– Dios mio! – Мария в отчаянии закрыла лицо руками. – Мой маленький Филипе! Скажи, что нам делать, сынок?
– Думаю, мама, мы мало чем сможем ему помочь сейчас. Какой бы приговор ему ни вынесли, придется всем нам смириться.
– Но ты же знаешь, как в этих судах payos относятся к таким, как мы, к цыганам! Их там бьют, подвергают всяческим издевательствам…
– Но это всего лишь мелкая кража. Будем надеяться на то, что приговор будет сравнительно мягким. А Филипе, возможно, получит хороший урок на будущее.
– Я и сама преподам ему хороший урок! Устрою ему взбучку! – воскликнула Мария с горячностью, чувствуя, как в ней закипает злость. – Может, наконец, до него дойдет, что его любимый братец, за которым он везде ходит, словно тень, нехороший парень. Глупый и опасный. А ты, случайно, не знаешь, каким может быть приговор за такое преступление?
– Нет, не знаю. Давай поговорим с дедушкой. Он же все время имеет дело с этими испанцами. Быть может, даже знает кого-то, кто бы вызвался помочь Филипе.
– Твой дедушка – кузнец, а не судья! Бедный мой, бедный Филипе! Ведь ему еще только тринадцать лет, совсем ребенок.
– Все верно. Может, у них есть какой-нибудь закон, по которому детей нельзя содержать в одной тюрьме со взрослыми.
– Но если его отнимут от меня? Я слышала, что такие случаи бывали. – Мария принялась возбужденно расхаживать по крыльцу, заламывая в отчаянии руки.
– Мамочка, успокойся, пожалуйста. Возьми себя в руки. Я постараюсь выяснить, когда именно состоится суд. Тогда ты могла бы пойти туда и попросить судью о снисхождении. Объяснить ему, что на мальчишку дурно повлияли другие…
– Да, повлияли такие, как его братец! Ступай и быстро найди мне своего отца.
Какое-то время Мария молча смотрела вслед сыну: тот побежал по дорожке обратно домой. Заслышав шаги матери, она постаралась немного успокоиться.
– Куда ты запропастилась, дочь? И где Хозе, хотела бы я знать?
– Он будет здесь с минуты на минуту, мама. Честное слово!
– Надеюсь. Потому что всем хочется посмотреть на то, как Лусия танцует. И, конечно, аккомпанировать ей должен Хозе. Но надо поспешить. Нашим родственникам уже пора в скором времени собираться в обратный путь. – Паола небрежно махнула рукой в сторону зеленой лужайки, начинающейся прямо от входа в пещеру и плавно спускающейся до самой реки. Там и сям на траве были разбросаны повозки, на которых гости приехали в Гранаду, а между ними лениво паслись мулы. Между тем большая группа людей уже окружила небольшую импровизированную сцену. Мария увидела, как к этой самодельной площадке для танцев подходят все новые и новые зрители.
– Мама, что это?
– Ничего! – отрезала Паола, хотя при этом немного покраснела. – А что такого? Предупредила кое-кого из своих друзей и соседей, что Лусия станцует для всех нас после обеда.
– То есть, ты созвала всю деревню на тот концерт, который решила устроить возле своего дома, да? – расстроилась Мария. – Но как же мы тогда обойдемся без Хозе?
– Очень даже может быть, что обойдемся! Найдем кого-то, кто сможет его подменить. Сейчас пойду и поищу подходящего человека.
– Мамочка, бабуля попросила меня станцевать для нее, но ведь папы же нет! – взволнованным голосом воскликнула Лусия, неожиданно возникнув рядом с матерью. – Так вот, она хочет, чтобы мне аккомпанировал он!
Мария проследила за направлением указательного пальца дочери, которым она ткнула в собравшуюся толпу, указав прямиком на Чилли. Тот самый мальчик, который уже успел сделать такое несчастливое предсказание для Марии. Мальчонка держал в руках гитару, которая казалась слишком большой для его худенького тела.
