В конце концов, я твоя мама, Чарли, и ты обязан слушать меня!
– Прости, мамочка. – Китти увидела, как задрожала у сынишки нижняя губа. – Так они все ушли на небо? И мы их больше не увидим?
– Боюсь, что нет, милый. Но мы всегда будем их помнить, – ответила Китти уже мягче. Ей стало стыдно, что она сорвалась и накричала на сына в такой трагичный момент. – А они будут смотреть на нас с небес.
– Но можно их навещать хоть иногда?
– Нет, милый. Пока нет. Хотя в один прекрасный день ты обязательно встретишься с ними.
– Может, они сами к нам спустятся когда-нибудь? Кэт говорит, что ее предки иногда приходят к ней во снах.
– Возможно. Но вы с Кэт, вы ведь с ней разные, Чарли. И потом… – Китти сокрушенно покачала головой. – Впрочем, все это пока не имеет значения. Мне очень-очень жаль, дорогой, что все так вышло. – Она крепко обняла сына и прижала его к себе.
