– Может, хоть ты наконец объяснишь мне, что здесь происходит? Я, понимаешь ли, корчу из себя дурочку, делаю вид, что я всем довольна. В том числе и тем, что моя мамаша в буквальном смысле этого слова содействует своему дружку-идиоту, вознамерившемуся увести мое наследство! Я даже пообещала ей провести половину каникул в его гребаном доме, хотя на самом деле все, чего я хочу, так это выпустить ему все кишки!
– Не надо так злиться на свою мать, Зара. Ты же знаешь, как это бывает… Любовь слепа, – миролюбиво обронила я.
– Что?! Так ты сейчас тоже на ее стороне?
– Конечно нет, Зара. Но… давай дождемся твоего отца, и потом мы тебе все расскажем. А пока, прошу тебя, сделай мне чашку очень сладкого чая, будь добра.
Вернувшись на кухню, Чарли первым делом подошел ко мне и, взяв за запястье, стал считать мой пульс.
– Это опять Кэл звонил. Он уже на ферме у родителей Лочи, жив, здоров и в полной безопасности. Пульс у вас учащенный, Тигги, что и неудивительно. Срочно в постель, мисс! – строго добавил он и, обхватив меня за талию, помог подняться со стула.
А я и не сопротивлялась. Я действительно была без сил.
– Так все же кто-нибудь скажет мне наконец, что тут у нас творится?! – жалобно воскликнула Зара.
– Я тебе все расскажу. Вот уложу Тигги в постель, вернусь и все расскажу, – пообещал ей Чарли. – А пока, Зара, можешь принять к сведению лишь одну вещь: судя по всему, эта удивительная женщина только что спасла твое наследство.
38
Когда я проснулась на следующее утро, в комнате было уже светло. Утреннее солнце мягко светило в окно. Я глянула на часы: двадцать минут девятого. Получается, что я проспала беспробудным сном всю ночь. Я стала медленно приходить в себя, постепенно связывая воедино все разрозненные фрагменты того, что случилось вчера.
– Неужели это была ты? – пробормотала я, мысленно представив себя, стоящую посреди кухни, разговаривающую с Фрейзером и сохраняющую при этом убийственное хладнокровие. Вот я заявляю ему прямо в лицо, что знаю наверняка: это он стрелял в меня. Откуда у меня взялось столько смелости? Ума не приложу. Ведь по жизни я совсем не воинственный человек, не склонный к конфликтам и выяснениям каких-либо отношений.
Ополоснув лицо холодной водой, чтобы проснуться окончательно, я услышала, как кто-то осторожно царапается в мою дверь.
– Входите! – бросила я и снова залезла под одеяло.
В спальню вошел Чарли, неся перед собой поднос с завтраком: чайник с горячим чаем, тост, а рядом – тонометр. На шее у Чарли болтался стетоскоп.
– Как чувствуете себя, Тигги? Ночью я пару раз заглядывал к вам, проверял пульс, но сейчас хочу измерить ваше давление и прослушать сердце.
– По-моему, со мной все в порядке, Чарли. Я отлично выспалась.
– В отличие от меня, – проговорил он, ставя поднос на кровать передо мной. – Позвольте еще раз принести вам свои извинения за то, что втянул вас вчера в столь неприятные разборки; честно говоря, я повел себя как самый последний эгоист. Что-что, а подобный стресс был вам совсем ни к чему.
– Правда, я чувствую себя хорошо, – возразила я, а Чарли в это время уже вставил в уши стетоскоп и начал прослушивать мое сердце и грудную клетку. Потом измерил давление.
– А сейчас скажите мне, вы сдавали анализы у себя в Женеве перед отъездом сюда?
– Не успела. Я ведь летела сюда вместе с Зарой. Все получилось так скоропалительно, но…
– Никаких «но»! Я записываю вас на обследование в нашей больнице в Инвернессе прямо на завтра. Хотя должен констатировать, что, к моему удивлению, все ваши показания сегодня в норме, – ответил Чарли, снимая с моей руки монитор, а потом налил мне в чашку немного чая.
