После уговоров Крисси я все же рискнула и попробовала мясо кенгуру. Впервые в жизни! Меня мучила совесть. Вряд ли Тигги простила бы мне такое преступление, узнай она о моих гастрономических опытах. В свое время она была просто помешана на Крошке Ру из истории про Винни-Пуха, которую отец читал нам в детстве. Именно тогда Тигги и решила отказаться от мяса и стала вегетарианкой.
– Ну и как тебе Крошка Ру? – подначила меня Крисси.
– Вкусно, напоминает мясо оленя. Разве им здесь не угрожает полное истребление?
– Ты что! Тысячи и тысячи кенгуру продолжают прыгать по всей Австралии как ни в чем не бывало.
– А я вот еще не видела ни одного кенгуру.
– Обязательно увидишь. Их тут полно. На наших пустынных территориях обитают полчища кенгуру. Скажи, была ли у тебя возможность разузнать подробнее об Альберте Наматжира? – Крисси уставилась на меня выжидательным взглядом.
– Пока еще нет. Не забывай, я прилетела сюда только вчера. Да и если честно, пока еще не знаю, с чего начать.
– Думаю, мы начнем с посещения миссии Хермансберг. Не станем откладывать и запланируем эту поездку прямо на завтра. Миссия находится за пределами города. Придется добираться туда на машине.
– Я не умею водить, – сразу же призналась я.
– Зато я умею. Да и что там уметь? Сейчас же все автоматизировано. Если у тебя есть деньги на аренду машины, тогда я буду твоим шофером. Согласна?
– Согласна. Спасибо тебе, Крисси, – снова рассыпалась я в благодарностях.
– Знаешь, если тебя действительно связывают какие-то родственные узы с Наматжирой, то представляю, какой ажиотаж ты тут сотворишь! Они же из тебя святыню начнут лепить. А я им охотно помогу! А вообще-то, Си, не могу дождаться, когда увижу твои работы. Немедленно покупай себе кисти и холст. Ты обязательно должна выбраться на пленэр, чтобы запечатлеть здешние красоты. Надо начинать писать с натуры, как это делал сам Наматжира.
– Возможно, ты и права. Только за последние полгода все мои потуги на ниве искусства окончились ничем. Ничего стоящего!
– А ты постарайся преодолеть саму себя, Си. Попасть в число тех, кто обучается в одном из самых престижных заведений Лондона, специализирующемся на искусстве, уже это одно чего-то стоит, – тут же возразила Крисси, поддевая вилкой последний кусочек мяса на своей тарелке.
– И тем не менее все работы, которые я делала, обучаясь в академии искусств, были признаны никуда не годными. Во всяком случае, мои наставники чихвостили меня в хвост и в гриву. А сейчас я уже и сама не знаю, что и как мне рисовать, – призналась я.
– Понимаю. – Крисси коснулась своей теплой ладонью моей руки. – Возможно, тебе вначале нужно узнать, кто ты есть на самом деле, а уже потом решать, что и как тебе рисовать.
После того как мы покончили с трапезой, Крисси помахала перед моим носом еще одним рекламно-туристическим проспектом.
– Предлагаю прямо сейчас отправиться на гору Анзак, – объявила она. – Гора не очень высокая, но с ее вершины открывается самый лучший вид на Алиса-Спрингс. А заодно полюбуемся и солнечным закатом.
Я не стала рассказывать Крисси о том, что в ходе своего нынешнего путешествия уже исчерпала все лимиты на любования солнечными закатами. Да и спорить с ней было бесполезно: она моментально заряжала своим напором. Словом, мы опять выбрались из помещения на уличную жару и начали неторопливый подъем на вершину горы.
На вершине было уже полно фотографов. Они суетились, устанавливая свои штативы, чтобы поймать наилучший ракурс и запечатлеть на камеру момент захода солнца. Мы нашли тихое местечко на западном склоне и уселись прямо на землю. Я исподтишка глянула на Крисси, всецело погруженную в созерцание заката. Мягкие золотисто-пурпурные блики скользили по ее умиротворенному лицу. Внизу раскинулась Алиса-Спрингс, мерцая сотнями уличных огоньков. Но вот солнце полностью скрылось за горами, оставив лишь одну темно-красную полосу на фоне неба насыщенного цвета индиго.