– Он? – слегка нахмурилась Мария, глянув на дочь.
– Он, – подтвердила та. – Вчера он выступал на концерте. Он – талантливый. Но все равно я хочу, чтобы мне играл папа.
– Мария! – Чья-то мягкая рука тронула Марию за плечо. Она повернулась на голос и увидела рядом с собой гадалку Микаэлу.
– Поздравляю тебя с успехом дочери. Ты должна гордиться ею, – сказала она. В эту минуту к ним подошел Чилли. Микаэла ласково погладила ребенка по голове. – А вот он… Он тоже очень талантлив, но его талант в другом. У него дар прорицателя, как и у меня.
– Я уже это поняла, – тихо обронила Мария, даже не смея поднять глаза на мальчика. А вдруг он сейчас скажет ей нечто такое, что она просто не сможет вынести?
– Ну что, Лусия? Я буду аккомпанировать тебе, si? – обратился к девочке Чилли.
– Нет, gracias. Я подожду папу. Только он один знает, как играть для меня, – высокомерно бросила в ответ Лусия.
– В будущем Чилли будет часто играть для тебя, – объявила Микаэла. – И потом…
Мария взглянула на ворожею и увидела, как расширились у нее глаза. Так с ней бывало всякий раз, когда она общалась с духами.
– …Этот молодой человек, – она потрепала Чилли по плечу, – в один прекрасный день вернет домой твою внучку.
– Мою внучку? – немного растерялась Мария.
– Нет, ее! – Микаэла ткнула пальцем в Лусию. – Помни, что я только что сказала тебе, маленький прорицатель, – обратилась она уже к Чилли. – Она обязательно вернется. Боже, как же здесь жарко! Пойду, поищу немного воды.
Микаэла отошла от них, а Лусия уставилась на мать в полном замешательстве.
– Но я ведь еще такая маленькая, мама. Откуда же у меня возьмутся внуки?
– Si, Лусия. Пока ты еще действительно ребенок. Так ты все же берешь с собой Чилли? Пусть он тебе подыграет. Вон сколько людей уже собралось. И все начинают немного нервничать.
– Для меня большая честь играть для вас, сеньорита, – широко улыбнулся девочке Чилли, обнажив рот с несколькими зияющими дырками на месте выпавших молочных зубов.
– Наверное, придется, – недовольно вздохнула Лусия. – Я буду танцевать булериас, да, мама?
– Да, милая, булериас – это именно то, что нужно.
– А ты умеешь играть эту мелодию? – с нескрываемым сомнением в голосе поинтересовалась девочка у Чилли.
– Я все могу играть, сеньорита. Идем же! – Чилли схватил Лусию за руку. – Нам надо поторопиться. Потому что нашей семье уже пора отправляться в дорогу.
На удивление, Лусия покорно поплелась вслед за мальчиком. Вся лужайка уже была заполнена зрителями. Оба маленьких артиста вышли на небольшую площадку. Отыскался где-то и барабанщик, который стал задавать темп со своим кайоном, а Чилли, усевшись на табурет, тут же присоединился к нему. Лусия вышла в центр импровизированной сцены и встала в позу.
– Ole! – крикнула она звонким голосом.
– Ole! – дружно поддержала ее толпа.
Чилли начал наигрывать мелодию, не сводя глаз с юной танцовщицы, словно ожидая от нее дальнейших указаний. Вот ее маленькие проворные ножки энергично задвигались по деревянной платформе, и Мария замерла, завороженная самим действом. Или все дело было в аккомпанементе, таком ненавязчивом, но поразительно точном, когда мальчонка, касаясь струн своей гитары, словно предвосхищал очередное движение танцовщицы, или та уверенность, которую уже успела приобрести Лусия, выступая перед зрителями в течение минувших двух дней, сыграли свою роль, но одно можно было сказать совершенно точно. Еще никогда Мария не видела, чтобы ее дочь танцевала так вдохновенно. Безусловно, это был ее лучший танец.
