То, что коньяк разбавлялся водкой, а сметана водой (обязательно кипяченой, чтобы не было проблем с желудком у курортников!), считалось в порядке вещей. У Бородкиной нашлось много других грешков, включая такой экзотический для СССР как организация видеосалона с показом порнофильмов.
Но всё остальное считалось в порядке вещей. Типа этим почти все завмаги грешат. Главное, что не пойманы с поличным и значит могут продолжать крутить тёмные делишки. Сама система советской торговли не подразумевала честных продавцов. Здесь действовал принцип «рука руку моет» и все были повязаны.
Пообщавшись с ОБХССниками, я узнал удивительные для себя вещи. К примеру, в коробке с печеньем двести граммов обязательно списывается на крошево. И тем не менее, покупая не так давно Ромке печенье, я молча наблюдал, как продавец засыпала в кулёк то самое крошево. Ещё и сам кулёк, накрученный из специальной бумаги, добавлял граммов и, соответственно, денег продавщице.
А я молчал и наблюдал. Это общепринятое правило в советских магазинах. И мне (!), мне было стыдно устраивать скандал из-за копеек. Одет прилично, не бедствую, чего, собственно, возмущаться? Подумаешь, сунули в кулёк граммов пятьдесят бросового печенья.
Так было везде и во всём. В каждом магазине, торговой точке, включая рынок, где тоже так и норовили обвесить и обсчитать.
Должно смениться целое поколение, чтобы продавцы научились улыбаться и даже стать навязчивыми, предлагая свои услуги по выбору товара. Пока же на дворе была суровая социалистическая реальность.
Глава 13
Насколько Машеров был в курсе конкретных цифр по сфере советской торговли, я не был в курсе, но плотное общение с ОБХСС сподвигло меня на написание не просто обзорной справки, а серьёзного доклада с цифрами и выкладками-прогнозами.
— И кто его зачитает для широкой публики? — оценил Пётр Миронович мой труд.
— Могу и я. Только нужно выбрать место, время и повод.
— Хорошо бы перед пленумом. Как раз поднимем вопрос о реформах и всё будет в масть, — задумчиво произнёс Машеров.
О том, что нужно менять отношение во многих областях жизни Пётр Миронович был согласен. И мой доклад, где я начинал с торговли и заканчивал дефицитом, он одобрил. Думаю, просто не понял, какая это будет бомба при условии, что всё это открыто напечатают в газетах и выведут на всенародное обсуждение. К тому же Машерову и в голову не приходило, что это лично моё сочинение. Авторитет КГБ как некой могущественной всеохватывающей системы был так велик, что и первые люди страны ощущали себя «под колпаком».
Не без основания Машеров считал, что его назначение на должность генерального секретаря не обошлось без помощи комитета. И то, что к нему на доклад приходит Чебриков лично, роли не играло. Предположу, что у большинства советских граждан КГБ ассоциировался с неким спрутом, проникающим во все области жизни. Отчасти оно так и было. Своего рода мафия, одобренная государством.
Потому Пётр Миронович верил всему, что подавал тот самый «спрут» в моём лице. Наверняка доверенные лица принесли ему информацию о неком Петрове, художнике из комитетских. И в этом случае должно всплыть, что с руководителем ГРУ я «на короткой ноге». Про то, что писал портрет Андропова, и так общеизвестно, кое-кто мог предположить, что связи у меня остались. Плюс имелись дядя Вова с Семичастным, которые пестовали меня словно любимого племянника.
А уж то, с какой лёгкостью я вышел на самого Машерова, должно было заставить задуматься любых предполагаемых недоброжелателей. Оценив всё это, глава страны внимательно прислушивался и изучал документы, поданные мной. К тому же ничего такого, чего бы он сам не знал, я не писал. Просто систематизировал разрозненные факты и собрал их в устрашающую картину.
Открыто говорить о том, что происходит в советской торговле сейчас не принято. Даже Андропов не сдвинул с места существующую круговую поруку. А ведь он старался, наказывал, снимал с должностей и исключал из партии. Но это всё было немного завуалировано обтекаемыми фразами о чести, достоинстве и совести советского работника торговли. Я решил вскрыть этот нарыв жёстко и с примерами. Тут мне и прошлый опыт, и ОБХСС помогли.
Первый и самый распространённый способ обмана покупателя — обвес. Лучше всего это получается, когда товар не фасованный. К примеру, сахар не в пакетах, а в мешках. Старо как мир и подчиняется физическим законам. Поставь рядом с мешками сахара ёмкость с водой, и он впитает в себя часть жидкости, увеличивая тем самым вес. Покупателю взвешивают всё точно по весам. Не придраться. Но реально сахар тяжелее, чем написано в накладной. Про конфеты, печенье и вафли в коробках я тоже упомянул. Не упакованные в стандартные ёмкости молочные продукты будто сами напрашивались на то, чтобы недобросовестные работники воспользовались ситуацией.
Не буду говорить, что ту же сметану обязательно разбавляли. Зато снять верхний слой, наиболее жирный, для себя и знакомых было в порядке вещей. И оплачивалось всё честно, в кассу. Вот только сметанка «для своих» была другого качества. На подобные манипуляции даже ОБХСС не реагировал.
Более сложной была ситуация у продавцов, чьи начальники считали вправе взять свою долю без оплаты и пробивания чека. Решал какой-то директор, что пару килограммов масла ему можно унести домой, и брал без зазрения совести. Круговая порука в торговле не позволяла пожаловаться на беспредел. В большинстве случаев у самих продавцов рыльце в пушку, поэтому были вынуждены прикрывать начальство. Недостающие килограммы разбрасывались на каждого покупателя.
Конечно, в крупных городах при гастрономах всегда стояли весы контрольного взвешивания. Любой покупатель мог проверить купленную продукцию. То же масло, упакованное в многослойную бумагу, демонстрировало правильный вес на контроле.
Там, где требовалось перепроверить с учётом гирь, дело обстояло сложнее. Продавцы могли не дать гири или вызваться помогать с проверкой на контрольных весах. Про высверленные отверстия в гирях для облегчения их веса вообще отдельная тема и уже серьёзная уголовная статья. Крупные гастрономы не рисковали так нагло обманывать покупателей.
В союзных республиках ситуация была в разы хуже. Приведу маленький пример покупки мной кружки кваса в Ашхабаде. Бочковой квас продавался там повсеместно и стоил дёшево. Большая полулитровая кружка всего шесть копеек. Летом на жаре выпить холодный квас — просто мечта. Про то, что он такой температуры из-за плавающих кусков льда, никто не задумывался. Это не разбавление водой, а нормальный сервис!
В общем, покупая квас, я дал продавцу две монеты номиналом пять и две копейки. В Москве обязательно получил бы сдачу, а в Туркмении на меня посмотрели с негодованием. Типа ты что, нищий?! Какая сдача?!
Про недолив того же кваса или пива я вообще молчу. Это считалось в порядке вещей, а граждане если и возмущались, то не слишком активно. Меня во многом удивляла такая покорность обывателей. Но больше всего возмущала наглость продавцов, особенно в овощных отделах. Я понимаю, что у них тоже безвыходная ситуация — привезли гнилую картошку, а как её сбыть, никого не волнует.