На обратном пути в город мы сделали еще одну короткую остановку, чтобы попить колы, после чего вернулись к себе в гостиницу. Уже в номере Крисси предложила мне отправляться в душ первой. Я с наслаждением подставила лицо под струи прохладной воды, омывшие мое потное тело, и невольно улыбнулась. Какое счастье, что рядом со мной Крисси, уже в который раз подумала я. С какой готовностью и энтузиазмом она откликается на все. Завернувшись в махровое полотенце, я потопала назад в комнату и в первую минуту ничего не поняла. За те десять минут, что я отсутствовала, правая нога Крисси чуть ниже колена каким-то непонятным образом отпала от ее тела и теперь валялась на полу в нескольких дюймах от нее.
– Ну да! У меня протез, – пояснила Крисси самым что ни на есть обыденным тоном, перехватив мой ошарашенный взгляд.
– Как? Когда?
– Все случилось, когда мне было пятнадцать. Ночью мне стало плохо, но мама, не очень доверявшая белым врачам, не стала обращаться к ним за помощью. Дала выпить пару таблеток парацетамола, чтобы сбить жар, и на этом все. А на следующее утро она нашла меня в постели без сознания. Остальное я не помню. Знаю только, что меня самолетом скорой помощи отправили в Дарвин. Тамошние врачи диагностировали у меня менингит. Однако спасать ногу было уже поздно, ибо начался сепсис. Но, во всяком случае, они спасли мне жизнь. Можно сказать, я еще легко отделалась, верно? Как думаешь?
– Я… Да… Если посмотреть на все случившееся с этой стороны… – не очень уверенно согласилась я, все еще не оправившись от только что пережитого шока.
– А с любой другой стороны и смотреть не стоит, – убежденно отрезала Крисси. – И я чувствую себя вполне комфортно. Вот ты, к примеру… Ты же даже ничего не заметила, правда ведь?
– Не заметила, – снова согласилась я с ней. – Только немного удивлялась, что ты постоянно ходишь в джинсах, в то время как я готова выскочить и из своих шортов, так мне здесь жарко.
– А у меня случился только один досадный облом. Я ведь была в свое время лучшей пловчихой в Западной Австралии. Даже пару раз выигрывала юношеские чемпионаты. Готовилась выступать в составе нашей сборной на Олимпийских играх в Сиднее в 2000 году. Надеялась, что мы с Кэти Фриман покажем всему миру, чего могут добиваться аборигены. – Крисси натянуто усмехнулась. – Но, в любом случае, все это уже в прошлом. Былые достижения, так сказать… – добавила она, легко поднимаясь с места, как будто проделала это с помощью двух ног, и так же уверенно стоя на полу, точно сбалансировав свой вес. – Что ж, тогда я в душ. Моя очередь.
Хватаясь своими сильными руками за мебель, Крисси быстро преодолела расстояние, которое отделяло ее от ванной комнаты, и скрылась там, плотно прикрыв за собой дверь.
Я безвольно опустилась на кровать, не чувствуя под собой ног. Они моментально сделались ватными. Мысли лихорадочно метались в голове. Сердце стучало, переполняемое эмоциями. Преобладало чувство вины. Да, именно так! Вины… Ведь я же привыкла всегда жалеть себя. А за что мне жалеть себя? Привилегированные годы детства и юности, что дано не каждому. Но главное – я полностью дееспособный человек. Разве этого мало? Одновременно меня распирала дикая злость. Как могло так получиться, что юная женщина не получила своевременно скорой медицинской помощи, в которой так нуждалась? Но главное – меня переполнял восторг вкупе с благоговейным страхом при мысли о том, как достойно Крисси приняла этот удар судьбы, с каким мужеством и отвагой продолжает жить. Не стала распускаться, хныкать… А ведь могла бы всю оставшуюся жизнь упиваться жалостью к себе. Как это делала я до недавнего времени…
