– Пока еще нет. Но сестра сказала, что он появится здесь с минуты на минуту. Надеюсь, он позволит снять с меня всю эту амуницию. – Я указала на многочисленные трубочки и какой-то пикающий аппарат, к которому я была подсоединена. – И тогда я смогу вернуться домой.
– Мы иногда горазды обвинять наше здравоохранение во всех смертных грехах, но вот в твоем случае… Вертолет скорой помощи приземлился в ущелье буквально через полчаса, как я позвонил.
– А я все думала, что это вокруг так лязгает и все время кружится. Решила, что это мне померещилось.
– Нет, все так и было. Тебя увезли вертолетом. А я погнал на машине следом. По-моему, в минувшую ночь медики просветили буквально каждую клеточку твоего тела: КТ, рентген, всевозможные анализы. Врач сказал, что к утру все результаты обследования уже будут готовы.
– Если честно, то я мало что помню… Разве что много шума и постоянное мелькание яркого света. Но никакой боли нигде я не чувствую.
– Это меня совсем не удивляет, если вспомнить, сколько всяких лекарств они в тебя вшпилили. А теперь я еще должен предупредить тебя, что с тобой хочет встретиться детектив. Но это когда ты немного окрепнешь. Я уже рассказал ему все, что знал, но, может, ты вспомнишь еще кое-какие подробности. Ведь меня в момент выстрела не было рядом.
– Детектив? Но причем здесь детектив? Ничего не понимаю! И о чем он собирается беседовать со мной?
– Дело в том, что кто-то целился именно в тебя. Этой ночью ты, Тиг, сама превратилась в мишень. Ты же сама только что сказала мне, что кто-то явно намеревался убить тебя.
– Но это только по ошибке, и никак иначе, Кэл. Мы же с тобой понимаем, что главной целью для этого человека был Пегас.
– Тем не менее полиция видит в случившемся много подозрительного.
– Глупости! Хотя, конечно, я очень хочу, чтобы они нашли того браконьера, который застрелил Пегаса. Незаконная охота – это ведь тоже преступление, тем более когда речь идет о таком редком животном!
– Ты видела того человека, Тиг?
– Нет. А ты?
– Тоже нет. К тому моменту, когда я прибежал, негодяй уже исчез… Скрылся.
Мы замолчали, каждый, видно, обдумывал наш вчерашний разговор про Зеда, однако ни у кого из нас не хватило духа озвучить свои мысли вслух.
– Хорошо! Теперь вот еще что! Может, хочешь, чтобы я связался с кем-то из твоих сестер? Или с кем-то еще? Например, с той женщиной, которую ты зовешь Ма, – спросил у меня Кэл.
– О боже! Ни за что на свете! Только если доктор сказал тебе, что я умираю.
– Ничего такого он мне не говорил. Не выдумывай! Хотя сказал, что ты очень счастливая и тебе чертовски повезло.
В палату вошел мужчина приблизительно одного возраста со мной. Он слегка раздвинул занавески.
– Здравствуйте, Тигги. Я – доктор Кемп. Как ваше самочувствие сегодня?
– Отличное самочувствие, доктор. – Я энергично кивнула головой, и в ту же минуту сердце подпрыгнуло в груди, будто тоже приготовилось к предстоящему разговору с врачом. Я увидела, как доктор мельком глянул на монитор, а потом всецело переключил свое внимание на меня.
– Начну с хорошей новости. Рентгеновские снимки показали, что все чисто, и подтвердили наши предположения. Пуля прошла чуть наискосок через вашу лыжную куртку, продырявила три джемпера, которые были на вас, но задела вас лишь по касательной. Поцарапала кожу, словом, наружная рана, и только. Мы даже не будем накладывать швы. Думаю, вполне обойдемся большим куском пластыря, которым залепим место ранения.
– И после этого мне уже будет можно домой?
– Боюсь, что пока еще рано. Врачи, которые привезли вас сюда на вертолете скорой помощи, сказали, что у вас было аномальное сердцебиение, и давление зашкаливало. Мы сразу же решили, что у вас случился сильнейший сердечный приступ. Потому-то и подключили вас к монитору. ЭКГ выявила, что у вас случилось то, что называется приступом аритмии – это когда сердце не может биться ровно. К тому же выявлены признаки тахикардии – это когда сердце бьется учащенно, быстрее, чем положено. Вы замечали за собой в последнее время трепетание сердца в груди, когда оно вдруг начинает биться сильнее обычного?
– Я… да… Изредка, – призналась я, понимая, что должна быть откровенна с врачом.
– И как часто такое случается?
– Не помню. Право же, я чувствую себя вполне нормально. Даже хорошо.
– Но всегда неплохо провериться досконально на предмет выявления каких-либо потенциальных отклонений, Тигги. Именно такое развернутое обследование мы и хотим провести.
– Я уверена, доктор, что с моим сердцем все в порядке, – твердо возразила я. – В детстве у меня были сильные приступы астмы, я постоянно болела бронхитами. И всякий раз, когда я попадала в больницу, мне делали кучу всевозможных анализов и обязательно проверяли сердце.
– Это обнадеживает. Но наши кардиологи хотят сделать вам еще и ангиографию, просто для того, чтобы подстраховаться от любых неожиданностей. Вскоре за вами придет санитар и отвезет вас на процедуру. Вы сможете сидеть в инвалидном кресле?
– Смогу, – ответила я с несчастным видом. Как же я ненавижу все эти больницы, уныло размышляла я, пока санитар, появившийся в палате минут через десять после разговора с врачом, катил мое кресло по длиннющему коридору. Пожалуй, тут я солидарна с Чилли: я тоже предпочла бы уйти в мир иной у себя дома и без помощи врачей.
Сама процедура оказалась совершенно безболезненной, хотя и малоприятной, где-то через полчаса меня доставили обратно в палату, и, уже лежа в кровати, я получила миску какой-то водянистой похлебки, которая, как мне объяснили, была единственным вегетарианским блюдом в обеденном меню.
– Ты не против, Тиг, переговорить сейчас с детективом? – поинтересовался у меня Кэл. – Бедолага торчит здесь с самого утра.
Я согласилась на встречу, и детектива пригласили в палату. Он представился как сержант уголовной полиции Макклейн. Одет он был цивильно и производил впечатление расторопного и внимательного человека. Он уселся возле моей кровати и извлек из кармана блокнот.
– Еще раз добрый день, мисс Деплеси. Мистер Маккензи уже дал свои показания и изложил свою точку зрения на инцидент, произошедший минувшей ночью. Ваша одежда, куртки и свитера взяты для проведения криминалистической экспертизы. В настоящий момент на месте преступления ведется поиск гильз. Пока специалисты квалифицируют выстрел как промах. Уже извлекли пулю из тела оленя, а теперь мы занимаемся поиском улик, способных пролить свет на саму картину преступления. Нам еще предстоит идентифицировать тип ружья, из которого был произведен выстрел. А сейчас я бы хотел выслушать вас. К величайшему сожалению, вы оказались единственным свидетелем самого выстрела. Сразу же предупреждаю. Как только вы почувствуете какую-то слабость, пожалуйста, немедленно, сию же минуту прерывайте наш разговор.
