– Пусть поднимается наверх, – распорядилась я и обрадованно вздохнула. Пошла искать доллары, чтобы расплатиться с гостем прямо на пороге и тут же осуществить быстрый обмен. Вышла в коридор, сгорая от нетерпения.
– Привет, куколка, – услышала я незнакомый мужской голос, когда распахнула дверь. – Тед сегодня занят. Вот послал меня.
Само собой, я тут же мысленно психанула. Вдруг Тед направил ко мне человека, которому нельзя доверять? Но я так отчаянно нуждалась в порции зелья, что не стала притворяться и говорить незнакомцу, что он ошибся дверью.
– Спасибо. Бывай! – Я уже приготовилась захлопнуть дверь прямо у него перед носом, но он схватился за дверь рукой.
– Эй, похоже, у тебя проблемы со сном. Я прав? – спросил он.
– Бывают иногда. А почему спрашиваешь?
– Да у меня тут при себе имеются отличные таблеточки, чистая фармацевтика и ничего лишнего. Они тебя в два счета вгонят в сон, глазом не успеешь моргнуть, а уже будешь витать в небесах вместе с ангелами.
А вот это интересно! Мой здешний врач в Нью-Йорке наотрез отказался выписывать мне снотворные таблетки и новые дозы валиума. И тогда я нашла себе замену – водка, которой стала особенно злоупотреблять после того, как меня бросил Митч.
– И что за таблетки?
– Мне дал их дипломированный доктор. Все без обмана. – Незнакомец выудил из кармана небольшой сверток и показал его мне.
Он озвучил цену за одну прозрачную пластиковую упаковку темазепана. Немыслимая цена! Но какая разница? Что мне, солить свои деньги?
Когда наркокурьер ушел, я устремилась в гостиную, чувствуя, как дрожат от нетерпения пальцы, и тут же высыпала полоску на столе.
– Никогда не принимайте наркотики и не садитесь на мотоциклы, – помнится, неустанно твердил Па Солт нам, своим маленьким дочерям, наставления, словно читал мантру. Я успешно и многократно нарушила обе его установки. Да и много чего другого наворотила, такого, чего отец явно бы не одобрил. Я рухнула на диван, почувствовав себя гораздо лучше, и в эту минуту зазвонил мой мобильник. В первый момент я инстинктивно схватилась за трубку: а вдруг это Митч звонит? Вдруг он передумал и станет сейчас умолять позволить ему вернуться…
Но звонил Зед Эсзу. Я подождала немного, пока включится мой автоответчик, а потом прослушала речевое сообщение, которое оставил мне Зед.
– Привет, это я. Я вернулся в Нью-Йорк и подумал, а не захочешь ли ты завтра пойти вместе со мной на балет. У меня имеется парочка билетов на Марию Ковровски в ее премьерном спектакле «Голубой жемчуг».
Ну и что из того, что на сегодняшний день это самые дефицитные билеты в городе? Я совсем не в том настроении, чтобы в течение двух часов наблюдать за тем, как извиваются и изгибаются тела на сцене, а потом еще на выходе попасть в окружение толпы репортеров, которые станут донимать меня вопросами, почему я не присутствовала ни на одном из последних концертов Митча, ведь они все прошли с аншлагом. Я прекрасно понимала, что Зеду я тоже нужна исключительно для имиджа в глазах прессы, но время от времени такой расклад в наших с ним отношениях меня вполне устраивал, и я была совсем даже не против появляться вместе с ним на публике. Порой и в постели он был весьма неплох, хотя и не мой тип мужчины. Однако же между нами существовало некое магическое сексуальное притяжение. Впрочем, когда прошлым летом я стала встречаться с Митчем, наши совместные ночевки с Зедом полностью прекратились.
Наверное, это очень порадовало отца, который однажды позвонил мне, когда случайно увидел на первых полосах ведущих газет нас с Зедом, запечатленных на ежегодном благотворительном балу, который устраивается в Нью-Йорке для сбора средств в пользу Института костюма Музея Метрополитен.
– Электра, – сказал он мне тогда, – никоим образом не хочу вторгаться в твою личную жизнь, но, пожалуйста, держись подальше от этого человека. Он… очень опасен. И совсем не такой белый и пушистый, каким кажется. Я…
– Вот и правильно делаешь, что не хочешь вторгаться, – перебила я отца на полуслове, чувствуя, как во мне закипает бешенство. Собственно, так бывало всегда, когда папа брался поучать меня и советовал, что я должна делать, а чего не должна. Это мои сестры, все как одна, с раскрытыми ртами внимали каждому слову Па Солта, а я же всегда считала его перестраховщиком и любителем покомандовать.
Хотя Зед, как и весь остальной мир, был в курсе того, что мы с Митчем пара, он продолжал упорно названивать мне, но я оставляла все его звонки без ответа. До сегодняшнего дня…
– Может, мне все же стоит пойти с ним на завтрашнюю премьеру, – пробормотала я, сделав еще одну полоску, и подумала, что снотворные таблетки помогут мне попозже вырубиться, если начнутся проблемы со сном. – Пусть мое лицо лишний раз мелькнет на первых полосах газет, и пусть Митч тоже увидит.
Я закурила, сделав глубокую затяжку. Кокаин взбодрил меня, и я почувствовала себя почти прежней Электрой, этакой «пипец-задницей», готовой дать отлуп любому. Я снова включила музыку на полную мощь, потом опять приложилась к бутылке и направилась в спальню, к которой примыкала гардеробная. Перебрав бесчисленное количество вешалок, я пришла к выводу, что надеть мне нечего: ничего такого, от чего дух захватывает. Утром позвоню Эйми, своему пресс-секретарю и попрошу ее, чтобы она одолжила для меня на вечер что-то стоящее из последней коллекции Дома Шанель, тем более что где-то через месяц я сама собираюсь в Париж, где буду выступать на их показе мод.
Потом я отбила эсэмэску Зеду со своим согласием. Дескать, почему бы и не пойти, коль скоро по времени у меня получается. Решила, что, пожалуй, нужно позвонить еще и Имельде, которая меня пиарит. Пусть предупредит всех этих папарацци о том, что завтра вечером я появлюсь в театре. Вообще-то какое-то время я никуда не выходила, даже разорвала пару контрактов. Мне было невыносимо думать о том, что сейчас все начнут приставать ко мне и расспрашивать о Митче. Уже одно упоминание его имени стало бы для меня пыткой. Та жизнь, которая могла бы у нас с ним сложиться, жизнь, о которой я мечтала с тех самых пор, как познакомилась с ним, канула в Лету. Ничему этому не бывать, и от одной только мысли об этом сердце мое разрывалось пополам. А ведь мне нравилось быть рядом с ним еще и потому, что он гораздо известнее, чем я сама, и я не нужна ему для того, чтобы еще больше раздуть его авторитет или придать ему дополнительную славу. У него в подружках хаживали и более знаменитые модели и актрисы, которых он периодически укладывал на свою широченную кровать. Наивная дурочка, я вполне искренне поверила в то, что ему нужна я, сама по себе, а не как очередная фотомоделька.
А ведь я всегда смотрела на него снизу вверх, с обожанием… Я любила его.
– Да пошел он! Еще никто не бросал Электру! – выкрикнула я, обращаясь к четырем стенам, выкрашенным в безвкусный бежевый цвет; на стенах были развешены многочисленные бесценные полотна – подарки от гостей: разнообразные закорючки и загогулины, нарисованные пронзительно яркими красками. А посмотришь со стороны, такое впечатление, будто кого-то просто стошнило на полотно.
