Со мной беседовали дольше по той причине, что я сам подходил, оценивал, к тому же майор КГБ. Высказал свои сомнения в наличии кнопки быстрого приведения устройства к взрыву и выяснил, что бомбы как таковой не было. Имелся муляж, набор проводов, некая масса из пластилина, налепленная вокруг пенопласта.
Теперь стало понятно, как пронесли на борт эту «бомбу». Служащие аэропорта отправления действительно не заметили ничего подозрительного. По карманам у угонщиков не шарили, а сканирующих рамок сейчас не существует.
Волей-неволей мне пришлось принимать активное участие в восстановлении картины происшествия и плотно общаться с эстонскими коллегами. Закончили печатать документы мы уже ближе к рассвету. Куда-то ехать и искать гостиницу смысла не было. Мне предложили отдохнуть в помещении для лётных экипажей.
Поспать я себе дал до восьми утра. Ещё полчаса ушло на завтрак. Горячий кофе взбодрил, а поплескавшись под краном в туалете, я совсем пришёл в себя и на такси отправился догонять экскурсию.
Не догнал. Группа с утра пораньше выехала в Пярну. Дальше по дням я маршрут экскурсии не помнил. Илья занимался путёвками, а мне вникать особой необходимости не было. Теперь же я оказался в подвешенном состоянии. Командированного предписания не имел, прилетел я как обычный турист. Чтобы в разгар летнего сезона купить билеты что на поезд, что на самолёт, одного удостоверения КГБ будет недостаточно. Ещё лет пять назад хватило бы улыбки кассирше и моего документа, чтобы нашлась «бронь». А в последние годы дефицит охватил страну во многих областях. Тут ещё и Андропов гайки закрутил.
В общем, пришлось мне ехать на улицу Пагари в следственный отдел КГБ. Проторчал у них до обеда. Зато нужную фитюльку получил и уже с ней поехал снова в аэропорт.
В Москву вернулся злой как собака. Чёртовы террористы испортили отпуск! Надеюсь, что Сашка волноваться не будет. Илья сразу поймёт, что произошло нечто незапланированное, успокоит женщин и сам присмотрит. Мне же пришлось возвращаться на работу и заниматься бумажными делами. Теперь уже следователи с Лубянки забрасывали вопросами и заполняли протоколы.
Ладно следователи задолбали, мне Владимир Петрович не поверил! Он отчего-то решил, что я был в курсе будущего угона и типа как герой одиночка специально сел на этот рейс, чтобы предотвратить угрозу. Доказывать обратное смысла не было. Я изобразил задумчивое выражение лица и от комментариев воздержался. Если дяде Вове так интересно, то пусть почитает отчёты.
До возвращения Сашки с экскурсии, я провёл время с Ромкой и отцом в Валентиновке. В семье у нас поголовные блондины. Ромка смотрелся маленьким одуванчиком. Белобрысый, как я в детстве, а симпатичной мордахой он в бабушку, которая Катерина, пошёл. Местные соседки только и умилялись, глядя на Ромку, заверяя, что он вылитый папа. Я много рисовал. Сынишка пытался подражать и радовался тому, что я давал ему свои краски, кисти и альбомы.
Позже встретил своих туристов в аэропорту и кратко поведал о своих приключениях.
— Ничего, съездим ещё в Прибалтику, — подбодрила жена. — Там прямо как за границей!
У Ильи впечатление о посещении Эстонии оказалось немного другим. Национализм уже выползает изо всех углов. Случайные прохожие на улицах могли сделать вид, что не поняли твоего вопроса, продавцы и обслуживающий персонал задирали носы и свысока смотрели на русских.
— Ты и сам должен был читать документы о стычках между студентами университета в Тарту. Прямо средневековье какое-то — «стенка на стенку», — делился Илья.
— Дальше всё станет хуже. Главное, наши дамы остались довольны поездкой.
— И носильщик у них был один, — ненавязчиво попенял мне Илья, намекая на то, что всё купленное Сашкой барахло пришлось ему тащить.
Кроме тряпичного и вязаного, женщины закупились кондитерской продукцией и ликёрами. Сашка приобрела аж пять бутылок знаменитого ликёра Kännu Kukk («Петух на пне»). Заодно и рижских шпрот купила с десяток банок, жалуясь, что покупать пришлось в нескольких местах. В одном магазине помногу не отпускали.
— А бутылку из-под ликёра, после того как выпьем, можно водкой залить, — поясняла она. — Те кристаллики, что на дне, не растворятся.
Отец тоже проявил «знание предмета» и пояснил, что Kännu Kukk пьют охлаждённым. В общем, моя женщина довольна, счастлива, а глобальные вопросы страны и национальные проблемы её не должны волновать. Пока. Пусть поживёт еще в счастливом неведении.
Северный Кавказ — это вообще одна большая пороховая бочка, которая вот-вот рванёт. Ислам через Афганистан пытается влиять на республики Средней Азии. В Узбекистане подорвал авторитет власти Рашидов со своим хлопком. Там уже с подачи Андропова началось расследование всех тех перегибов и коррупции.
Это в Азербайджане первый секретарь ЦК компартии категорически отказался участвовать в той хлопковой гонке. Хлопок, конечно, сажали и убирали, но основной бюджет республики формировался за счёт нефти. Между азербайджанцами и армянами мелкие стычки никогда не прекращались. И пока это не столь глобально и трагично.
Скоро всё изменится. Оборвутся экономические связи между республиками, создадут новые и не всегда мирным путём. Большинство республик скатится в полную нищету и не скоро выберутся из неё. Одна из самых закрытых стран двадцать первого века Туркмения будет иметь колоссальный доход за счёт продажи газа России и Китаю, но это никак не отразится на уровне жизни большинства населения.
Страна, владеющая третьими по размеру подтверждёнными запасами газа в мире, практически ничего не будет давать своему народу. Нищета и бесправие. Зато для поддержания культа личности правителя будет много чего возведено. Доводилось мне в прошлой жизни побывать в Ашхабаде в середине 80-х, и не раз. Впечатления безрадостные. Какая-то «цивилизация» наблюдалась только в центре и вдоль проспекта Свободы.
Если сравнить Ташкент и Ашхабад 80-х годов, то это небо и земля. В 1966 году в Ташкенте произошло одно из крупнейших землетрясений в этом регионе. Разрушена была практически вся центральная часть города. К слову, землетрясение 1948 года в Ашхабаде было сильнее, но в послевоенные годы страна не могла выделить достаточно средств для устранения последствий. Ташкент же восстанавливали всей страной. Комсомольцы-добровольцы всего за три года отстроили столицу практически заново. На месте старых одноэтажных глинобитных домов возвели современные многоэтажки, построенные по антисейсмической технологии. И вообще город изумлял обилием зелени и фонтанов.
В прошлой реальности я прожил в Ташкенте пять лет. Матушка, когда навестила меня, была сильно поражена тем, что увидела.
— Ташкент такой чистый город! — заявила она.
На самом деле я всего лишь провёл её по проспекту Луначарского, далее вокруг штаба ТуркВО. Район, населённый семьями военных, в те годы выглядел действительно чистым и ухоженным. Но и сам Ташкент совсем не напоминал пыльный Ашхабад — столицу самой бедной республики СССР.
Во времена правления Ниязова в Ашхабаде возведут религиозные и культовые сооружения. Проспект Свободы переименуют, а арыки вдоль него покроют мрамором. Показная псевдороскошь на фоне нищеты основной массы народа.
