Лусия демонстративно вышла из комнаты, а ее родители и Менике лишь испуганно переглянулись.
– Безумие бросать все и срываться с места, когда здесь нам так хорошо, – тяжко вздохнул Хозе. – Коль скоро у нас нет пока возможности вернуться к себе на родину, в Испанию, то хоть порадуемся тому, что живем себе припеваючи совсем рядом, по соседству, в Португалии.
– Все так, – согласился с ним Менике. – Но меня тревожит общая политическая ситуация в Европе. Все очень зыбко и ненадежно, Хозе. Конечно, я приложил максимум усилий для того, чтобы защитить всех нас от всяких соглядатаев и шпиков, но слава Лусии очень велика, а потому вся наша труппа, так или иначе, постоянно находится под прицелом сотен посторонних глаз. В один прекрасный день полицейским Салазара надоест терпеть этих цыган, и они быстренько отправят всех нас назад, в Испанию, обрекая на верную смерть. Да и Адольф Гитлер все время провоцирует Францию и Британию. Их противостояние тоже может в любую минуту обернуться новой мировой войной…
– Ты читаешь слишком много газет, дружище, и проводишь много времени в разговорах со своими друзьями-payos, – недовольно бросил в ответ Хозе. – Отсюда все твои страхи. А я вот думаю, что нет ничего опаснее, чем отправиться в путь через океан. Ты соблазняешь всех нас на верную смерть!
– Хозе, я безмерно уважаю тебя и совершенно искренне пытаюсь сделать так, чтобы всем нам было только лучше. Вот и сейчас я абсолютно убежден в том, что нам надо покинуть Португалию, пока все здесь более или менее спокойно и границы открыты. – Менике повернулся к Марии. – А вы что думаете?
Мария признательно улыбнулась. Не так-то часто интересуются ее мнением. Какое-то время она молчала, видно, подбирая нужные слова. Потом заговорила.
– Думаю, моя дочь всегда будет жаждать явить свой талант миру, демонстрируя его в самых разных местах. Она еще молода, и, естественно, ей хочется покорять все новые и новые вершины. Всем нам в молодости хотелось того же – все выше и выше. – Мария бросила многозначительный взгляд на Хозе. – К тому же публика желает видеть в первую очередь именно Лусию, это она зарабатывает всем нам насущный хлеб. А потому, какие бы сомнения нас ни терзали, мы должны предоставить ей шанс завоевывать своим талантом новые страны. Так я думаю. – Мария стеснительно пожала плечами и снова сконцентрировалась на своем шитье.
– В твоих словах, жена, есть здравый смысл, – обронил Хозе после некоторого молчания. – А ты как думаешь, Августин?
– Согласен, – откликнулся Менике, довольный тем, что Мария приняла его сторону. Правда, его немного задели правдивые, но все же немного обидные слова женщины о том, что именно Лусию жаждут увидеть все эти толпы зрителей, которые собираются на их выступления. – А если вдруг окажется, что я был неправ, что ж, пароходы ходят регулярно, и мы всегда сможем вернуться назад, в Португалию. А если сильно повезет, то, быть может, и в Испанию.
– Значит, я остаюсь в меньшинстве, – вздохнул Хозе. – Хотя я не уверен, что остальные члены нашей труппы последуют за нами.
– Конечно, последуют, а как иначе? – Иголка, которой орудовала Мария, на мгновение повисла в воздухе, а сама она снова оторвала глаза от рукоделия и посмотрела на них. – Они же все прекрасно понимают, что без Лусии ничего собой не представляют. Ровным счетом ничего…
«Вот только понимает ли сама Лусия, что без нас она тоже мало что представляет?» – подумал про себя Менике.
* * *
– Dios mio! И когда же это все закончится? – простонала Лусия, свесив голову вниз, чтобы ее вытошнило в ведро, которое услужливо подставил ей Менике. – И почему в этом океане столько воды?
– Думаю, дорогая, скоро ты пообвыкнешься, и тебе станет лучше.
– Нет. – Лусия кое-как оттащила свое тело от края постели и тут же обеими руками ухватилась за деревянную раму койки, потому что в этот момент пароход вдруг сильно накренило вправо. – Я умру раньше, чем мы пристанем к берегу. Уверена, так оно и будет. А потом акулы с жадностью сожрут мое тело. И поделом мне! За то, что захотела ехать в эту Аргентину.
– Думаю, что если ты и далее будешь морить себя голодом, то бедным акулам достанется весьма скудный ужин, – пошутил Менике. Он единственный из всей труппы не страдал приступами морской болезни. Ни единого приступа за всю ту неделю, что прошла после отплытия их парохода «Монте-Паскоаль» из морской гавани Лиссабона. – Пойду, поищу стюарда. Пусть приберется здесь. Тебе что-нибудь принести? – спросил он, уже открывая дверь.
– Обручальное кольцо мне бы очень подошло, – крикнула она ему вслед, но дверь уже захлопнулась.
* * *
– Мы сегодня ужинаем в каюте капитана, – объявила Лусия спустя три дня, закалывая волосы на голове. Потом нанесла немного румян на бледное личико, явно выдававшее ее недавнее недомогание.
– Хорошо ли ты себя чувствуешь, дорогая, чтобы идти на этот ужин? – поинтересовался у нее Менике.
– Отлично чувствую! Капитан специально устраивает этот ужин в мою честь. Не могу же я его подвести. Еще чего доброго расстроится и посадит наш корабль на мель, – добавила она на полном серьезе. – Идем же! Нас уже ждут.
Ужин в каюте капитана внес приятное разнообразие в их довольно серые будни. Капитан угощал их отменным вином, официанты не успевали подавать все новые и новые блюда, но ел за столом один Менике. Хозе, сидя рядом с ним, оживленно беседовал с капитаном, который оказался большим поклонником музыки фламенко.
– Слышали последние новости из Англии? – спросил у них капитан. – Премьер-министр Великобритании господин Чемберлен пообещал своим гражданам «мир на все времена». Кажется, ему все же удалось обуздать Гитлера.
– Вот видишь, hombre. – Хозе энергично хлопнул Менике по плечу. – Что я тебе говорил? Мир! И зачем нас только понесло в это открытое море? Боже, как же я хочу снова в Испанию…
– Ах, мой друг! – доверительно начал капитан и, слегка подавшись к Хозе, налил ему в стакан еще немного бренди. – Как только вы своими глазами увидите все красоты Аргентины и Буэнос-Айреса, то вам никуда уже не захочется уезжать из этой страны.
* * *
– Я заглянула в каюту мамы, а она пуста! – взволнованно сообщила Лусия Менике на следующее утро.
– И что такого? Пошла прогуляться по палубе.
– В шесть утра? Не выдумывай! Что за прогулки в столь ранний час. Тогда я на цыпочках прокралась в каюту отца. Угадай, что я там увидела?
– Что?
– Я слегка приоткрыла дверь и увидела их обоих на постели в объятиях друг друга. Разве это не замечательно? – Она тут же отбила зажигательную чечетку вокруг их постели. – Я знала, что так будет! Я всегда знала!
– Да, это действительно хорошая новость. Наконец-то они перевернули эту страницу, оставив свое прошлое в прошлом. Хотя бы на время.
– Менике! – Лусия уставилась на него с вызовом, руки в боки. – Настоящая любовь, она ведь навсегда! Понятно? Si?