– Не забывайте, я почти безвылазно провалялась в постели все последние три недели, то есть у меня было предостаточно времени для того, чтобы хорошо отдохнуть. А потом, все, что случилось здесь вчера, это для меня несколько запредельный опыт: как будто все это было не со мной. Я даже толком не помню, что говорила. У меня было такое чувство, будто кто-то другой говорит за меня те слова, которые должна была сказать я сама.
– Но это были вы, Тигги, и вы были поистине великолепны. Правда! Мне вовек не отблагодарить вас за то, что вы вчера сделали для меня. Надеюсь, вы не жалеете об этом? Или все же думаете, что лучше было бы обратиться в полицию?
– С какой стати я должна жалеть, коль скоро это помогло нам избавиться от Фрейзера? То, что ему не удалось выцарапать у вас Киннаирд, для него, по сути, равносильно тюремному заключению. Кстати, он уже уехал? – спросила я, чувствуя, как слегка екнуло у меня сердце.
– Уехал, да. Сюда в семь утра примчалась Ульрика. Она была вне себя от ярости. С ней тут случилась самая настоящая истерика. Все допытывалась, что такого я наговорил Фрейзеру, что заставило его быстро собрать свои манатки и в тот же вечер отчалить прочь без нее.
– Так он не взял ее с собой?
– Нет. Более того, он заявил ей, что между ними все кончено и что в Канаду он возвращается один. Ульрика уверена, что я вылил на нее ушаты грязи, вот он и передумал. Я удивлен, что вы не слышали наших криков.
– Нет, не слышала. Она все еще здесь?
– Нет, унеслась прочь на запредельной скорости, пригрозив на прощание встречей в суде. Думаю, пока еще рано говорить о том, что будущее Киннаирда в полной безопасности. – Чарли вздохнул. – В ходе бракоразводного процесса Ульрика наверняка постарается урвать свой кусок добычи, и пожирнее, уверен в этом.
– А я как-то об этом и не подумала.
– И хорошо. Надеюсь, мне все же удастся каким-то образом откупиться от нее. Для этого, возможно, придется продать несколько сот акров, прилегающих к основной территории имения. Эти земли на протяжении многих лет тоже числились за Киннаирдом. В любом случае благодаря вам, Тигги, мы спасли главное – сам Киннаирд. А сейчас налегайте на завтрак.
– Спасибо, – поблагодарила я и улыбнулась в ответ, искренне обрадовавшись тому, что, несмотря на бессонную ночь, из его взгляда исчезло наконец это пугающе выражение вселенской обреченности. Сейчас его красивые голубые глаза снова искрились светом и были полны надежды.
– А как отреагировала Зара на все, что вы ей рассказали? – поинтересовалась я, принимаясь за тост.
– О, в приличном обществе я бы не рискнул повторить те слова, которые она пустила в ход, но, говоря другими словами, она в полном восторге.
– Она затронула тему вашего предстоящего развода с Ульрикой? Вчера она держалась молодцом, но наверняка эта новость задела ее за живое.
– Если это ее и вправду огорчило, то тогда она мастерски скрыла свое огорчение от меня. Я даже думаю, Тигги, что ей будет гораздо спокойнее видеть нас с ее матерью порознь. В сущности, она с пеленок была папиной дочкой. Может, Ульрика думает, что я специально так делал, баловал Зару, а заодно и нашептывал ей всяческие гадости про мать, чего я никогда себе не позволял. Напротив! Я всегда хотел, чтобы они ладили друг с другом, но у них ничего не получалось. Кстати, Зара тут уже начала кампанию за то, чтобы переехать в Киннаирд вместе со мной. Лочи успел ей все рассказать про свой колледж. Может быть, и мне стоит подумать. То есть я хочу сказать, а почему Заре обязательно нужно идти по стопам всех своих предков, включая и меня? Закрытая частная школа и прочее… К тому же лишняя пара рук мне сейчас никак не помешает, коль скоро я попытаюсь спасти Киннаирд для самой же Зары.
